Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4 - Тагиров Роман - Страница 12

Катрин быстро подошла, с немым укором посмотрела на тормознутого русского с лицом истинного арийца и протянула счёт другому русскому, который явно не соответствовал её идеалам мужской красоты.

Директор и начальник войскового стрельбища потянулись за деньгами, но бывший начальник склада со словами: «Сегодня угощает вещевая служба» протянул официантке несколько купюр и с чувством добавил на чисто русском: «Катрин, сдачи не надо!»

Фройлян прекрасно понимала эти волшебные слова, сделала книксен, ещё раз метнула на щедрого, но такого непонятливого клиента многозначительный взгляд и вернулась к работе.

Из пивного бара вышли вместе. Кантемиров протянул руку Тоцкому:

— Всё, Толян, давай. Дальше сам. Ни пуха тебе…

— Пошёл к чёрту, Тимур. И спасибо за всё, — Тоцкий ответил крепким рукопожатием и повернулся к сотруднику госбезопасности: — Товарищ капитан, мне руки за спиной держать? А где ваш «чёрный воронок»?

— Иди уж, узник совести. Вартбург за углом стоит. — Виктор Викторович слегка подтолкнул нелегала в спину и протянул руку легальному прапорщику: — Всё, Тимур, ещё увидимся.

— Хотелось бы видеть вас только в спортзале, товарищ самбист, — Тимур пожал ладонь, развернулся и быстро зашагал к автобусной станции.

На следующее солнечное утро прапорщик Кантемиров занял скрытую позицию за киоском прессы на дрезденском вокзале за сорок минут до отправления скорого поезда «Дрезден — Брест». Через полчаса на соседнем перроне появились Тоцкий с Яшкиным.

Толик нёс не только сумку в правой руке, а коробку с сервизом — в левой, он помахивал этой сумкой и крутил головой в поисках затаившегося товарища. Яков Алексеевич сосредоточенно тащил, постоянно меняя руки, тяжёлый чемодан. Это понятно — подарки родным и близким…

Первым к проводнику международного поезда подошёл майор, поставил свой чемодан и протянул билеты и документы на обоих пассажиров. Прапорщик Советской Армии тоже приземлил свой багаж, обвёл взглядом вокзал и незаметно показал большой палец руки у кармана новенькой куртки. Пассажиры прошли в вагон.

Тимур дождался отправления поезда, мысленно помахал другу на прощанье и выдвинулся домой, в семейное общежитие…

Глава 4

Проверка

Настал долгожданный день внезапной московской проверки всего дрезденского гарнизона. И с самого утра понедельника полил нескончаемый саксонский дождь. В армейской жизни начальника войскового стрельбища Помсен данное великое событие не было ни первым, ни последним… Гвардии прапорщик Кантемиров уже пережил четыре «неожиданных» прибытия московских генералов и относился к проверяющим москвичам совершенно спокойно и философски. Генералы приезжают и уезжают, дожди на германской земле начинаются и заканчиваются, а на его полигоне — как стреляли, так и будут стрелять. И всем казалось, что эти события будут вечными…

Всё предсказуемо и понятно, как солдатский сапог или фуражка прапорщика. И если тот же командарм, генерал-лейтенант Потапов, мог внезапно, без предупреждения прибыть на стрельбище и вначале подъехать к казарме полигонной команды, чтобы выслушать доклад сержанта и быстро выведать все нюансы текущих стрельб, то московские генералы со своей свитой прибывали строго к асфальтированной площадке перед Центральной вышкой и получали доклад только от местного генерала. Минимум — полковника…

Москвичи не баловали разнообразием войсковое стрельбище Помсен. Недаром ещё четыре года назад замкомандира полка гвардии майор Тасоев приказал построить для проверяющих отдельную секретную баню с бассейном. Баня топилась исправно, московские проверки сдавались на хорошо и отлично. Вначале постреляем, потом попаримся, водочки попьём и молодость лейтенантскую вспомним. Генеральское тело чистое, на душе хорошо, и оценки дрезденскому гарнизону только положительные…

Какой же московский генерал не любит командировку в ГСВГ…

Конечно, бывали яркие события и при московских проверках. Любой армейский экзамен не мог обойтись без внештатной ситуации… То все проверяющие запачкают свои шинели серой свежевыкрашенной краской, добытой начальником стрельбища на немецкой свалке и не сохнувшей в принципе. От слова — совсем. Зато полигон блестел как начищенный пятак. Пока проверяющие парились в бане, солдаты полигонной команды во главе со своим боевым командиром заботливо очищали генеральские шинели от серых пятен.

