Сказ о Халлеке Торсоне (СИ) - Дмитриев Валентин Григорьевич - Страница 7

— А прямо отсюда можно письмо отправить?

— Конечно. Незачем топать для этого до самого города.

— Замечательно.

Халлек, поговорив с чиновником за стойкой, получил бумагу, чернильную палочку и плотный пакет из чего-то, похожего на пергамент. На столе, за который он сел, лежала толстенная книга с большой надписью на весталийском — "Почтовый определитель земель". Вот уж точно, при нынешнем правителе всё промеряли и посчитали, подумал он. Написав по-своему, где он и что приключилось, Торсон добавил, что задержится в пути на несколько недель, а может и месяцев. После чего, покопавшись в справочнике, старательно вывел на пакете два рядка ничего не говорящих ему цифр и отдал пакет чиновнику. Тот проклеил боковину, припечатал сгиб большой круглой печатью, от которой пергамент потемнел и как будто немного сплавился.

— С тебя тридцать одна монета, уважаемый. Письмо будет на месте через двадцать дней.

Халлек выложил на стойку две титановые монеты и кучку стальных.

— Я знаю, что здесь можно купить лошадь. К кому подойти?

— Пройдёшь в конюшню, через эту дверь и по коридору, там есть человек. С ним договоришься и выберешь.

Сейда дожидалась на улице. Халлек недолго разбирался на конюшне — там стояли лошади всех состояний, от пригодной только под крестьянскую телегу до вполне здорового и немного бешеного боевого скакуна, смешанной весталийско-степной породы. Нордхеймец, хоть и умел управляться с ними, предпочитал более спокойных. Конный бой был для его соотечественников новинкой, не совсем освоенной. Он выбрал тёмно-серого, почти чёрного, жеребца, который вместе с простой сбруей и седлом обошёлся ему всего в сто монет. Подковы новые, сухожилия крепкие, бабки нерастянутые. Жеребец обладал неплохим характером, в меру агрессивным, но не склочным. Самое то что надо. А необходимые вещи, как сказала Сейда, можно купить на торге в любом поселении на Восточном Тракте.

— Как его зовут? — поинтересовался Торсон у заведующего конюшней отставного легионера.

— Уголёк. Ты глянь, у него там бирка имеется в стойле. Тама всё означено.

Бирка висела в уголке стойла, в тени, оттого-то Халлек, сразу посмотревший на коня, её не заметил. Мелкими буковками на металлической бляшке было выбито:

Имя — Уголёк.

Возраст — 6 лет.

Выслуга — 3 года.

Ранения, повреждения, болезни — нет.

— Толково придумано. А как знать, правда ли это?

Отставник, фыркнув в вислые седые усы, сказал:

— Ревизор за подлог три шкуры спустит. Да конь в дороге поважнее меча бывает, сам подумай. Ежели я кому негодного коня продам, можно и безвинного человека погубить.

Халлек хмыкнул. По нордхеймским законам, впрочем, за продажу дружиннику больного или негодного коня, торговец мог запросто стать короче на голову. Так что всё правильно.

— Ты бирку отдай, я её к бумаге должен приложить и отправить туда — дядька ткнул пальцем вверх. — А тебе расписка. Кому и когда продана.

— Строго, я смотрю… — сказал он, выводя печатными буквами своё имя.

— Так ведь ещё батюшка-император такие порядки завёл. А нонешний продолжил и улучшил.

— Ну ладно. Будь здоров, а мне пора. Да, где на Восточном Тракте ближайший посёлок с торгом, далеко?

— Вёрст пятнадцать после перекрёстка. Тебе чего требуется?

— Сапоги новые, кольчужка, меч какой-никакой. Одежда получше этой.

— Тогда… — написав что-то на бумажке, отставник протянул её Халлеку, — в том посёлке пойдёшь к кузнецу, отдашь ему записку и вот этот свёрток. Дальше он поможет. Шагай уже, твоя вон заждалась. Переминается вместе с лошадью, — оскалился из-под усов ветеран.

Глава IV

Остановившись на холме, по склону которого проходила дорога, Халлек и Сейда рассматривали небольшое поселение. Домов с полсотни, огородики на задах, дальше, за околицей, поля и выгоны. С другой стороны лес.

— Эта часть весталийской земли повышается в сторону Аурионских гор, с которых течёт река Шумная. Вон там видно её долину, — Сейда показала на север, где холмы делали плавную петлю, хорошо заметную с высотки.

