Жена с изъяном - Минаева Анна Валерьевна - Страница 6

Я испуганно посмотрела на Тамаша.

Это что у них тут за фауна такая, что целенаправленно детей ворует?

Лорд Монуа кивнул и показал мне число четыре на пальцах.

Не совсем понимая, что это значит, я заговорила, тщательно подбирая слова:

– Я услышала вас. Из какой вы деревни?

Мужичок вздрогнул, удивленно выпучив глаза, и проблеял какое-то название, которого я не разобрала из-за звона в ушах.

– Мы пришлем к вам четверых воинов, – несколько раз моргнув, чтобы вернуть себе сознание, пообещала я.

Надеюсь, что правильно поняла знак Тамаша.

– Спасибо, миледи! – мужичок еще раз низко поклонился, почти ударившись лбом о собственные колени. – Здоровья вам! Пусть боги будут к вам милостивы!

И поспешил раствориться в толпе.

– Леди Этьен, – Тамаш наклонился ко мне, тихо посмеиваясь. – Они простые люди. Не стоит превозносить их. Обращайтесь к ним на «ты». Они не привыкли…

Так вот что так сильно удивило этого мужичка! Ну ничего, зато будет потом внукам и правнукам рассказывать, что сама принцесса к нему на «вы» обратилась. Главное, чтобы местные воины не затягивали с выполнением задания. А то ни внуков, ни правнуков в деревне не останется.

Меня вновь дрожь пробила при мысли о том, что у них там какое-то страшное чудовище завелось.

– Кто следующий? – обратился к толпе лорд Монуа.

Следующим оказался парнишка, может быть, на пару лет меня младше. Такая же простенькая серая одежда, как и предыдущего просящего. И такая же надежда во взгляде.

– Моя госпожа, – он тоже низко поклонился, а мне опять стало неловко. – Я прибыл из деревни Гулкен, что на севере от города. У нас чародей в башне своей заперся, не выходит. С людьми не говорит и не помогает. А по ночам зеленый дым у башни стелется. Боимся, как бы не случилось с ним чего. Или он чего не натворил.

– Чародей? – я нахмурилась. – Сильный?

– Да что вы! – отмахнулся мальчишка. – Травник обычный. Да в заговорах немного разбирается. Оттого и страшно, что это он там удумал. Боимся, как бы туман до домов не добрался. Башня-то на отшибе стоит. Отстроил себе за двадцать лет.

Тамаш кивнул.

А я расстроилась.

Вот вроде бы то, чего я ожидала от этого мероприятия, – новость о маге поблизости. Но он вряд ли сумеет помочь мне.

– Хорошо, мы пошлем кого-нибудь поговорить с ним, – вяло отозвалась я, до последнего надеясь, что это не последний чародей в округе, который отличился.

– Миледи! – у лестницы уже стояла худощавая женщина в синем выцветшем платье с длинными рукавами. – У нас случился страшный неурожай. Боимся, что не переживем грядущую зиму. И молим вас выделить зерна.

Она выглядела настолько болезненно худой, что я собиралась уже пообещать, даже не посоветовавшись с Тамашем. А потом заметила, как он отрицательно качнул головой.

И такое возмущение меня накрыло.

Как это он хочет отказать голодающим?!

Если я все правильно поняла, то именно в такие дни и просят помощи те, кому она нужна. Значит, с монстром помогать будут, с травником-отшельником будут, а как голод – так каждый сам за себя!

– Это еще почему? – прошипела я сквозь зубы, глянув на советника.

Тамаш вновь покачал головой, но меня это не убедило. Я слишком хорошо видела, насколько худа эта женщина. И сколько мольбы было в ее взгляде. Даже если это и наигранно… но разве выгодно отказывать в такой просьбе перед всем народом? Да они власть заклюют за безучастие!

– Что сложного в том, чтобы дать зерна? – тратя последние силы, поинтересовалась я у лорда Монуа.

Нет, ну серьезно!

Если тут у всех неурожай, то я об этом ни сном, ни духом. Пусть хоть объяснится.

– Не стоит потакать простолюдинам во всем, – шепот коснулся уха, а я ошарашенно открыла рот. – Нужно знать меру.

Я недоверчиво посмотрела на Тамаша, который казался мне куда более сочувствующим до этого момента. Лорд Монуа будто услышал мои мысли и извинительно поджал губы, будто ему и самому не нравилось это решение.

