По дороге на Оюту. Наперегонки со временем - Лунёва Мария - Страница 11

– Я всё ещё тот ребёнок, но где-то в глубине души, – я пожала плечами. – Вы же видите, мисс Вонг, тут с каждой минутой всё страшнее и страшнее.

– Вижу и поражаюсь твоей силе. Одна беда – нет рядом с тобой надёжного плеча. Нет того, кто поддержал и подсказал вовремя, как быть. Может, стоит отцу позвонить?

– Звонила уже сегодня. Что он может?!

– Да, беда прямо.

– Что мне делать, мисс Вонг?

– Успокоиться, в первую очередь. Сходить в службы, конечно, толку от них мало, но совет подбросить могут. И ещё, не пожалей денег – изучи обжитые звёздные системы.

– Нет у меня их, денег этих. Оплачу врачу осмотр, и есть будет нечего. Сегодня, может, клиент в баре подвернётся, но простым танцовщицам немного отстёгивают, а чаевые и вовсе слёзы. Хоть в бордель подавайся!

– Нет! Это не дело. Даже не думай об этом. В тот мир легко войти, да не вырвешься потом. К тому же на всю жизнь эта грязь к тебе прилипнет. Не отмоешься. Что танцуешь в таком месте, уже не есть хорошо.

– Платили бы за что другое, – прошептала я.

– Это понятно, но не ломай дров, Криста. Успокойся.

– Мама надень, – перед моим лицом возникла довольно страшненькая кукла и кусок какой-то тряпки с двумя прорезями для рук. Приподняв бровь, я посмотрела на мисс Вонг.

– Не умею я шить, – она махнула рукой, – они и этому рады. Вся прелесть детства в том, что в простом клябздике грубой ткани видится шикарное вечернее платье.

Я, наконец, улыбнулась и кивнула.

– Ну вот, тебе уже и легче. Крепись, девочка, тяжёлая у тебя судьба, но тебе по плечу. А сейчас говори Юле спокойной ночи и иди на работу. Пора уже.

Я подняла взгляд на широкое информационное табло на стене. Восемь вечера. Это меня слегка удивило. Я и не заметила.

– С детьми оно всегда так, – услышала я от мисс Вонг, – и не углядишь, как день прошёл.

– Уложите её?

– Конечно, и следить буду. Если что сразу врачу напишу.

– Счёт же ещё, – выдохнула я.

– Оплатила я его уже, пока ты тут играла.

– Вы что? – у меня, наверное, глаза вдвое больше стали.

– Да не переживай, есть у нас спонсорский резерв. Оформила как несчастный случай. Проверять не будут. Да и врач подтвердит. Доктору Эндро всё рано, ему абы счёт закрыли.

– Омх, – усмехнулась я, – для них деньги превыше всего.

– У каждой расы свои традиции. Омхи вот такие, и нужно воспринимать их правильно. Не с позиции человека. А ты поспеши. Ещё, поди, домой забежать нужно?

– Да, переодеться, – почесав лоб, я пыталась собраться с мыслями. Сегодня отработаю, а завтра Юлу в руки и в поликлинику, оттуда в соцзащиту. Потом отдохну и в бар.

– Мисс Вонг, я, наверное, дочь и завтра на ночь оставлю. Не дело ей одной дома сидеть. Раньше хоть Аника ночевала, бывало, а теперь никто не приглядит.

– Это правильно. Думай, прежде всего, о том, что лучше для ребёнка, и меньше ведись на её капризы. Избаловала ты её вниманием.

Поцеловав плачущую Юлу, я собрала её густые тёмные волосики в богатую косу и строго-настрого наказала слушаться воспитателя. Мне жалко было её оставлять. Хотелось прижать к себе и забрать домой. Посмотреть с ней мультики, почитать перед сном. Но не в этот раз.

Развернувшись, я вышла из приюта.

Переходя дорогу под аккомпанемент сигнальных гудков от раздражённых водил, я вдруг заметила припаркованный у торгового центра знакомый бордовый катер. Уж больно приметным он был. Яркий, словно инородный. Рядом с ним обнаружился и хозяин. Высокий подкаченный молодой мужчина привлекал внимание. И даже не ушами и хвостом, а колоритностью. В лёгкой чёрной куртке и узких штанах, заправленных в грубые сапоги на толстой подошве, нелюдь выглядел аппетитно. Женщины поголовно оборачивались на него, а он, казалось, и не замечал.

