Посольская школа. Душа Сокола (СИ) - Мор Дэлия - Страница 6

— Вещай уже, — нахмурился Кеннет. — Без подробных объяснений твои предположения звучат, как полный бред.

— Спасибо, — шутливо поклонился Этан. — Итак, приступим. Современные маги слегка забылись в приступе гордыни и бесстыдно присвоили силу вообще-то дарованную им богами. Ведьмы получили её от Лилит, люди от Олакая, тёмные от его брата, правящего Бездной и забирающего души умерших. Сегодня же нас интересуют их родители. Дита, богиня земли и Норос, бог любви. Мужское и женское начало.

— У элезийцев богиня земли Даяна, — добавил Кеннет. — Плиний назвал дочь в её честь. А мужское начало олицетворяют драконы. Вернее, король-дракон и два его сына.

— Да, — вернул себе слово клановый маг. — По их легенде всё живое в мире возникло, когда обезумевший дракон убил свою возлюбленную богиню. Из её погребённого тела выросло дерево, а на его ветвях появились души людей. Легенды метафоричны, но суть в них проглядывается. Плиний решил повторить фокус. Перетащил в наш мир кровь короля-дракона и сок дерева богини, но полученное семя не прижилось. Боги разные, сила разная, мир отверг чужаков.

— Звучит как хорошая новость, — осторожно заметил Сокол, — но я копчиком чувствую подвох.

— Верно чувствуешь, — улыбнулся Кеннет Делири. — Потерпев неудачу, Плиний решил найти другой способ решения проблемы. Отправил Франко в библиотеку дворца Верховной ведьмы, и цепной пёс раскопал сведения о наших драконах вместе с легендой, что именно Стане суждено их оживить.

— Из костей, рассыпавшихся от старости в труху? — удивился убийца.

— Да, Франко назвал затею дурацкой и не верил в неё, зато верил Плиний. Его дочь рассказала на допросе под венцом правды, что элезиец собирался обмануть наших богов. Подсунуть им чужое женское начало. Соединить сок дерева Даяны с кровью наших драконов и получить жизнеспособное семя. По замыслу захватчиков оно должно пустить корни, опутать весь мир и вытеснить нашу магию. Сделать уже нас чужаками. А заодно наших богов.

— Люто, — присвистнул Сокол, и в допросной повисла тишина.

Это даже не высшая магия, это основа на которой держится мир. И если рассуждать логически, то единственный шанс для захватчиков. Но Франко открыл портал возле бессалийского источника магии и все элезийцы ушли домой. Неужели угроза ещё не миновала?

— Иномирная деревяшка, украденная из комнаты Франко, и есть росток дерева богини? — спросил убийца, повернувшись к клановому магу.

— Я думаю, что да, — тихо вздохнул Этан. — Я не смог пробиться через её защиту. Не смог её сжечь, окислить, расстворить или повредить любым другим способом. Она неуничтожима, потому что содержит в себе саму жизнь. Силу иномирной богини Даяны. Франко приехал с ростком дерева к бессалийскому источнику, а король Дартмунд, возможно, объединился с дикими ведьмами, чтобы свергнуть Стану и заставить её выполнить предназначение из легенды. Оживить драконов. Если у них получится, то наш мир рухнет, Сокол. Мы потеряем магическую силу и станем обычными людьми. Теми, кого так легко убить.

“Если получится” было той соломинкой, за которую мечтал ухватиться любой утопающий, но Сокол привык сначала предполагать худшее, просчитывать варианты и лишь потом позволять себе надеяться на лучшее. Франко двадцать лет служил плинию и кое-что знал о его реальных возможностях. Раз уж идея с оживлениями драконов не забыта, то её не стоит сбрасывать со счетов.

— Где сейчас росток дерева?

— Этан отнёс его в убежище, — ответил глава клана. — Слабое укрытие с учётом того, что иномирную деревяшку ищет маг с даром читать мысли, но ничего надёжнее у нас нет.

— Вот именно, — Сокол резко поднял взгляд на Кеннета. — Я командую охраной посольской школы, Франко благодаря приказу Дартмунда ходит по ней беспрепятственно. Было не слишком-то осмотрительно раскрывать мне тайну ростка дерева богини. Я до сих пор не понимаю, как защищаться от своего взявшегося из бездны братца. Он копается в моих мозгах, как ему нравится. Деревяшку желательно перепрятать так, чтобы я о ней ничего не знал.