А мотострелковый полк вновь с честью и достоинством выдержал очередную московскую проверку и сдал армейский экзамен исключительно на отлично.

В тот всем памятный день личный состав полигонной команды стрельбища Помсен во главе с прапорщиком удостоились чести личного рукопожатия командира полка, подполковника Григорьева. Четверо бойцов (из двадцати трёх) после проверки отправились в краткосрочный отпуск на Родину, а начальник стрельбища был удостоен дополнительного дружеского хлопка по плечу самим командующим гвардейской 1 Танковой Армии.

Однажды, уже на следующую проверку, на Директрисе БМП целый столичный генерал-майор в полевой форме и сапогах вдруг вспомнил на ночной стрельбе свою боевую юность и решил показать пехотинцам ГСВГ строгость и суровость московских проверок.

Старший офицер, весь такой импозантный, с усами и внешне очень похожий на маршала Буденного принял волевое решение лично сгонять на своём УАЗе в боевую часть полигона, замерить мишени и в присутствии заместителя командира полка зафиксировать отверстия от снарядов гладкоствольного орудия БМП-1. Если они (эти дырки) будут…

Специально для генерала подняли все мишени «Танк» с подсветкой и срочно предоставили рулетку вместе с прапорщиком. Габаритные огни армейского джипа медленно выдвинулись в темноту навстречу светящимся «Танкам».

Тихая саксонская ночь…Только светятся вышки и мишени стрельбища… Армейская романтика… Будет, что рассказать коллегам-москвичам.

А тут и дождик саксонский пошёл не вовремя. Походил, походил отважный московский генерал в шитых сапогах и в сшитой фуражке по сырому полигону, одёргивая ноги, как кот по мокрой траве, померил мишени вместе с прапорщиком и всё же зафиксировал попадания. Работу свою выполнил и по прибытии приказал принести ему солдатские сапоги для следующего раза. Переобулся, но больше не поехал, т. к. москвича пригласили согреться и отметить боевой выезд. Мол, таковы традиции гвардейского 67 МСП…

Пил старший офицер как настоящий генерал! Где-то с литр немецкой пшеничной водки «Кёрн» точно скушал. И затем по неотложным генеральским делам заспешил в штаб армии, сел в свой «УАЗик» и уехал сытый, пьяный, в фуражке, но — в солдатских сапогах…

Буквально через час «УАЗ» генерала прилетел на всех парах обратно на полигон и подъехал прямо к Директрисе БМП. Взволнованный и отрезвевший москвич лично забежал на вышку Директрисы БМП. А шикарных сапог-то нет! И солдат пожимает плечами… Вроде только что были… И начальник стрельбища домой в город укатил…

Рассерженный москвич направился с челобитной прямо к командиру полка. Так, мол, и так — умыкнули злодеи сапоги генеральские во время стрельбы. А он, добрая душа, оценку «отлично» полку поставил. За что, спрашивается?

Подполковник Григорьев, понимая политическую важность неприглядной ситуёвины, совместно с генералом московским двинулись из штаба полка прямиком к Кантемирову в гости, в семейное общежитие. А прапорщик уже почивать изволили. Время то — уже за полночь. А тут резкий стук в дверь. Как по тревоге! Не спится генералам с подполковниками…

Прапорщик халат махровый только накинул (в «Экскьюзите» покупал — фирма) и с интеллигентным вопросом «Кто?» открыл дверь. И услышал неинтеллигентный ответ командира полка: «Конь в пальто!» и резонный вопрос: «Где сапоги генеральские?»

А нам чужого не надо! Начальник стрельбища после поспешного отъезда генерала по-хозяйски прибрал-таки сапожки, аккуратно сложил в пакет фирменный и занёс обувь по дороге домой в гарнизонную гостиницу специальную, для генералов рассеянных.