Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4 - Тагиров Роман - Страница 2

Ещё год назад с этим бурым прапором даже говорить бы не стали. На третий год перестройки служить становилось всё сложней и сложней…

Подполковник Григорьев тяжело вздохнул:

— Кантемиров, ты знаешь, сколько мне до замены осталось?

— Два месяца, товарищ подполковник.

— Это хорошо, что ты следишь за сроком службы командира. А вот скажи мне — сколько прапорщиков служит в нашем полку?

Кантемиров задумался:

— Не могу знать. Много!

— Так вот, прапорщик, ты можешь, ядрён-батон, прослужить эти два месяца нормально? Как все прапорщики нашего полка?

— Я постараюсь…

Командир воинской части встал посреди вышки:

— А скажи-ка мне вот что, любезный — твои бойцы смогут без тебя кабель заменить на пятом и шестом направлении?

— Смогут. Ничего сложно, старший оператор сам всё разрулит. Главное, чтобы кабель был.

— А вот теперь, прапорщик, слушай меня внимательно. Я объявляю тебе трое суток ареста!

— За что?

— Прапорщик, ты как стоишь перед командиром полка? Застегнись! Смирно! За нарушение формы одежды. Иди и готовь своих бойцов для смены кабеля.

— Есть трое суток ареста, — Кантемиров задумчиво махнул ладонью к фуражке.

Тут в воспитательную беседу командира мотострелкового полка со своим подчинённым вмешался комендант гарнизона:

— Владимир Викторович, надеюсь, вы не будете возражать, если я от своего имени этому прапорщику ещё добавлю пару суток?

— Солидарен, как никогда, Петр Филиппович.

Подполковник Кузнецов ласково посмотрел на начальника стрельбища:

— Всё понял, прапорщик?

— От вас то за что?

— За неуставную причёску. Кантемиров, тебя хоть раз в жизни целый подполковник постригал?

— Никак нет.

— Именно сегодня тебе будет оказана такая честь. Вот теперь иди и готовься к новой жизни и к новой модельной стрижке.

Начальник стрельбища вздохнул и обратился к командиру полка:

— Товарищ подполковник, разрешите собрать личный состав по громкоговорителю вышки?

— Валяй!

Прапорщик подошёл к пульту, включил громкую связь и через микрофон дал команду:

— Полигонная команда, срочно собраться всем у казармы, — повернулся к командиру полка. — Разрешите идти?

— Кантемиров, ты сейчас в ФРГ не сбежишь?

— Нет. Я Родину люблю.

— Тогда жди нас около казармы.

Офицеры взглядом проводили начальника войскового стрельбища Помсен…

Командир полка переглянулся с комендантом, и оба подполковника вопросительно посмотрели на сотрудников спецслужб.

Капитан КГБ задумчиво смотрел на удаляющуюся спину прапорщика, затем повернулся и сказал:

— Пока Кантемирова сажать не будем. Сейчас только он владеет информацией по Тоцкому, и скорее всего — прячет друга где-то у себя. — Путилов вздохнул и обратился к командиру полка: — Владимир Викторович, попрошу пока отставить наказание до лучших времен. У нас тоже на носу московская проверка…

Офицерам мотострелкового полка и коменданту гарнизона стало понятно — насколько важно контрразведчикам найти нелегала Тоцкого именно сегодня и затем по-тихому сплавить коллегам в Союз до начала московской проверки.

Если бы особисты и комитетчики с самого начала вели оперативно-розыскное дело по незаконному пересечению бывшим начальником вещевого склада нескольких государственных границ с контрабандой, то сейчас с удовольствием пожинали бы плоды своей секретной операции. Глядишь и награды посыпались бы от вышестоящих московских коллег, а при совсем удачном раскладе — и звёзды на погоны. А прапорщик пошёл бы под наш самый гуманный суд в мире…

Сегодня получается так, что обе оперативные службы, особый отдел и КГБ, просто прошляпили нелегальное прибытие Тоцкого в Германию. И, скорее всего — с контрабандой. Ведь для какой то цели этот ушлый вещевик вернулся на германскую землю?

