Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4 - Тагиров Роман - Страница 14

— Да говорил уже. И знаешь, что Григорьев ответил?

— Не могу знать!

— Если, говорит, Кантемиров не возражает — то всегда, пожалуйста, — командарм продолжал шутить и выплёскивать свои радость и волнение на начальника войскового стрельбища.

Один из московских генералов, видимо старший в этой группе, задал резонный вопрос:

— Прапорщик, а у тебя веники есть?

— Так точно, товарищ генерал-майор, — и берёзовые, и дубовые ещё остались, — по-деловому доложил хозяин бани.

— Всё, Кантемиров! Сегодня после ночной стрельбы организуй нам баню, — командарм решил поставить точку в банном вопросе.

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите вопрос.

— Валяй.

— Сколько человек будет париться?

Командарм оглядел генералов:

— Нас четверо и твой командир полка с нами за компанию. Надеюсь, не откажет. Всего пятеро. Достаточно?

— Ночная стрельба начнётся в 19.00., баня будет готова в 21.00. Прошу не опаздывать.

— Как скажешь, прапорщик, — улыбнулся самый главный московский генерал.

— Разрешите идти, готовить баню?

— Про стрельбу не забудь. У тебя ещё ночная. Кто ещё стреляет, кроме нас? — командующий армией отошёл от стрельбы и вернулся в рутину дня.

— Кроме штаба армии сегодня ещё особый отдел и комендатура. Только дневная стрельба. Ночную стреляет 9 рота нашего полка и разведчики.

— Тогда вперёд! Про баню не забудь.

— Есть! — прапорщик отдал честь, развернулся и отправился искать своего заместителя, сержанта Басалаева для передачи дальнейших ценных указаний (ЦэУ). Топить баню решил поставить пилорамщика, рядового Драугялиса. Мишени уже наколочены, а баня рядом с пилорамой, пусть сидит и топит.

Через два часа приехали стрелять особисты, комендант со своим замом и начальник гауптвахты личной персоной. Московская проверка выгнала на стрельбы всех работников правоохранительной системы дрезденского гарнизона. Не хватало только сотрудников местного КГБ. Да и вообще, начальник стрельбища ни разу не видел данных контрразведчиков у себя на полигоне. Видимо стреляли где-то в другом месте совместно с немцами.

Ни один из участников сегодняшних удачных стрельб (химия работала как командирские часы) и ни один из обслуживающих эти стрельбы даже не подозревал о скором тесном общении друг с другом на серьёзный предмет предательства Родины…

Московские проверки как начинаются, так и заканчиваются. За эти боевые пять суток на войсковом стрельбище Помсен отстрелял из стрелкового оружия практически весь дрезденский гарнизон, включая самого командующего гвардейской 1 Танковой Армии, генерал-лейтенанта Потапова.

Даже комендант гарнизона, подполковник Кузнецов лично оказал честь своим присутствием в тире полигона и продемонстрировал свою меткость заезжим москвичам. Начальник стрельбища решил сам ассистировать коменданту, набил обойму пистолета патронами, закрепил мишени и пожелал старшему офицеру: «Ни пуха, ни пера…». За что и был послан прямиком к шайтану. С комендатурой надо дружить… Авось, зачтётся на этом свете…

Прапорщик пока не знал, и знать не хотел, как тесно им придётся общаться с комендантом буквально через неделю, действовал интуитивно и, поэтому — правильно. Армейский опыт, как ни крути фуражку прапорщика…

Да и многие офицеры и прапорщики гарнизона просто уважали боевого офицера. О прежних местах службы Кузнецова знали только секретчики штаба армии, остальным интересующимся оставалось только строить догадки и раз в год, в День Победы, с неподдельным интересом разглядывать ордена и медали на парадном мундире иногда прихрамывающего в сырую саксонскую погоду коменданта дрезденского гарнизона.

Русская баня командарма с московскими генералами прошла спокойно и буднично. Это вам не отвальная в Союз прапорщиков ГСВГ. Контингент другой. Голым по полигону на немецком мопеде «Симсон» в глухую саксонскую ночь так никто и не поехал…

Судя по размочаленным берёзовым и дубовым веникам, генералы и один подполковник уважали парную. На столе даже осталась пол бутылки местной водки «Кёрн», которую прапорщик хозяйственно прибрал в свой холодильник «Север». Мы люди простые, можем и водочку после генералов употребить по назначению.

