Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна - Страница 33

«С кем он разговаривал? С Грэмом? Ладышев оказался умнее… А вы как думали?!» — усмехнулась она.

Пискнул телефон.

«Правила. Гость. Делай все», — прочитала Валерия.

Это было что-то новенькое.

«Как это понять: «делай все»? Да еще в приказном тоне! А как насчет спросить согласия?» — возмутилась она.

Снова пискнул телефон: «Приз».

Второе сообщение было более понятным: вот-вот появится сам.

«Ну так приезжай и разбирайся с этим типом!»

Снова приоткрыв дверь, Валерия нос к носу столкнулась с Максимом. Скорее всего, закончив разговор, тот решил удостовериться, что она спит и ничего не слышит.

— Доброе утро! — доброжелательно произнес он. — Получила сообщение?

Было бы странно, если бы, стоя под дверью, он не услышал сигнал доставки.

— Получила, — буркнула она, по пути в санузел пытаясь протиснуться между гостем и стенкой. — Спала плохо. Не люблю, когда в моей квартире ночуют незваные гости.

— Бывает, — отступил он в сторону. — Давай быстрее. Сегодня у нас много дел.

— У кого это «у нас»? — остановилась Лера, обернулась и смерила Максима высокомерным, презрительным взглядом. — Лично у меня с тобой общих дел нет.

— Ошибаешься, — усмехнулся тот уголками губ. — Сначала ты сходишь в магазин и купишь еды. Затем повезешь меня по адресам, которые я назову…

— Сначала ты закроешься вот в той комнате, — Валерия показала пальцем на гостиную, где гость провел ночь, — а я приведу себя в порядок и проведу на дому прием двух пациентов. Затем я поеду на работу, а уж после работы, если захочу, помогу. И ни ты, ни Грэм мне не указ.

Не ожидая подобного демарша, Максим удивленно посмотрел вслед скрывшейся в совмещенном санузле женщине. Кулаки непроизвольно сжались: показушным презрением она вывела его из себя. А нервы и без того на пределе! Пусть скажет спасибо, что при первой встрече он был зол не столько на нее, сколько на отца с его слабостями!

— Что ты сказала? — он изо со всей силы дернул дверь, которую Валерия не успела закрыть на защелку, и за локоть вытащил ее обратно в прихожую. — Повтори! — в его голосе звучал металл. — Повтори, что ты должна сделать.

Перепуганная Валерия залепетала:

— Куплю еду, затем поедем по адресам…

— То-то! Ладно, иди в душ.

Ослабив хватку, Максим втолкнул женщину обратно в санузел, захлопнул дверь, вышел на балкон и нервно забарабанил пальцами по подоконнику.

За стеклом было ясное голубое небо, солнечные блики в Свислочи слепили глаза, вдоль набережной прогуливались люди. А он вынужден сидеть в четырех стенах и ждать, пока мерзкая во всех отношениях женщина примет душ! И позвонить никому нельзя, потому что засветит симку, которую заранее приобрел по совету Грэма.

И зачем он только согласился на его предложение?!

«Впустил в себя зло, предал Учителя… — едва не простонал Максим. — Артема подставил, брата…»

Братья Обуховы росли в хорошей по общепринятым меркам семье: мать — работник системы образования, отец — системы здравоохранения. Вот эти две системы и были основной заботой родителей, а точнее — карьерный рост. Так как дети в обеих системах приветствовались, один за другим на свет появились сыновья, времени на которых не хватало, и воспитание чаще всего ограничивалось короткими фразами-окриками: «Так надо!», «Ты должен!», «Не смейте нас позорить!» Особой любви между Юрием Анисимовичем и Аллой Вячеславовной не наблюдалось, и, пожалуй, единственное, в чем они были единодушны, — требование полного послушания детей. Поведение сыновей ни в коем случае не должно мешать карьерам родителей!

