Мои волки. Любовь истинная и нет (СИ) - Жнец Анна - Страница 21

После ухода Элен повисает тишина. Плотная, практически осязаемая. Нас будто погружают на дно морское, в зону запредельного давления.

Гор молчит долго — подбирает слова: на его лице отражается лихорадочная работа мысли. Что он скажет? Что можно сказать человеку, чью жизнь собираешься отнять?

— Элен сделала выбор, — бывший друг разглядывает пустую стену. И хорошо: вид у меня сейчас пугающий. Я чувствую себя гранатой с выдернутой чекой. Пистолетом, снятым с предохранителя. Бешеным зверем, рвущимся с цепи. А надо вернуть мыслям ясность, держать голову холодной, потому что любой план требует собранности и внимания к деталям.

Чтобы отбить Элен, я должен усыпить бдительность соперника. Ни в коем случае не портить отношения с Гором. Не вызывать подозрений. Притвориться… смирившимся — задача почти невыполнимая.

Со вздохом неловкости Гор трет виски. Затем говорит, продолжая рассматривать стену, хотя на той нет ничего привлекающего взгляд: ряды положенных друг на друга бревен, покрытых лаком.

— Волчица сама вправе решать, с кем ей быть. Ты слышал: она выбрала.

Слышал и ненавижу за это собственные уши.

— Я не собираюсь ее отговаривать, уж прости, — Гор кусает нижнюю губу. — Не дам тебе забрать ее против воли. Я не давил на Элен, ты видел. Это было ее осознанное решение. Она хочет остаться со мной.

И снова воцаряется гнетущая тишина. Я не доверяю своему голосу, а потому молчу. Судя по напряженным плечам, Гор ожидает драки, уверен, что я не выдержу, наброшусь на него разъяренным зверем, попытаюсь забрать самку силой.

Если бы проблема решалась так просто!

За дверью ванной комнаты снова включается вода — грохочет по металлическому поддону. Стиснув зубы, я опускаю ключи от дома на стол и молча выхожу на крыльцо, под свет поднявшейся над деревьями луны. Хочу орать в ночное небо, выть волком, но с трудом сдерживаюсь — сажусь на байк и, только отъехав на значительное расстояние, даю волю эмоциям на обочине пустынной трассы. Кричу, пока не срываю голос.

Глава 16

Вопреки опасениям, открывшаяся правда не испортила наши с Гором отношения — наоборот, улучшила. Любимый оценил мою жертву — какая другая женщина откажется ради него от истинной пары? — и окружил меня вниманием и заботой. Ревность, страх потери, здоровое соперничество — все это идет мужчинам на пользу. Тем более Гор — оборотень, инстинкт охотника у него в крови. 

Мы не разговариваем о случившемся, но в воздухе между нами постоянно висят невысказанные вопросы: «Получилось? Магический ритуал сработал? Могла ли наша с Эштером идеальная совместимость повлиять на результат?»

Срок слишком маленький, чтобы делать человеческие тесты или бежать к шаманке. Должна пройти как минимум неделя, чтобы узнать, беременна я или нет.

Мне очень хочется подарить любимому сына, его маленькую копию. Не знаю, чего в моем желании больше — проснувшегося материнского инстинкта или стремления связать нас с Гором как можно прочнее. Ребенок, рожденный в браке, делает развод для супругов недоступным — таков закон стаи. Даже если на пути мужа или жены встречается настоящая пара.

Через десять дней после близости обычная женщина может сдать кровь на анализ, чтобы выяснить свое состояние. Для волчицы этот способ под запретом. Наша кровь отличается от человеческой. Результаты тестов вызовут ненужные вопросы, а именно этого оборотни вот уже которое тысячелетие пытаются избежать. В умах людей мы, мужчины и женщины, умеющие обращаться в животных, должны оставаться героями сказок. Страх разоблачения в нас сильнее любого другого.

Оттого, что человеческие методы определения беременности мне недоступны, по прошествии второй недели мы с женихом направляемся к знаменитой шаманке Хлое. Она живет на окраине поселения в аккуратном одноэтажном доме с красными ставнями. Когда я ступаю на посыпанную гравием дорожку, ведущую к крыльцу, сердце так и стучит. Влажная от волнения ладонь скользит в руке Гора.

Из трубы над крышей валит зеленый дым. В пузатом котле, висящем над огнем в камине, ведьма варит снадобья, которые позже займут полки местной аптеки. Я сама часто бегаю к Хлое за средством, замедляющим рост волос. Без него эффекта от депиляции хватает на несколько дней. Ох уж эта вечная проблема волчиц!