— За что её Шумной назвали?

Увидишь. Мы вдоль неё потом поедем.

Они вернулись на дорогу и скоро въехали в посёлок. Ни оград, ни укреплений. Коренные земли империи, на них веками не было войн.

— Да, это вам не Пограничье… — протянула эльфиня.

Халлек не знал, что такое Пограничье и где оно вообще, но вполне понимал, что имела в виду спутница. Кузницу они нашли сразу, по звонкому лязгу и пыхающей дымом трубе. Она стояла поодаль, на самом краю посёлка. Рядом с ней стояла подвода, куда двое мальчишек лет двенадцати-тринадцати грузили сменные наконечники для плужных лемехов. Завидев гостей, они порскнули внутрь.

На пороге появился кряжистый, необъятных размеров мужик в кожаном фартуке почти под самое горло. Лицо у него было красноватое и мокрое от пота.

— Поздорову тебе, — сказал Халлек.

Кузнец пристально посмотрел на них.

— И вам того же. С чем пожаловали, с делом или попусту?

— С двумя делами.

Нордхеймец выбрался из седла, не подавая виду, что оно ему уже порядком надоело, извлёк из сумы свёрток.

— Это первое дело. Передача тебе с почтовой станции у берега, от конюшенного. Второе дело. Мне нужна кольчуга с подстёжкой, хорошие сапоги вместо этих, и меч в пару локтей. Если найдётся добрая кожаная куртка, совсем здорово будет.

— Ну кольчуга это просто. Тебе, думаю, не в дружину устраиваться, и руки на месте. Есть у меня несколько кусков подходящих, как раз на тебя будет всё вместе. Звено крепкое, крупное. Поможешь с починкой, отдам за просто так. Самому лень возиться. Сапоги и куртку купишь у скорняка нашего, а вот с мечом…

Кузнец хмыкнул, потёр щетинистый подбородок, позвал одного из подмастерьев и отправил его в пристройку, сказав пару слов на ухо. Через несколько минут он приволок увесистый длинный свёрток, из которого выглядывали рукояти.

— Мы теперь больше на столицу работаем, по казённым подрядам, так что не обессудь. Из худшего придётся выбирать лучшее, — и раскатал свёрток по широкой скамье, стоявшей у подпорок навеса. Халлек задумчиво посмотрел на эти, с позволения сказать, образцы кузнечного искусства. Среди них не было ничего, хотя бы отдалённо напоминающего изделия нордхеймских мастеров. В конце концов, из десятка мечей, больше похожих на удлинённые свиноколы и наконечники для рогатин, он выбрал нечто длиной в полтора локтя и полпяди. Равновесие хотя и хромало, но было лучше чем у всех остальных.

— А ножны к нему справишь? Я пока за сапогами наведаюсь, знать бы ещё куда.

— Пятнадцать монет, и все дела. Иди по этой улице, второй переулок направо, там увидишь.

Сапоги, в отличие от меча, Халлеку понравились. Высокие, со стоячим голенищем и мягкой складкой на щиколотке, на добротной толстой подошве с бронзовыми гвоздиками. На все обновки, вместе с кольчугой, ушла большая часть дня, и к вечеру Торсон и Сейда добрались, немного подгоняя лошадей, до первого правого притока Шумной. Там они остановились, устроив нехитрую стоянку. В поклаже эльфини нашлось всё, что требуется путнику, включая небольшой котелок, искусно вытянутый из одного куска тонкой стали.

Среди ночи Халлек, даже дома всегда спавший вполуха, открыл глаза и бесшумно выскользнул из-под скатки. Ноги холодила поздняя роса, мерно шумела на перекатах речная вода, но что-то было в округе не так. Казалось, в воздухе разлилось какое-то напряжение, свойственное тому, которое в горах Нордхейма предупреждает охотника о снежной лавине или камнепаде. Рассудив, что Сейда странствует дольше его, а он сам вообще первый раз в этих краях, Халлек осторожно разбудил спутницу. В неверном свете луны зрачки эльфини округлились и слегка мерцали зеленоватым. Посмотрев на него, Сейда прижала палец к губам, затем показала пальцем куда-то за спину Халлеку и принялась объяснять жестами. Больше половины он понял, наверное, все беззвучные языки в чём-то одинаковы. Так и движения пальцев эльфини живо напомнили ему охотничьи, которыми переговаривались на его родине звероловы и разведчики.