Мама для Его дочери (СИ) - Ладыгина Наталия - Страница 9

— Устина?… Устина?!..

Вырываясь из своих мыслей, я дернулась. Фокусируюсь на Мирославе.

— Я… здесь.

— Ты плачешь. Снова. Что опять?.. Из-за меня?

— Из-за себя… — пальцами стираю слезинки.

Он заставил меня все это… вспомнить. А я так старалась забыть. Но теперь, увидев его снова, я понимаю, что не смогу уже забыть. Не могу выйти из этого дома и оставить все позади!

— Мирослав…

— Да?..

— Расскажи мне о матери Полины… Ты не знал, что у тебя есть дочь от нее?

— Не знал… Светлана мне ничего не сказала. Это была… интрижка за полгода до встречи с тобой.

— Как со мной, — вставила я.

— Не как с тобой, — сильно хмурится Мирослав. — Если хочешь все знать, то не перебивай! Когда Света попала в аварию, то еще была беременна. Девочка родилась, а она не выжила. Мне ее сестра позвонила. Много я тогда дерьма выслушал… Но позвонили мне лишь только потому, что никто не хотел брать к себе Полину. Ни ее родители, ни сама сестра. А я… был один.

— То есть, ты не взял бы свою дочь к себе, если бы я была с тобой?

— А ты как думаешь?..

— Конечно бы взял, и я это понимаю, — киваю. — Сейчас точно понимаю, но тогда…

— Спасибо за искренность. Ты в общем-то теперь все знаешь, — качнул головой Мирослав.

— Нет, не все, — буровлю его пристальным взглядом. — Ты не сказал, чего всем этим добиваешься. Если ты просто хочешь правды, то ты ее услышал. Мои ссоры с мужем тебя не касаются, — поднимаюсь с дивана и молча двигаюсь в сторону прихожей.

Еще чуть-чуть, и я не выдержу. Выложу ему! А я вдруг поняла, что ни при каких условиях не хочу, чтобы он знал. Я просто уйду. Прямо сейчас.

Перехожу на бег, когда слышу, что он идет за мной.

— Не надо! — рычу я, когда Мирослав хватает меня за локоть и дергает к себе, заставляет развернуться к себе лицом. — Ну не надо! Мне давно пора уже уйти! Перестань меня мучить! Пожалуйста!

— Прости меня… — просит у меня прощения Мирослав и мне становится только больнее. — И я тебя за все прощаю. Останься. Со мной. Полина… она тебе не помешает. Нам не помешает. Я тебе обещаю. Все будет хорошо, — в его глазах столько надежды, отчего в мое сердце бьет новая порция особой боли.

Боже…

— Ты не знаешь, что говоришь, Мирослав… Я уже не та.

— Да нет, все та же. Все та же… — зачем-то повторяет он и захватывает мои губы своими. Я бы, может, и могла попытаться увернуться, но… не стала.

Его губы все такие же. Как раньше. Я помнила их. Прикрыв свои веки, я словно вернулась назад, в то время, когда все еще можно было исправить, изменить… Сейчас уже нет. Все мосты сожжены.

С трудом, но я заставила себя вернуться в реальность. В суровую реальность, в которой я несвободная женщина. Распахиваю глаза и начинаю вырываться из его хватки.

Что же я делаю?.. Мало я ошибок совершила?.. Большего моя совесть не вынесет.

— Мирослав, нет… Мирослав!

— Да замолчи ты… — пытается поймать мои губы снова.

— Перестань! Я не могу, понимаешь?! Не могу…

— Из-за него?..

— Да, из-за него. Он мой муж. И я так не могу…

— Такая верная ему, да?

Что за издевательский тон?! Почему я не могу быть такой?..

— Всегда была верной. Почему тебя так удивляет это?

— А где была твоя верность, когда ты свалить решила, придумав себе какую-то чушь своим детским мозгом?! — рычит Мирослав, с силой стискивая мое правое запястье. Другой рукой он обвивал мою талию и крепко прижимал к себе. — Я тоже ждал от тебя верности. Ты сбежала и замуж вышла! Я тебе не разрешал!

— Я еще разрешения у тебя спрашивать должна была?! Я тебе никаких клятв не давала! Ты мне тоже! Почему я… м-м-м!

Мирослав закрывает мне рот еще более рьяным поцелуем. Стискивает меня всю в руках и делает все, чтобы я сдалась. Прямо здесь. Прямо в прихожей!