Сейчас проблема у меня серьезнее: мне отчаянно хочется услышать, что магический ритуал сработал, поэтому на крыльцо колдуньи опускается корзинка с мясными деликатесами — к шаманкам не принято идти с пустыми руками.

Хлоя благосклонно принимает подношение и пропускает нас в дом. Низенькая волчица одета в длинную цветастую юбку наподобие тех, что носят человеческие гадалки в городе. Черные волосы заплетены в тонкие косички с лентами. На запястьях звенят многочисленные браслеты с колокольчиками. Хлоя младше меня на год, но для шаманок не существует такого понятия, как возраст. Никогда не скажешь, сколько им на самом деле лет, если не знаешь точно. А еще в иерархии оборотней эти женщины стоят на одной ступени с мужчинами-альфами. Словом, шаманка — очень уважаемая профессия.

— С какой проблемой пожаловали? — Хлоя бросает в кипящий котел щепотку порошка из банки, и дым над варевом меняет цвет с зеленого на фиолетовый.

— Не стоит? — засранка не упускает случая поиздеваться над клиентами — знает: знахарке с рук сойдет почти все. От ее наглости у меня волосы на руках шевелятся. Зато Гор не понимает, как его только что унизили.

— Что не стоит? — он недоуменно хмурится.

— У тебя не стоит? Пришли за зельем от полового бессилия?

— Что? Нет! Нет! — Гор краснеет, а шутница заливается хохотом. Золотые и медные колокольчики на браслетах звенят, вторя ее смеху.

— Что тогда нужно? — спрашивает Хлоя, вытирая слезы пестрым платком, и я объясняю, зачем мы пришли. Пока говорю, ведьма смотрит на меня, чуть прищурившись, словно сканируя. От этого пристального взгляда становится неуютно, и в какой-то момент я чувствую себя голой, избавленной не только от слоев одежды, но и от кожи, от плоти, от силы воли, — ни единой преграды между ведьмой и моими тайнами. Из-за этого ощущения я запинаюсь во время своего рассказа, путаюсь в словах и мыслях. Мне кажется, она знает — видит в моей голове то, что происходило в маленьком охотничьем домике у западной границы Авалонского леса. Без какого-либо адекватного повода мое лицо под взглядом Хлои начинает гореть.

— Хм, — ведьма накручивает на палец одну из тонких косичек, а затем принюхивается ко мне. Это не совсем вежливо, но что шаманки знают о хороших манерах. — Хотите, чтобы я спросила у духов о беременности и выяснила пол ребенка?

Я киваю, сжимая ладонь Гора в поисках поддержки. Хочу! Хочу знать, что все получилось. Что под сердцем я ношу будущего вожака стаи северных волков.

Взгляд Хлои острый, как бритва, прожигает насквозь.

— Смотрю я на тебя, — говорит шаманка. — И вспоминаю один разговор с колдуньей из Муравейника.

Муравейниками некоторые оборотни называют города людей.

— Впрочем, неважно, — лицо Хлои разглаживается, но взгляд остается таким же острым. — Пока неважно. Подойди к камину. Зададим твои вопросы духам.

Мысленно скрестив пальцы на удачу, я становлюсь рядом с огромной печью, напротив пылающего огня.

О, предки-покровители, хоть бы все получилось! Хоть бы я была беременна!

Шаманка обходит меня по кругу, обмахивая странным продолговатым предметом, в котором чуть позже я в шоке узнаю засушенную птичью лапку. Затем Хлоя откладывает сей ужас в сторону. Берет с каминной полки деревянную палочку и погружает ее в котел с зельем. Испачканное острие она подносит к огню, и то загорается синим пламенет, но тут же гаснет. Обугленный кончик древка дымится. Сквозь этот дым ведьма пристально разглядывает мою фигуру, особенно живот.

Секунды тащатся, как черепахи по песку. Комнату наполняет запах ладана. Изо всех сил я стараюсь не поддаваться панике и не торопить Хлою с ответом, но чем дольше она молчит, тем сильнее мое волнение.

Взглядом я ищу Гора. Любимый сидит на скамейке у стены и хмуро наблюдает за манипуляциями колдуньи, в его присутствии я черпаю поддержку. Наконец Хлоя отправляет дымящуюся палочку в камин, где та обугливается в огне и рассыпается пеплом. Шаманка прочищает горло. О, предки, неужто готовится утолить мое любопытство?