А я… видимо, почувствовав силу что-то сделать для этих людей, обернулась к женщине и просто кивнула:

– Конечно. Мы поможем.

– Леди Этьен, что вы делаете? – ошарашенно прошептал Тамаш.

Я же ничего на это возмущение не ответила. Потому как чувствовала, что поступаю правильно. Сделаю доброе дело в этом мире, перед тем как возвращаться.

– Миледи…

Бросив короткий взгляд на Тамаша, который замер молчаливой статуей рядом, я повернулась к следующему вышедшему вперед мужчине и внезапно ощутила такой удар слабости по вискам, что мир покачнулся.

Пальцы разжались, свет начал меркнуть.

Последним, о чем я успела подумать, было: «Хоть бы это меня домой так вернуло».

Мягкое сонное марево качало меня из стороны в сторону. Я пружинила на нем, пытаясь удержать то самое приятное чувство, которое бывает за несколько секунд до пробуждения. Но оно все отдалялось и отдалялось, не оставляя возможности еще хотя бы мгновение насладиться им перед началом учебного дня.

Вспомнив о том, что сегодня у меня, кажется, первой парой идет экономическая теория, я с новыми силами попыталась погрузиться в сон. Но тот разлетелся окончательно. И я открыла глаза.

Уставилась в темный потолок и потянулась рукой в сторону, пытаясь нашарить телефон.

Ладонь заскользила по шелковой простыне… Стоп! Шелковой? В жизни такую бы не купила!

Меня прошибло холодным потом. Я еще несколько секунд жамкала ткань, пытаясь окончательно понять, снится мне это или нет. Потом села, отползла к стене и… уперлась спиной в высокий широкий подголовник.

Осознание пришло резко, осветило молнией сознание. И от этого, кажется, даже в комнате стало светлее. По крайней мере, сейчас я смогла рассмотреть контуры балдахина, свисающего по бокам огромной двуспальной кровати.

– Нет, – онемевшими губами прошептала я. – Не может быть…

Я до последнего надеялась, что все это было просто сном. Затянувшимся, ярким, диким, но сном.

Последней проверкой было то, что я подняла руку ко рту. И дрожащими пальцами нащупала крошечную родинку над верхней губой.

– Черт! – я резко дернулась, ударившись локтем об изголовье. – Черт! Че-е-е-ерт…

Я все еще в теле принцессы! Это не сон. Вообще ни разу не сон!

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и зажмурилась. Хотелось взвыть диким зверем. В солнечном сплетении разлился огонь обиды на весь мир.

Почему я? Как это вообще возможно? Что мне теперь делать?

Я не представляла. У меня не было ответа ни на один из этих вопросов. Могу ли я быть уверена, что какой-то там маг в силах все исправить? А разве у меня есть выбор?

Наверное, нет. Этот мир для меня чужой. Я о нем совершенно ничего не знаю. И очень хочу домой…

Желание расплакаться становилось все сильнее. И я все сильнее его сдерживала. Как делала всю жизнь. Потому что «Алина, ты же старшая!» и «Алина, ты должна показывать хороший пример!».

Но никто – ни один человек – не показал этот хороший пример мне!

– Ну все, – отстраненно констатировала я, окончательно раскиснув.

Слезы полились градом. Я жевала край одеяла и всхлипывала, жалея себя. Я же хотела простой спокойной жизни – и ведь даже почти добилась ее.

Семеро братьев и сестер, которых родители всю осознанную жизнь вешали на меня, как на няньку, почти выросли. Они больше не нуждались в моем внимании и опеке. Уже тогда все начало налаживаться… а потом отцу предложили должность за бугром. И он, не думая о наших мечтах и желаниях, согласился. Просто поставил всех перед фактом, что мы переезжаем. Всем семейством.

И тогда я наконец встала в позу. В двадцать два года прорезался голос. Потому что у меня в родном городе на тот момент были друзья, учеба, подработка. Хотелось пожить для себя, удержать то, чего смогла достичь. Я не готова была опять все бросать ради блага семейства.

Насколько же сильным был грянувший после этого скандал… Отец рвал и метал. Тыкал в меня пальцем, рассказывая о том, какая я неблагодарная дрянь. Что вся моя жизнь ошибка. И что я должна им по гроб жизни.