А за это москвичи точно по погону не погладят. Звёзд, конечно, не лишишься, но выговор с занесением в личное дело практически обеспечен. И это «практически» на сегодняшний момент времени зависит вот от этого борзого прапорюги, медленно удаляющегося от Центральной вышки стрельбища.

Тимур шёл спокойным шагом. Надо было собраться с мыслями и вновь ответить на два вечных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?» Виноватым себя прапорщик не считал. Если бы Толика вычислили и взяли на стрельбище, то они бы вдвоём уже парились на губе. И в разных камерах. Где-то Тоцкий прокололся… Вот только где и как? И где он сейчас?

Кантемиров сразу догадался, что его оставили на свободе только с единственной целью — выйти через него на нарушителя государственных границ. Из фильмов и книг шпионов Тимур понимал, что дела у нелегала совсем плохи, раз о нём практически всё известно особистам и комитетчикам.

И задержание Тоцкого — это лишь вопрос времени. С ним или без него Толика всё равно найдут. С особистами полка прапорщик сталкивался постоянно, а с сотрудником госбезопасности в единственном числе боксёр пока встречался только в спортзале ГДО.

Взять того же майора Яшкина — всегда дружелюбный такой, интеллект мощнейший, вилять хвостом и кормить баснями бесполезно. Начальника стрельбища влёт раскрутил с этой баней и мопедом, даже вопрос осмыслить не успел. Прапорщика всегда поражала память особиста, который любил стрелять и часто посещал полигон. Майор ни разу не ошибся с именем и фамилией солдат полигонной команды. И с юмором у этого «Ja, Ja» тоже всё в порядке…

Кантемиров мог сравнить майора с другими представителями особых отделов других частей гарнизона. Взять того же особиста ближайшего к полигону ОТБ. Начальник стрельбища, да и многие офицеры и прапорщики батальона, считали этого капитана никчёмным человеком. Когда практически все в батальоне, включая комбата, постоянно парились в повседневке, сапогах и портупее, этот контрразведчик всегда ходил вызывающе только в брюках об землю и нестриженый.

Капитан оказался слаб духом и свою ущербность компенсировал должностью, не понимая, что между оперативной смекалкой и подлостью очень тонкая грань…

А майор Яшкин сегодня даже в ПШ переоделся для поездки на полигон и наверняка ещё постреляет сегодня в тире. В общем, если особиста ОТБ просто презирали и боялись, то особиста 67 МСП все уважали и очень остерегались.

И при всей, в общем и целом, двоякости своего положения контрразведчика в офицерском собрании мотострелкового полка — офицерская форма обязывала майора блюсти правила пехотного офицера, а статус ЧК обязывал исполнять свои специфические функции, и при этом жить в офицерской среде. И в зависимости от решения им этой задачи для себя, начинали вырастать первые буковки в словах — либо ты Чекист, либо ты Сволочь.

Яков Алексеевич сволочью точно не был, но знал и выполнял свою работу на все сто.

С Путиловым встречались только в спортзале, и прапорщик Кантемиров слышал и не раз от коменданта гарнизона о неподдельном интересе капитана госбезопасности к его персоне. И чего это вдруг? Тимур так и не пришёл к определённому выводу тактики и стратегии при разговоре с контрразведкой. Как пойдёт базар, так и продолжим…

Прапорщик Кантемиров поставил задачу старшему оператору по поводу замены кабеля и решил вернуться обратно…

Командир полка вместе со своим начальником штаба и комендантом уехали в город. Дел в воинской части полно и без залётных прапорщиков. Майор особого отдела вместе с капитаном КГБ остались одни на Центральной вышке и сверху наблюдали за приближающимся начальником стрельбища.

Путилов спросил:

— Яков Алексеевич, вообще — как работается с прапорщиком?

— Нормально. Немецкий знает хорошо, с местными быстро в контакт входит. Особо не пьёт, не курит. И с отчётами проблем не было.

— Если Кантемирову предложить работу серьёзней?

— Сложно будет контролировать. Парень сам себе на уме, постоянно ветер в голове. Но, умный прапорюга, всё на лету схватывает. Вот только учёба в ЛГУ не прибавляет ему лояльности.

— Яков Алексеевич, так я и сам этот же факультет заканчивал в своё время.