Но я их понимала, сама чуть голову не свернула. От иномирца прямо разило той самой самцовостью: самоуверенность, некое высокомерие и притягательность. Я легко могла представить его эдаким опасным космическим пиратом. Но в то же время в его лице скользило благородство. Красивый мужчина.

Замедлив шаг, я внимательно рассматривала его. Вот бы действительно подцепить такого. Котик, что надо. Всё при нём. Интуитивно понимала, что вот рядом с ним можно было бы расслабиться. Деятельный, хваткий. Мой взгляд метнулся к его катеру: так и есть, гружёный до отвала коробками.

Тяжело вздохнув, я, наконец, отвернулась и скользнула в переулок.

Крепко задумавшись, даже не заметила, как дошла до собственного дома. Только уставившись на металлическую кое-где ржавую дверь, сообразила, что на месте. Забравшись в карман, не нащупала ключа. Всё было на месте, кроме небольшой карточки с брелоком.

– Криста Карс? – раздалось за моей спиной. Обернувшись, уставилась на пожилого усатого оперативника. Того самого, что делал замечание своему коллеге, топтавшемуся по локонам моей сестры.

– Да, – кивнув, я пыталась понять, что ему от меня нужно.

– Что-то потеряли?

– Ключ, – честно призналась, не отводя от него взгляда.

– И какой он был?

– С брелоком. Сломанный детский браслет со зверьком каким-то, – напрягла я память.

– А девочка где?

Я прищурилась и глянула внимательнее на мужика.

– Какое вам дело до моего ребёнка?

– Вашего? Ребёнок Аники Карс или я неправ? – опер оказался дотошным.

– Нет, вы неправы. Такой слух пустили, чтобы позор скрыть. Девочка – моя дочь, – нагло соврала я. – Её отец меня изнасиловал. Поэтому у неё нет документов.

Законник нахмурился. Он молча сверлил меня взглядом.

– Её отец Юден Горьэ?

– Да. Именно этот кусок… – я запнулась, – ну, вы меня поняли.

Мужчина рассмеялся. Видимо, очень хорошо соображал, о чём я.

– Он заявляет, что у него ребёнок, рождённый вашей сестрой, и требует смягчение условий заключения.

– Если он заявит, что отец Юлы, я напишу заявление об изнасиловании. У моей девочки нет документов. Чтобы сделать тест на отцовство, вам придётся её легализовать. Я готова пойти на этот шаг. Хоть сейчас побегу катать нужную бумагу.

Опер усмехнулся.

– Я бы и с радостью, Криста, да не выйдет. Его заявление просто отклонят, так как рождение ребёнка нигде не зарегистрировано.

– Вот гадство, – ругнулась я.

Мужчина только развёл руками.

– У меня вещи Аники. Мы созвонились с вашим отцом, и он попросил оставить всё в его квартире.

Мужчина протянул мне мой ключ. – Ты его в двери оставила.

Молча забрав свою вещь, я отворила дверь.

Пройдя в квартиру, я обернулась, чтобы закрыть дверь, но опер нагло ухватился за неё рукой и вошёл.

– Вещи вы могли мне и так отдать, – съязвила я.

Мужчина дверь-то прикрыл и, сдвинув меня в сторону, прошёл на кухню.

– Эй, – моему возмущению не было предела, – вы не у себя дома.

– Рот прикрой и иди давай сюда, – долетело до меня.

Ничего не понимая, я насторожённо прошла до кухни и заглянула туда.

– А вы точно опер?

– Точно, Криста, а ещё старый знакомый твоего отца. От тебя требуется минимум – не кричать на каждом углу, что вещи сестры были отданы в твои руки, – я почесала затылок.

– Мой отец с законниками дружбу не водил.

– Много ты знаешь, сопливая, – хмыкнул в усы законник.

– А повежливей?!

Мужчина высыпал на столе содержимое сумки Аники.

– Слушай сюда, от документов Аники толку уже нет, – паспорт сестры был откинут в сторону. – Её карты. Я проверил, деньги там кое-какие имеются, но немного. И главное, – мужчина обернулся и смерил меня внимательным взглядом, – с твоим отцом я несогласен. Он считает, что девочке твоей сестры лучше будет в закрытом приюте, но я видел тех детей. Ты правильные вопросы у меня задавала. Если её папаша подаст прошение о смягчении срока на том основании, что у него больная дочь, начнётся разбирательство. Ребёнка не признают, но бюрократия есть бюрократия. Девочку у тебя заберут в любом случае. Так что бери малышку и исчезай.