— Нет, — отрезал глава клана. — Это бессмысленно. Франко с тем же успехом может прочитать мою память или память Этана. Да он по дворцу Станы разгуливает, как у себя дома. Усиление секретности ничего не даст, только разобщит нас. Сокол, мне плевать, что он твой брат. Ты — часть Клана Смерти, член военного совета, один из старших командиров. Я не могу и не хочу держать тебя в стороне от дел из-за сорвавшегося с поводка цепного пса Плиния. Я, кстати, уже думал о том, что его хозяин выжил. Моя вина, что отпустил элезийца в портал. Никогда нельзя считать мёртвым, пока не сожжешь труп. Да и труп желательно несколько раз проверить. Конечно, если Плиний хочет вернуться, то Франко продолжает его дело. Мы до сих пор не знаем, какой у них был договор. Что заставило сильнейшего мага предать свой мир? Ведь он тоже потеряет силу.

— А если нет? — вмешался в разговор Этан. — Ведь элезийцы придумали способ пользоваться своей магией даже без дерева своей богини. Превратились в медведей-оборотней. Что если Франко тоже стал гибридом? Тогда ему тем более выгодно, чтобы элезийское изначальное семя прижилось у нас. Он останется единственным существом, способным колдовать.

— Сумасшедший ублюдок, — зло сплюнул Кеннет. — Пусть все сдохнут, пусть мир горит огнём, лишь бы он пришёл к власти.

— Ему двадцать лет Плиний мозги промывал, — неожиданно вступился за Франко клановый артефактор. — Ломал его, душу наизнанку выворачивал, чтобы когда придёт время, рука не дрогнула открыть портал для захватчиков. Он безумен, потому что сам почти убит. А иномирный росток — единственный шанс хоть как-то оправдать то, в кого он превратился.

— Бедный мальчик, — съязвил Сокол и не почувствовал даже тени стыда, — так страдал, так страдал. И чтобы утолить печаль, стольких людей в бездну отправил. Интересно, почему не помогло? Некого там жалеть, Этан. Он свой выбор сделал и двадцать лет его придерживался. Вся наша забота теперь — найти его слабое место и расстроить планы. Есть идеи, кроме ослепления?

Голос ещё не дрожал, но от гнева и боли уже всё горело в груди. Не бывает всемогущих магов. Те, кто так думал, давно мертвы. Где-то у Франко есть больное место. Рана, которую можно разбередить. Неужели любовь к Амелии? Он ведь мог бесконечно долго притворяться Марко Ведари, но пожертвовал маскировкой, чтобы подослать Малию и расстроить помолвку.

— Ты его слабое место, — глухо отозвался Кеннет Делири. — И дело не в братских чувствах, я в них тоже не верю. Вы росли вместе. Он учился управлять даром у тебя на глазах. Я уверен, что твоя память стёрта не из соображений безопасности. Не из страха, что Плиний найдёт семилетнего мальчика, чей дар так и не пробудился. Ты знаешь, как убить Франко. Знаешь, но не помнишь.

Надежда всё-таки выглянула первыми лучами солнца над горизонтом. Сокол улыбнулся, мысленно благодаря любимую девушку за ум и находчивость. Если зелье Бояны сработает, как нужно, то память к нему вернётся точно так же, как разум почти вернулся к Доротее.

Злость на Малию не утихала. Набатом стучала в висках, магическими искрами щекотала кончики пальцев. Зубы сводило от желания оттаскать наглую посудомойку за волосы. Ладно Сокол. Красивый мужчина, обаятельный. Я понимала, почему она захотела женить его не себе. Тем более, если считала свободным от обязательств. Но кресло директрисы и будущее моих воспитанников — перебор.

"Нужно поднять конспекты по токсикологии”, — задумалась кровожадная часть меня.

Та самая, что угрожала сопернице, глядя в глаза. И самое страшное, угрозой ограничиваться я не собиралась. Теоретические знания на лекциях в академии я получала наравне со студентами. Да, не сдавала экзамены и уж тем более не тренировалась на практике, но иногда теории достаточно.

— Не в случае с защитой, — напомнила себе вслух и замерла во дворе школы. Собиралась в кабинет, чтобы написать пару писем. Но теперь задумалась. — Куда делись сигналки и купола?