Посольская школа. Душа Сокола (СИ) - Мор Дэлия - Страница 43

— Полигон расписан так, что не пробиться, — заворчал Ксанир. — Три занятия по боевой магии в неделю. Не многовато? Сокол, фигурально выражаясь, улетел в тёплые края. Может, я заберу его часы для дополнительных занятий?

— Не спешите, лин Делири, — ласково попросила я. — Глава нашей охраны обязательно вернётся. Часы я оставила, чтобы дети могли практиковаться под присмотром воспитателей. Отрабатывать теорию.

— Сплошное совмещение, — вздохнула Анна, — иголку в расписание нельзя воткнуть, не то, что перерыв на чай или отдых.

— Штат у нас укомплектован. Как только заработаем в полную силу, станет легче, — пообещала я.

Следующие полчаса прошли не так нервно. Преподаватели занялись любимой игрой: “перетасуй расписание так, чтобы перерывы появились” и “отдай нагрузку другому”. Я наблюдала за ними, всё ещё с трудом веря, что головной боли лично у меня отныне будет меньше. Разберёмся с рабочей “текучкой”, отладим учебный процесс, и можно будет дальше потихонечку продавливать руководство клана на глобальные изменения. Я так размечталась о грядущем празднике инициации, что чуть не пропустила момент, когда все встали, зашоркав ножками стульев по полу.

— Тёмных ночей, — неслось с четырёх сторон. — Ясного неба.

— Лина Амелия, — раздался у меня над ухом тихий голос Франко Гвидичи. — Можно вас на пару слов?

Брат Сокола сел по правую руку от меня, окружая ароматом мяты и свежей выпечки. Каждый раз мне становилось не по себе от силы его эмоций. Словно он фонтанировал чувствами и за себя, и за брата.

“Скоро Ричи справится со своей бедой, — напомнила я себе. — Осталось-то всего ничего — сходить в Бездну”.

— Вы хотели обсудить что-то, лин Франко? Нагрузка не устраивает? Или спальню в общежитии выделить другую? Могу попросить для вас комнату поближе к Шиле.

К аромату удовольствия добавились нотки искреннего веселья. Всё фамильное обаяние Гвидичи сейчас сконцентрировалось в нашем новом преподавателе артефакторики. Я слово не могла подобрать, чтобы описать его улыбку. Лучезарная, искрящаяся, обворожительная?

— Вы ревнуете, — выдал он. — О, боги, лина Амелия, это так мило.

“Мило, — фыркнул внутренний голос. — Ревность девушки из Клана Смерти никогда не бывает милой! Она опасна. Вспомнить хотя бы лину Иллаю. Так что радоваться точно не стоит!”

Я осеклась на полувдохе.

Ревную? С чего бы? Я ведь ничего не чувствую к Франко. Только благодарность за помощь с Дартмундом и уважение к нему как к учёному.

“Меня злит раскованность Шилы? — продолжила размышлять я. — Или тот факт, что свои чары ведьма направила на старшего Гвидичи?”

Неужели, Сокол был прав, когда думал, что я не уверена в своём выборе? Неужели, я действительно запуталась в собственных чувствах? Это было бы иронично, учитывая мой дар разбирать чужие эмоции. Нюхач, который понятия не имеет, в кого влюблён? Нонсенс!

— Меня раздражает аромат жжённого сахара. В учительской его было слишком много. Вы только за этим вызвали меня на разговор?

— Хотел бы я сказать, что да, — он продолжал благоухать сбивающим меня с толку ароматом мяты. Когда она стала взаимной? И стала ли? — Но нет. Я решил побеспокоиться о младшем брате. Видел его накануне в ужасном состоянии. Фредерико остался без магии и нехотя признался мне, что выпил зелье для восстановления памяти. Получилось? Он что-нибудь вспомнил?

— Своё имя, — ответила я. — Несколько сцен из детства. Вашу ссору с отцом, рыбалку. Не так уж много, но каждый кусочек головоломки важен для него. А почему вы переживаете?

— Память избирательна, — радость старшего Гвидичи подутихла, облако ароматов почти развеялось. Он будто втягивал эмоции в себя, старался их контролировать. — Рыбалка и мои подзатыльники от отца — светлые для Фредерико моменты. Их приятно перебирать, как гладкие красивые бусины на нитке. Другие дело — неудачи или болезни. Любой старается их забыть. Мой брат не исключение. Тем более, ему было семь лет.