Рванул губами к шее и впился в тонкую кожу так, что теперь точно останется отметина. Только этого мне не хватало. С засосами на шее домой явиться.

— Нет, нет… Я не могу…

— Можешь и хочешь…

— Пустиии… — пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он еще сильнее прижимает меня к себе.

Рывком оттесняет мое тело к шкафу с верхней одеждой и вжимает меня в него.

— Мирослав, возьми себя в руки… Ты ничего не знаешь обо мне. Я не такая, как ты думаешь. Если бы знал, то даже не пытался бы…

— Мне не надо ничего знать, Устина. Я уже знаю, что мне нужно.

— Папа!

Раздался голос Полины со стороны гостиной. Она, наверное, услышала нас и спустилась. И это к счастью. Это девочка меня всю ночь спасает.

Ему бы следовало отпустить меня сию секунду. Его дочери не стоит видеть, как ее отец прижимает к шкафу чужую тетю.

— Отпусти, — шепчу ему в губы.

— Даже не вздумай пытаться сбежать. Я тебя теперь хоть где откопаю. Все с землей сровняю, но найду, — отрывает меня от шкафа и в этот момент в прихожую входит Полиночка.

— Папа… — видит отца, а потом и меня. — Устина! Ты не ушла?! Ура! — девочка подбегает ко мне и обнимает за пояс. Я провожу ладонью по голове девочки. — Я знала!

— Устина не могла вот так просто уйти. Ты ей очень понравилась, — пояснил Мирослав дочери.

— Ты мне тоже понравилась! Папа, Устина останется, да?! Надолго?!

— На сегодня точно останется.

Я смотрю на Мирослава и качаю головой из стороны в сторону, показывая ему, что ни черта такого не будет, а он одним лишь взглядом предупреждает меня, чтобы я даже не дергалась.

Даже если я и выскочу на улицу, далеко ли я по снегу убегу?…

И где гарантии, что Дашка не слила мои контакты?..

— А давайте собирать мозаику?! У меня есть очень красивая! Новогодняя! Там персонажи из мультфильмов. И снеговик! Пособираем у елки?! — девочка мечется взглядом. То на меня посмотрит, то на отца.

— Сбегай за ней наверх, Поль, — отправляет дочь, которую как ветром сдувает. Как же красиво развиваются ее золотые волосы.

— Что ты еще придумал? Зачем ты даешь надежду Полине, что я могу остаться? Я только ее успокоила и убедила, что мне нужно уезжать.

— Меня ты ни черта не успокоила и не убедила.

— Очень смешно, Мирослав, — шиплю. — Ты не маленький, и так все понимаешь. Помоги мне добраться до центра. Там я дальше сама.

— Может тебя сразу в квартиру отвезти? К муженьку?.. — сильно кривится в лице Мирослав.

Смерил меня таким взглядом, что я почувствовала себя ничтожеством. Он презирал меня за мой выбор. Даже, думаю, ненавидел.

— Хватит, Мирослав! Не веди себя так, будто это ты мой муж и я от тебя ухожу к кому-то там. Я тебя… не предавала. Все просто… просто так получилось, — тяну руку к висящему пальто, снимаю его с крючка, но Мирослав тут же вырывает его у меня из рук.

— Я сказал, ты никуда не пойдешь, не поедешь, не полетишь, и не поползешь!

— Не имеешь права!

— Да плевать мне. Я пока не пойму…

— Я убила нашего ребенка! — выкрикнула болезненную правду, вывернув свою душу наизнанку. — Шесть лет назад! Я… я хотела избавиться от тебя и от всего, что с тобой связано. Я сделала аборт! Мой муж ненавидит меня за то, что у меня теперь не может быть от него детей! Из-за аборта! Вот она правда! Можешь теперь сидеть и переваривать эту правду! Я не хочу… — зажмуряюсь, захлебываясь собственными слезами, меня трясет, — не хочу тебя больше видеть. Мне больно… Пожалуйста, отпусти меня… — накрываю лицо ладонями.

Я рыдала так громко, что даже говори он сейчас что-нибудь, я бы не услышала сквозь всхлипы. Мне нужно было прекратить. Меня может услышать Полина. Нельзя травмировать девочку.

Отрываю ладони от лица, но продолжаю всхлипывать и трястись. Само собой выходит. Не могу остановиться.

Сложнее всего было сейчас поднять на него взгляд. Я до жути боялась увидеть выражение его лица. Но оттягивать уже было некуда. Он наблюдает мой приступ уже минуту.

Смотрю на него, и цепенею.