Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4 - Тагиров Роман - Страница 7

— Миша, как ты думаешь, в самом деле Толяна быстро в Союз отправят и дело замнут? Или контрразведчики меня просто берут на понт?

— Тимур, есть у них шанс перед этой московской проверкой быстро и втихую всё похерить. Если с понедельника информация о нарушителе дойдёт до столичных проверяющих, они тут наперегонки рванут к телефонам на верха докладывать. Это же надо, какое дело века будет — простой прапор обе спецслужбы вокруг пальца обвёл и за своей немкой из Союза вернулся. Это же будет такой шухер и шмон по всей группе войск… И, наверняка, звёзды с погон полетят. — Младший офицер вздохнул и добавил: — И если, начальник стрельбища желает знать мое мнение, я скажу правду и только правду в глаза товарищу.

— Очень желает.

— Твоего Тоцкого по любому возьмут, если границы для него уже перекрыты. Сам знаешь — страна небольшая и у немцев везде «Орднунг». Скинут ориентировки полиции и все дела. Максимум, Толик с неделю успеет побегать. Только всех разозлит. Вот тогда точно статью припаяют. И подругу его зацепят, и тебя до кучи. Начальнику вещевого склада надо самому идти и сдаваться. Без вариантов!

— Понял, товарищ. Спасибо!

— За что спасибо-то?

— За разговор. Миша, надеюсь, мне не надо говорить, что весь базар только между нами, мальчиками.

— О чём ты, Тимур? Не было у нас никакого разговора про КГБ и прочих нехороших служб. И быть не могло. Некогда нам. И нам с тобою, прапорщик, уже давно пора траншею копать и кабель прокладывать.

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — улыбнулся начальник стрельбища.

— Вот теперь можно и на посошок. Наливай, хозяин!

Друзья приняли на ход ноги, закусили и выдвинулись на полигон — вновь и вновь переносить тяготы и лишения воинской службы…

* * *

Сбор старослужащих солдат, так называемых «стариков», в домике прапорщика исторически являлось событием редким, архиважным и тревожным в жизни всех бойцов полигонной команды войскового стрельбища Помсен.

Прапорщик Кантемиров с самого начала сверхсрочной службы ввёл практику — суровый и прямой разговор с Дедами Советской Армии «тет на тет» за круглым столом, где все участники переговоров были почти на равных. Стол был привезён с немецкой свалки два года назад и отреставрирован лично краснодеревщиком рядовым Драугялисом.

Этой осенью состав старослужащих четвёртого периода оказался в количестве пяти бойцов: старший оператор Виталий Басалаев, оператор первого направления Владимир Вовченко, оператор пятого направления Сергей Смолич, пилорамщик Ромас Драугялис и повар Расим Алиев. Русский, украинец, белорус, литовец и азербайджанец…

Вызванные на разговор с начальником стрельбища старослужащие был самыми дружными солдатами из всех трёх с половиной лет службы Кантемирова на стрельбище Помсен. «Старики» полигонной команды с чувством собственного достоинства расселись напротив своего командира.

Прапорщик обвёл всех взглядом и сказал:

— Прежде чем сообщить две плохие новости, у меня с самого утра имеется один нехороший вопрос — с какого хрена, молодой первого направления, рядовой Усков ходит сегодня с разбитой губой? — Кантемиров в упор посмотрел на «деда» данного направления Владимира Вовченко, низкорослого и полного солдата, которого все звали или Вовчик, или Пончик. Прапорщик уточнил: — Пончик, вопрос к тебе.

— Товарищ прапорщик, этот Саня Усков уже который день с такой губой ходит. А вы только сегодня заметили. Молодого никто не бил. Отвечаю. Саня так и не научился прикуривать от фазы с нулём.

Начальник стрельбища посмотрел на своего заместителя, старшего оператора Басалаева. Сержант утвердительно кивнул.

У солдат полигонной команды из-за вечного дефицита спичек особым шиком считалось умение прикурить слегка подмоченным концом сигареты через контакт двух оголённых проводов под напряжением. Конец сигареты подмачивался языком, переворачивался и с двух сторон аккуратно подводились два конца провода — ноль и фаза.

Лёгкая и желанная искра, вдох и вот сигарета уже дымит. В этой рисковой процедуре было важным не перемочить или не прижать сигарету проводами, иначе искра превращалась в нежеланное короткое замыкание электрического тока, вспышку перед глазами и обожжённые губы.

