Посольская школа. Душа Сокола (СИ) - Мор Дэлия - Страница 50

Ричи с тяжёлым выдохом потёр пальцами лоб.

— Нет, я не забыл, но представь, как говорить такое.

— Языком, — съехидничала ведьма, — можно ещё и губами. Лучший убийца Клана Смерти, а тушуешься, как мальчишка.

В воздухе потянуло гранатом. Мой дар развернулся во всю свою текущую мощь, и я увидела, как цветное облако боли душит Ричи. А снизу тонкой струйкой вливается стыд и неуверенность в себе.

— Амелия, тебя предсказали сразу двум братьям. Я увидел тебя первым, а Франко вторым. Там много слов о ребёнке, который должен открыть путь новому миру. Но ничего о том, чем закончится наше противостояние. Да, мой брат безумен. Он вполне мог похитить Верховную ведьму, чтобы я полез в бой и погиб. Это очень удобно. Сразу никаких проблем. Овдовевшая невеста — даже не овдовевшая жена. Никто не позволит тебе надеть траур. А все родственники под мороком быстро дадут согласие на свадьбу с талантливым бессалийцем. Сильнейшим магом с чёрным уровнем. Снова единственным в мире.

Пока Сокол говорил, я думала только о том, что всё это здорово напоминает розыгрыш. Дурацкую злую шутку. Мой ребёнок должен открыть путь новому миру? Он ещё не зачат, но уже несёт огромную ответственность. Замечательно! Лучше только то, что отцом малыша может стать любой из братьев Гвидичи. А второй погибнет, ага.

“Поэтому Франко похитил Верховную и собирается обменять её на меня в роли инкубатора, — ёрничала я. — Ведьма-путевод, похоже, сошла с ума из-за предательства сестры по кругу, раз такое придумала”.

— Достаточно, — я жестом попросила жениха не продолжать монолог. — Я услышала всё, что вы хотели сказать. И про пророчество, и про жестокость Франко. Пока он не выдвинул требований об обмене, обсуждать его коварный план не имеет смысла. Я устала, Ричи. И я иду спать.

Я подобрала юбки и, кивнув на прощание хозяину дома, ушла в ритуальный зал. Можно было попросить гостевую спальню на пару часов, но и на шкурах я могла отлично выспаться.

Главное — не позволять себе думать о предсказании и роли старшего Гвидичи в моём будущем.

Соколу снились птицы. Хищники с окровавленными клювами и когтями. Лица мужчин. Задушенных, зарезанных, утопленных и сожжённых. У всех были выколоты глаза.

— Мой лучший убийца, — гордился Кеннет Делири. — Никого не оставляет в живых.

— Они к тебе по ночам в кошмарах не приходят? — спрашивали иногда воины клана.

Нет, пусто у него в кошмарах. Дождь льёт за окном и детский голос поёт песню. А мёртвые спокойно уходят в Бездну. Все до одного. Слепые.

— Ну выколи мне глаза! — кричал Франко отцу. — Вырежи их, чтобы навсегда запечатать дар. И я больше не прочитаю твои мысли. Не залезу в голову.

— Угомонись, сын, — отвечал Фенар. — Просто пообещай мне, что больше так делать не будешь.

Брат молчал в ответ. Прятал взгляд за отросшей чёлкой и молчал. Вырви у сокола когти — кем он будет?

— Фредерико, твоя любимая лапша готова, — кричала мама с кухни. — Пойдём есть, мальчик мой.

— Я тоже хочу есть, — обижался Франко.

— Нет, у тебя тренировка, — осаживал отец. — Мы учимся контролировать дар, чтобы ты не причинял людям вреда.

— Я говорю им правду! Я не виноват, что они не хотят слушать!

— Ты слишком долго живёшь в чужих головах. Ты забываешь о себе. Выйди из добровольного плена. Стань свободным.

— Я не могу, ты же знаешь. Они сами болтают у меня над ухом. По улице нельзя пройти. Школа? О, там не уроки, а изощрённая пытка. Ты когда-нибудь слышал, как двадцать детей бубнят вслед за учителем: “Травка зеленеет, солнышко блестит. ласточка с весною в сени к нам летит?”. Это невыносимо! Завяжи мне глаза и запрети снимать повязку!

— Ты научишься. Ты сможешь обуздать дар, Франко. Нужно чаще тренироваться. Давай ещё раз. Я поставлю на тебя другую защиту. Помощнее. Начали!