Дыхание замерло в груди. Я словно вернулась на несколько месяцев назад, когда Ричи истекал кровью после тяжёлого ранения.

— Сокол болен чем-то?

— Был болен, — уклончиво ответил его старший брат. — Но до конца не выздоровел. Нет, он сейчас не страдает, просто вряд ли в курсе, с какими проблемами сталкивался всю жизнь.

— Пожалуйста, не нужно говорить загадками, лин Гвидичи. Зелье вернуло лишь обрывки прошлого, полной картины нет. Если вы знаете что-то важное, то почему скрываете?

— Фредерико не верил мне, — покачал он головой. — Даже в наше родство. А тут я с такими новостями, что впору отменять свадьбу.

— Наша свадьба вне опасности, — начала раздражаться я. — Просто скажите, с чем нам придётся столкнуться. Прошу вас.

Он медленно выдохнул и прикрыл глаза. Как я не старалась, больше ничего не чувствовала. Старший Гвидичи обрубил все эмоции.

— Не думаю, что я имею право. Тайна не из приятных. Но, с другой стороны, лучше узнать горькую правду сейчас, чем потерять несколько лет в бесплодных попытках завести детей. Фредерико переболел в детстве заушницей. Вы наверное видели таких опухших детей. Несколько дней их бьёт лихорадка, они плаксивы, плохо спят, отказываются от еды. Девочки поправляются без последствий, а мальчиков потом зовут “пустоцветами”. Вас не удивило, почему жених, перепробовав половину фитоллийских ведьм, ни одной не сделал ребёнка? Даже случайно. Даже по пьяни.

Я почувствовала, как моментально загорелись румянцем щёки. То ли от смущения из-за откровенной темы, то ли от злости, что мне напомнили о похождениях жениха. По правде говоря, я понятия не имела, почему в клане не так уж много внебрачных детей. Всегда казалось, что из-за строгих правил. Но, возможно, есть какое-то зелье или артефакт?

“Упоминания о которых ни разу не встречались в книгах из академической библиотеки? — язвительно уточнил внутренний голос, здорово смахивающий на Шилу. — Сомнительно. В случае Сокола чудо, что ни одна женщина не заявила о беременности от него. Или не чудо, а последствия болезни”.

Ладони похолодели и вспотели, когда я представила реакцию Ричи. Он хотел стать отцом едва ли не сильнее, чем я матерью. Если Франко прав, то новость раздавит лучшего убийцу клана. Отнимет у него надежду на счастливое будущее, отвернёт от идеи о семье. Какая семья без ребёнка? Глупость. Фикция. Нет, Сокол не справится.

“А я? — подумала вдруг. — Справлюсь? Смогу выйти замуж за любимого, зная, что он никогда не подарит мне малыша? Как буду воспитывать чужих детей в Посольской школе, понимая, что мне не дано познать радость материнства?”

От тревожных мыслей стало душно. Голова закружилась, а грудь сдавило спазмом. Почему у нас всё так сложно? Почему нам приходится каждый день бороться за наши отношения? Сначала морок и измена с Малией, теперь бесплодие Ричи.

“Морок не сам собой появился, его Франко навёл, — напомнила себе. — Так может и заушница — очередной ход бессалийца?”

— Война братьев Гвидичи продолжается, — с трудом проговорила я. — У вас настолько похожие методы, что это немного пугает. Действительно считаете, что очернять друг друга — хороший план?

Сильнейший маг нахмурился и склонил голову на бок, убирая витой локон за ухо.

— Однако, куда вырулила ваша мысль. Нет, я понимаю, отчего Фредерико так горит замазать чёрным мою фигуру, но позвольте спросить. Где я ужасающе плох на этот раз?

— Сокол считает, что вы убили Олафа — друга Малии. Он нашёл записку с меткой иномирной эссенции, — спокойнее ответила я. Дышать стало немного легче от понимания, что Франко мог солгать. — Вы оставили для брата послание?

— Кто такой Олаф? — недоумевал он. Вполне искренне, судя по аромату полыни. — И что за послание?

Святые предки, дайте мне сил не запутаться в паутине чужой лжи! Я уже не понимала, кто говорит правду, а кто врёт, глядя в глаза. Разве мог Франко не знать пособника посудомойки? Разве не прочитал в её мыслях, кто помогал реализовать план? Или навёл морок, а копаться в голове девушки не стал?