Поинтересоваться, чего хотят сами дети, ни матери, ни отцу в голову не приходило, всякие нежности и сюсюканье они считали проявлением родительской слабости. Даже просто погладить ребенка по голове было у них под запретом. И если младший, Владимир, обладая более мягким характером, молчаливо с этим соглашался, то старший, Максим, все делал наперекор: с раннего детства провоцировал на скандал воспитателей, учителей, задирался и дрался с ребятами как в школе, так и во дворе, отказывался учиться. Возможно, из-за неосознанного желания обратить на себя внимание: пусть им будет за него стыдно! А вдруг задумаются, попробуют поговорить с детьми по душам вместо наказания ремнем, обнимут и просто выслушают?

Наивные детские попытки успехом не увенчались, а вот на учет в детской комнате милиции Максима поставили. И не известно, чем в итоге закончилось бы для него это противостояние, если бы в судьбу не вмешался тренер: заметил драчливого паренька в одной из стычек во дворе, пригласил в секцию восточных единоборств. Так в жизни Максима впервые появился человек, который не разговаривал с ним с позиции силы, а общался на равных, уважал в подростке личность.

Почувствовав это, Максим готов был пойти вслед за Учителем (так между собой подопечные величали тренера) в огонь и воду: слушал, впитывал не просто советы, а целое философское учение, которым тот делился со своими учениками, следовал наставлениям. И не только на тренировках: походы, сплавы по рекам, где главенствовали режим, дисциплина, приветствовались забота о ближнем, взаимопомощь, долгие разговоры у костра, когда Учитель проповедовал постулаты Пути великого воина и каждому ученику предоставлялось право высказать свое мнение.

Во-первых, научиться контролировать эмоции. Потерял контроль над собой — дал сопернику шанс победить. Во-вторых, уметь защищаться. Но научиться защите можно, лишь изучив правила атаки. В-третьих, умело использовать спортивную злость. Злость, но не зло. Зло — враг, оно не позволяет держать в поле зрения пространство боя, застит разум, подчиняет себе ради сиюминутного могущества, дает ложные команды. Впустив в себя зло, запускаешь процесс самоуничтожения и уже не можешь считаться великим воином. Так как сошел с Пути.

Сам Путь — это не движение, а состояние: единство разума, духа и тела. Настоящий воин даже в бою должен об этом помнить, не разрывать это единство. Это гораздо сложнее, чем, например, поставить друг на друга три воздушных шара и пытаться перемещаться с ними в пространстве. Но нет ничего невозможного, если долго и упорно тренироваться и учиться противостоять злу даже в мелочах повседневной жизни. И помнить: исход боя может определить не то, как ты потренировался накануне, а то, как ты поступил с кем-то вчера. А еще нужно учиться, безостановочно черпать новые знания. Это тоже факторы победы, и ими нельзя пренебрегать: знания тренируют ум точно так же, как выполнение ударов тренирует тело.

Учитель всегда был открыт для общения: ему можно было позвонить в трудную минуту, посоветоваться, довериться. И результат такого воспитания не заставил себя долго ждать — уже через год Максима было не узнать: спокойный, уравновешенный. И пусть наверстать пробелы в учебе быстро не получилось, девятый класс он закончил в хорошистах. Да и вопросов с поведением больше не возникало. Став к тому времени директором школы, мать не могла нарадоваться: никто не ставит в укор, что, воспитывая других, не сумела воспитать собственного сына.

Время шло, Максим поступил в Академию физвоспитания, спортивная карьера складывалась успешно, были хорошие перспективы. Он даже успел влюбиться — случайное знакомство на студенческих соревнованиях обернулось первым сильным чувством.

И вдруг мир вокруг стал рушиться. Случилось ЧП: трое подопечных Учителя, в том числе Максим, были задержаны за разбойное нападение, их фамилии замелькали в оперативных сводках. Скандал тут же подхватили СМИ, обвинив тренера чуть ли не в создании криминальной группировки, кадры в которую поставляет созданная им секта — так называемая «Школа восточных боевых искусств». Попытки оправдать себя, спортсменов, а, по сути, и само боевое искусство ничего не дали: подключилась разгневанная общественность. Работу школы приостановили, ребят одного за другим таскали на допросы, убеждали дать показания против тренера. Надо сказать, никто на такую сделку с совестью не пошел: ни подростки, ни ребята постарше, сидевшие в СИЗО.