Отец был искусным боевым магом. Широкого профиля, как говорили в Клане Смерти. И защита ему удавалось, и порталы. Старший брат без академии освоил высшую магию. Ради шутки открывал порталы в погребах соседок и менял мешки с запасами местами.

— Что за вредитель завёлся? — недоумевали они. — Неужели существо из сказок?

Мальчик из ночных кошмаров. Он просил выколоть ему глаза и пел песню.

“Дождик, дождик, уходи, ждём тебя в другие дни. Франко хочет погулять. ты приди потом опять”.

Сокол вынырнул из воспоминаний. Зелье Бояны до сих пор действовало, лишая его сил. Сон превращался в череду болезненных видений. Никто не знал, как приживается потерянная и обретённая часть души. Память не вернулась по щелчку пальцев. Сцены из детства разыгрывались перед повзрослевшим Фредерико, как в театре. С эффектными паузами между словами.

“Когда-нибудь я увижу всё”, — пообещал он себе и открыл глаза.

Полуденное солнце тщетно пыталось пробиться сквозь плотные занавески на окнах ритуального зала. В доме Этана не было лишних комнат. Единственные две, что когда-то переделали для гостей из Тёмной империи, занимали ведьмы. Амелия уснула прямо на шкурах возле жертвенника, и её решили не беспокоить. Бояна плакала, переживая за мать, а Этан отпаивал её ромашковым чаем. Эльвира сочла за благо не показываться Соколу на глаза. Так что он стащил погребальную рубашку через голову и лёг рядом с Амелией.

Невеста сладко спала. Щёки порозовели от жары, пряди волос прилипли ко лбу. Да, она сняла верхнее платье и осталась в тонкой сорочке, но погода стояла по-летнему жаркая. Ещё и шкуры грели. Воздух, пропитанный ароматом благовоний, был тяжёлым, душным.

— Амелия, — прошептал он, целуя невесту в плечо, — открой окно, пожалуйста. Во мне по-прежнему ни единой искры магии.

Она вздрогнула и заворочалась у него под боком. Тёплая ото сна, расслабленная. К бархату её кожи было невозможно не прикасаться. Сокол стиснул зубы и провёл ладонью по бедру. Сорочка задралась, обнажая стройные ноги. Жених уже видел больше, когда они провели вечер в его комнате, но снова заставил себя убрать руку. Не время для таких ласк.

— Амелия?

Она коротким заклинанием впустила в ритуальную комнату солнечный свет и свежий воздух и только потом открыла глаза.

— Я думала, мне приснилось, что ты лёг рядом, — призналась невеста, поворачиваясь лицом к нему. — Как себя чувствуешь?

— Как в прошлый раз, — уклончиво ответил он. — Немного легче от осознания, что это была последняя порция зелья, но в целом так же. Прости, что вывалил тебе на голову правду о пророчестве. Не так я хотел сказать, что боги пошлют нам ребёнка.

Она опустила взгляд и задумчиво покусывала нижнюю губу. Сокол не обладал даром нюхача, не чувствовал эмоции, но Амелию знал неплохо. Слова она подбирала. Всегда так делала, если приходилось сообщать что-то неприятное.

— Значит, Франко пророчество тоже слышал?

— Да, дикие ведьмы отправили его к Эльвире с другим вопросом, но ведьма-путевод не выбирает, когда к ней приходят видения. Она описала Франко его любимую женщину. Так вышло, что это ты. Других нюхачей во всех королевствах нет. К тому же пророчество указывало ещё и на меня. Всё сошлось, вот старший братец в тебя и вцепился.

— Иногда пророчества врут, — возразила Амелия. — В книгах описывались разные случаи. Святые предки, Ричи, мы сами творим свою судьбу. Я не верю, что слова Эльвиры — приговор. Только не для нас. Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, — прошептал он, согревая дыханием её тонкие пальцы. — И никому не отдам без боя. Затея с возвращением воспоминаний удалась. У Франко есть уязвимое место. Доберусь до Этана с его зеркалом — расскажу Кеннету, что заклинание ослепления действительно работает. Уверен, ещё что-нибудь найдётся. Брат тренировался дома, я всё слышал. Почему ты такая бледная? Воздуха мало? Давай выйдем на улицу.

— Нет, — она остановила его, упёршись руками в грудь. — Лежи. Тебе нужен отдых. Я разволновалась из-за рассказа Франко. Вчера он задержался в учительской после собрания. Сначала спрашивал, не вернулись ли новые воспоминания, а потом признался, что в детстве ты переболел заушницей.