Сдавайтесь, шериф! (СИ) - Нефедова Алена - Страница 8

И я его нашла!

Нашла и… Санта Мария! Нашла и трахаюсь с ним, как будто мы последние мужчина и женщина на этой Земле!

Словно прочитав мои мысли, маньяк исполняет только что озвученное мною желание и входит — резко, глубоко, до упора, до ощущения легкого жжения и абсолютной, совершенной наполненности им, его сущностью, его сутью, его самым сокровенным. Входит и замирает, запрокинув голову и бормоча что-то невразумительное.

— Значит, вот так это и бывает, да? И вот тебе грудь вместо сисек в одночасье. Ну что за пое*ень? Братцы ухохотались бы. Да только кто им скажет, этим придуркам?

Я чувствую себя шизофреником в момент обострения — я одновременно упиваюсь собственными ощущениями — порочными, запретными, постыдными и стопроцентов аморальными и такими при этом невыносимо сладкими, такими желанными и бесконечно требуемыми, но вторая половина мозга, понемногу проясняющегося от странного наваждения, просчитывает варианты добраться до рюкзачка, в котором лежит, закутанный наспех в легкомысленный шейный платок, мой любимый Глок. Двадцать шестой — как раз по моей руке, самый компактный, который можно легко спрятать хоть в дамскую сумочку типа клатча. И там же достать одноразовые пластиковые наручники, которые я предусмотрительно взяла вместо металлических, чтобы не звенели и не утяжеляли дамский аксессуар. По ходу, на этого бугая надо надеть сразу две пары — ишь, силушки-то немеряно.

Мой опасный партнер словно наделен каким-то бесконечным объемом сил и действительно принимается исполнять все свои угрозы. Он вколачивает меня в жалобно стонущую от его толчков постель. Его лицо искажено, кадык судорожно дергается, когда он издевательски застывает, лишая нас обоих оргазма. Переворачивает меня, исцеловывает от затылка до ягодиц, бесстыдно погружая язык туда, где до него ТАК никто не касался. Вгоняет себя в меня снова и таранит с еще большим ожесточением. Буквально утрахивает нас с кровати, и мы оказываемся на полу, валясь вниз беспорядочной кучей переплетенных и не способных остановиться в этом сумасшествии тел.

Ковер в этом дешевом мотеле адски жесткий, и он ворчит “так не пойдет, сахарок”. Останавливается, и я опять жалобно хнычу, лишенная возможности кончить. Но он тут же вытягивается на полу сам и с легкостью усаживает и насаживает на себя одновременно.

— Давай, малыш, давай теперь сама. Возьми, сколько хочешь.

И я уж беру. Беру яростно, с невесть откуда вновь появившимися силами. Обливаюсь потом, заставляя наши тела врезаться друг в друга с самыми сладкими порочнейшими в мире звуками, ни черта не вижу перед собой из-за целого роя сверкающих и мельтешащих световых микро-вспышек, которых становится все больше. Такой долгожданный, кажется, оргазм обрушивается на меня, прошив сотней разрядов от кончиков пальцев на ногах и до мозга. Позвоночник будто в пыль, исчез, и я падаю на своего ненасытного партнера сверху. Я — безвольная тряпка уже, но его это нисколько не останавливает. Он упирается пятками в пол и толкается снизу с такой мощью, что мои колени отрываются каждый раз от пола, удерживая мои бедра на месте для максимального проникновения. Я с трудом опираюсь ладонями об пол, чтобы меня не швыряло от этого безумства, и правой рукой натыкаюсь на что-то. И тут же опознаю на ощупь ткань своего рюкзака.

— Хочу твой рот, сахарок, — хрипит он. — Давай, поцелуй меня.

Я целую. Улетаю от удовольствия, что плещется внутри от ласки его требовательных губ, и одновременно нащупываю и выпутываю из платка Глок. Я точно рехнусь после этого. Уже рехнулась, чего уж там.

Позволяю себе последний глоток этого мужчины и резко выпрямляюсь, направляя ствол ему в лицо.

— А ну замер, мерзавец! — пытаюсь рявкнуть, но мой голос просел от тех бесконечных стонов, что он уже вышиб из меня.

Его глаза расширяются, рот распахивается, он явно в шоке, но ни черта не останавливается.

— Бля-я-я! — протяжно стонет чокнутый ублюдок и содрогается подо мной в оргазме.

Да он точно хренов извращенец! А я тогда кто, если от вида этого его финала меня за малым не накрыло снова и саму.

Вскочила с него на абсолютно не желающих держать ногах и швырнула ему в грудь вытащенные из рюкзачка наручники.