Видимо, рядовой Усков несколько дней назад провёл не совсем удачный эксперимент с экономным, но рисковым прикуриванием. Ну что же — похоже на правду…

Кантемиров согласно кивнул в ответ и перешёл к актуальной теме дня:

— Первая новость, коллеги по стрельбищу, — мне сегодня в общей сложности впаяли пять суток ареста, — начальник стрельбища сделал паузу и продолжил: — Вторая новость — эти арестантские сутки полностью зависят от вас, товарищи старослужащие.

— А мы-то здесь причём? — резонно заметил сержант.

— Во-первых, кабель на пятом направлении надо полностью заменить и всё оборудование подключить по новой к утру понедельника. Командир полка проверит лично. И, во-вторых, полк должен сдать московскую проверку только на отлично. Это дембельский аккорд подполковника Григорьева. И тогда, может быть, меня амнистируют по полной. Так сказать — пошлют подальше на свободу с чистой совестью.

— Товарищ прапорщик, конечно, было бы совсем неплохо отдохнуть от вас хотя бы суток пять, — сообщил с хитрой улыбкой старший оператор. — Но, с другой стороны мы своих на кичу не сдаём. И командира полка уважаем. Всё сделаем!

— Сделаете к обеду в воскресенье. Пехота будет копать основную траншею до распределительного щитка, наши молодые и черпаки пусть копают до подъёмников. На вас ляжет разводка кабеля и подключение. После обеда отдых и баня. Всем перед проверкой отдохнуть и постираться. Я сейчас уеду и буду только в воскресенье к вечеру. Заодно и попарюсь.

— Сделаем, товарищ прапорщик. Не парьтесь, — сержант посмотрел на своих товарищей по службе. Старослужащие закивали в ответ.

— Я знаю, и поэтому приготовил ещё одну новость. И весьма неплохую, — улыбнулся командир.

Тимур и так был уверен в своих солдатах, которые пока ещё ни разу не подвели своего командира. И вообще прапорщик Кантемиров считал, что дедовщина в армии — это явление достаточно сложное, чтобы отзываться о ней однозначно.

Дедовщина была и будет, пока будет существовать армия по призыву. Она где-то, даже необходима. Допустим, в становлении и воспитании молодых солдат с помощью старослужащих. Совсем другое дело, какие формы она принимает.

Как, например, река… Она может питать всё живое вокруг, а может превратиться в природную стихию, несущую смерть и разрушения на своём пути. Но, тем не менее, реки существуют и никуда от них нам не деться. Бесполезно пытаться перекрыть реку, она все равно прорвётся, найдет свою дорогу. Но этот поток воды можно укротить, заставить работать на себя и даже вырабатывать полезную электроэнергию. Главное, чтоб этот поток был под постоянным контролем…

В этот раз начальник стрельбища решил отблагодарить своих бойцов так, чтобы они ещё долго помнили своего командира и после грядущего дембеля. Тимуру было за что благодарить старослужащих, и было чем. Цинковая коробка, набитая деньгами и спрятанная под силовым кабелем, давно требовала к себе особого внимания.

И для важности момента прапорщик по очереди посмотрел на каждого солдата и назвал по имени:

— Виталий, Володя, Сергей, Ромас и Расим, я даю слово прапорщика ГСВГ, что если меня всё же не отправят на гауптвахту, я куплю каждому из вас по спортивному костюму. Каждому подарок лично от меня.

В домике прапорщика повисла пауза…

Старослужащие переглядывались и ничего не понимали. До этого случая им подарков стоимостью в четыре зарплаты рядового солдата никто не делал.

Старший оператор, как земляк начальника стрельбища, вежливо поинтересовался:

— Товарищ прапорщик клад нашёл?

— Мы тут уже второй год копаем, копаем. И ни хрена не находим! — с улыбкой поддержал идею оператор первого направления Вовчик (он же — Пончик).

— Может быть, сегодня что-нибудь найдёте? — с улыбкой пожал плечами начальник стрельбища. — Кто ищет, тот всегда найдёт. И, товарищи бойцы, вы все сейчас имеете полное право гордо отказаться от подарка и заявить своему командиру, что вы и без немецких спортивных костюмов перекопаете наше стрельбище вдоль и поперёк.