Ещё остались пол упаковки пива «Радебергер». Умеют же культурно отдыхать советские генералы? Или присутствие генерал-лейтенанта Потапова с его твёрдым отрицательным отношением к спиртному на службе придержало пыл московских коллег? Похоже, эта баня нужна была только для релаксации и деловой беседы. Кто их знает, этих москвичей? А вообще — как хорошо быть генералом…

Прапорщик Кантемиров не мог знать, что в его бане, в самом деле, обсудили в узком кругу дальнейшие действия по переводу Потапова в штаб группы войск. И подполковник Григорьев был единственным командиром воинской части 1 Танковой Армии, удостоившимся чести присутствовать при таком важном разговоре. Заодно и обсудили дальнейшее место службы подполковника в Краснознамённом Дальневосточном военном округе.

Начальник войскового стрельбища Помсен, прапорщик Кантемиров, хорошо понимал, что его судьба меньше всех волновала участников судьбоносной бани. И также простой советский прапорщик не знал, что совсем скоро его должность и фамилия вновь станут основной темой дня дрезденского гарнизона, и эта новость докатится до двух московских генералов, пока мирно парившихся в офицерской бане полигона.

После бани довольный Потапов отозвал Тимура в сторону, напомнил о его прапорщицком обещании (слово прапорщика ГСВГ!) вскопать огород в саду генерала и предложил встретиться в ближайшее воскресенье — есть разговор. И Даша будет ждать.

Кантемиров прекрасно знал, что от таких предложений обычно не отказываются, и с удовольствием выразил своё согласие…

Глава 5

Огород

Все пять суток прапорщик прожил на стрельбище. Дневная и ночная стрельба каждый день. О личной жизни и о своих делах пришлось забыть на целую неделю. Служба — она и в Африке — служба! И тем более — в Германии…

Единственное, что, в самом деле, огорчало начальника войскового стрельбища Помсен, так это приближающаяся замена командира мотострелкового полка, подполковника Григорьева. Кантемирову было с кем сравнить своего командира части. И все сравнения оказывались не в пользу остальных руководителей воинских подразделений, стреляющих на полигоне.

Кому-то Григорьев не нравился, кто-то постоянно получал очередных звездюлей от подполковника, но уважали его все. И солдаты, и офицеры, и прапорщики. Подполковник Григорьев был умным, волевым и грамотным человеком. Настоящим офицером.

Тимур успел привыкнуть к своему командиру полка, понимал с полуслова и всегда старался не подводить старшего офицера. Кто придёт на замену Григорьеву? Этот вопрос стоял ребром перед всем гвардейским 67 МСП. Ушедшая в историю ГСВГ очередная московская проверка осталась дембельским аккордом командира мотострелкового полка, ещё долго звеневшая над мишенным полем войскового стрельбища Помсен…

И в этот раз гв. 67 мотострелковый полк получил заслуженную оценку «отлично». Операторам полигонной команды даже не пришлось подключать пресловутую «химию» для своей пехоты. Капитан Чубарев вместе с офицерами и прапорщиками роты смогли натаскать мотострелков одного периода службы. Бойцы старались, выполняя приказы офицеров роты, и тем самым не подвели командира части.

И ещё начальника стрельбища удивил его же пилорамщик, рядовой Драугялис. Прапорщик знал, что в дрезденском госпитале служат два земляка Ромаса, младше периодом службы — черпаки. Военнослужащие и вольнонаёмные медицинской части тоже сдавали армейский экзамен по стрельбе, но уже совсем другие упражнения и только со своими проверяющими. Стреляли все: военврачи, медсёстры, вольняги — кочегары, плотники и электрики. А также солдаты-водители санитарных машин.

Оба литовца, водители санитарок и призванные с одного родного города Ромаса, встретились с пилорамщиком после стрельб и поговорили по душам. И после этого задушевного прибалтийского разговора рядовой Драугялис вдруг сильно загрустил.