— А ну живо поднялся и приковал себя к кровати! Ну!

Он даже не возражает, просто подчиняется без единого звука.

Господи, значит правда! Он и есть этот маньяк. Я спала с убийцей! Ведь нормальный невиновный человек возмутился бы, испугался, спросил за что. А этот… молчит и смотрит так, будто прекрасно все понимает. Я слышу характерный треск пластмассового замка наручников, и меня накрывает слабостью, как тяжеленным одеялом. Я вдруг глохну и слепну, и последнее, что осознаю, — пистолет выпадает из моей руки.

Слушайте, я, конечно, тот еще экстремал, особенно в туманной юности был, иначе с какого бы хера единственный из братьев решил служить в армии в свое время, но вот такого прихода… кончить с вылетом мозга в е*аную стратосферу в тот момент, когда только что словившая охеренный оргазм на тебе девица приставляет пушку прямо ко лбу… Это, как мне чудится, не совсем нормально, не?

Собственно, вообще эта дикая скачка с незнакомкой попахивала… легким безумием, назовем это так.

Нет, разумеется, я, как любой половозрелый мужик с определенными нуждами, просто не мог не обратить внимание на такую аппетитную телочку. Алле, покажите мне того, кто смог бы! Да и попытаться уберечь ее от непонятного пойла — тоже вполне адекватное желание любого нормального человека. Но что, ко всем херам, переглючило в моих мозгах дальше?

Если девица все же действительно глотнула какой-то возбуждающей дури, то ее поведение в принципе понятно и объяснимо. Хотя, сука, обидно получить такой нехилый пинок по яйцам. Яйцам моего эго. Я-то уж себя реально богом секса ощутил, заводящим незнакомок с полоборота без всяких там плясок и подкатов. А тут вот что, выходит.

Но почему в ответ на ее искусственно вызванную химией страсть я сам полыхнул, что та промасленная ветошь от окурка? И почему, даже заподозрив неладное, не остановил себя? Совесть моя в какой глубокой жопе тогда затаилась? Ведь по сути … ну… я воспользовался. А разум мой где был, думал, б*ядь, чем? Хером единым и ничем больше. Его же и на совесть поклал, по всему выходит. Что, если теперь эта самая бешеная дьяволица обвинит в сексуальном домогательстве меня, а не того, кто реально виноват в произошедшем? И как я в глаза ей смотреть буду потом? И какая вероятность, что еще раз… Так, вперед байка не бежим, разбираемся с насущным.

И что это у нее тут за пукалка?..

Ого, двадцать шестой Глок. Маленький, да удаленький. Довольно легкий, как раз для женской руки, но при этом высокой огневой мощи. У нас в армии такими не пользовались, но знаю, что офицеры полиции и прочие не армейские силовики с удовольствием берут его в качестве запасного — прятать удобно куда угодно. Вот и эта… спрятала.

И кто же ты такая, сахарочек мой? С перцем халапеньо. Вкусная такая, только подумаешь — и яйца сводит.

Пока гонял все эти мухи в голове, поднял ее с пола, аккуратно уложил на развороченную нами же постель, прикрыл простыней, чтобы не отвлекала от мыслительного процесса, тормозящего и сворачивающего в ненужную совсем сторону от ее вида. Затем взял кончиками двух пальцев да через подвернувшуюся цветную тряпицу выроненное оружие и спрятал от греха подальше. А ну как придет в себя и опять начнет размахивать? А я и от предыдущего раза так-то не отошел. В смысле, от своей реакции на размахивание. Вдруг опять что подобное приключится? Мне что, потом точно прямая дорога к мозгоправу? Чур меня.

Нет, ну что со мной, на хрен, не то? Ведь кончал, ощущая холодок стального дула на лбу, так, что, думал, кончусь весь. Изольюсь полностью, вместе с полыхающими мозгами. Во рту до сих пор солоно от языка прокушенного, вот как колбасило. И видел же, отмечал какой-то адекватной частью разъе*ашенного таким взрывным оргазмом мозга, что девчонка уже совсем не в себе — руки ходуном ходят, язык еле ворочается, но страха вообще не было. Одна эйфория чистейшая. А ведь реально могла выстрелить. И даже не специально, а по глупой случайности. Но меня лишь вштырило, как ударной волной приложило. Будто ты не ты, и все не реальность, только снится. Встал, как приказала, мельком глянув на наручники, что она кинула мне левой рукой, и пристегнул себя к кровати. Типа пристегнул. А она и не просекла, да и как, если взгляд уже был совсем расфокусированный. Дурак я что ли, в самом деле, остаться пристегнутым в номере с потерявшей сознание вооруженной женщиной.