Ее превосходительство адмирал Браге (СИ) - Мах Макс - Страница 54

- Что Киев? – спросил министр Обороны.

- Время для объединения самое неподходящее, - покачал головой премьер. – Условия не созрели. Так что, скорее всего, вооруженный нейтралитет. Через свою территорию никого не пропустят, но! – поднял он вверх указательный палец. – Мне по личным каналам передали, что сделают все, что смогут, не нарушая формальностей. Сосредоточат войска на границе с Польшей, обеспечат свободный пролет наших «невооруженных» транспортов над своей территорией, - имеется в виду, в Крым, то есть торговлю со средиземноморьем мы не теряем, - и готовы продать нам все новье с верфей. Буквально все, что есть. Очень уж им деньги сейчас нужны.

- Что конкретно? – заинтересовался министр Обороны.

- Два эскортных авианосца, - процитировала Лиза доклад флотских разведчиков, - линкор, три тяжелых крейсера, пять – легких крейсеров, девять эсминцев плюс еще три новых эсминца из вступивших в строй готовы списать, если не станем скаредничать, и еще сколько-то транспортов, но это уже обычные грузовики.

- Спасибо, Елизавета Аркадиевна, - поблагодарил ее премьер. – Хазары, скорее всего войдут в нашу коалицию, им есть, что предложить, но все их контингенты встанут на границу с Золотой ордой. Впрочем, рокада через Хазарию того стоит. Сибиряки в том же положении. В коалицию войдут и постараются удержать границу с Золотой Ордой и цинцами. И это все, к сожалению.

- Мы должны согласиться на переговоры, - высказал свое мнение Добролюбов. – С помпой и с фанфарами, с широкими улыбками и шампанским. Перемирие. Представительная делегация, обсуждение в прессе. Утечки и слив. Но соглашаться на их условия, разумеется, не станем. Продемонстрируем удивление столь наглыми требованиями, выскажем праведное негодование и, пожалуй, даже возмущение, призовем в свидетели всю мировую общественность…

- И дадим цинцам и ниппонцам время, чтобы пополнить арсеналы, довооружиться и перегруппировать силы, - закончил за руководителя МИДа министр Обороны.

- В принципе, все верно, - согласилась Лиза. – Но нам все равно деваться некуда. Откажемся от переговоров, будем выглядеть агрессорами даже при том, что первыми напали они. Поэтому постараемся использовать паузу в тех же целях. Надо пополнить арсеналы и склады, привести армию и Флот в порядок. Жалоб много. Бардак развели. Дураков и лентяев на командные должности допустили. Коррупция, опять же. Но по законам военного времени много кому можно руки укоротить, а то и прическу подправить в районе шеи. Будем готовиться. Скорее всего, новый круг начнется не раньше июля, вот и давайте готовить страну к большой войне, и не забывайте о запасах продовольствия. Получим хлеб из Киева или нет, это еще неизвестно, а нам, между прочим, сибиряков еще кормить.

- Запасы – это да, - согласился Коновалов и снова осмотрел всех присутствующих:

- То есть, мы все согласны, что поддаваться на шантаж не станем? Есть принципиальные возражения? Нет? Тогда, давайте, Павел Миронович, выносите предложение о переговорах на Совет Министров. Будем обсуждать официально и со всеми подробностями. Всем же остальным придется использовать время, оставшееся до перемирия, чтобы привести дела на фронтах в порядок… Вы уж постарайтесь, господа!

«Мы уж постараемся», - Лиза раскланялась с присутствующими, прихватила папку с документами МИДа и вышла из комнаты.

Дом этот она знала давно, бывала в нем часто, но в новом качестве, - так уж вышло, - попала сюда впервые, хотя заняла свой высокий пост в Адмиралтействе еще в октябре месяце.

«Чудны дела твои, господи!» - мысль неоригинальная, но она дала лишний повод подивиться причудам ее судьбы. Вот уж чего не чаяла, так это такого феноменального карьерного взлета. Стать в пятьдесят лет, ну, пусть даже в пятьдесят три, полным адмиралом и занять третью по важности позицию на Флоте Себерии, это вам не фунт изюма. Это настоящее приключение!

В холле адъютант помог ей надеть кожаный реглан с меховым подбоем, и она, не застегиваясь, вышла на мороз. Зима в этом году выдалась студеная и снежная, и сейчас на улице было не только темно, - девятый час вечера на их широте, почитай, уже ночь, - но и холодно. Как бы, не минус двадцать с прицепом. Однако, если так, как она сейчас, - накоротке, - выйти из домашнего тепла в морозный вечер, вдохнуть полной грудью после долгого сидения взаперти холодный, чуть влажный воздух, почувствовать его прикосновение к лицу, увидеть редкие снежинки, кружащиеся в желтом свете фонаря, то сразу отпускает, пусть и ненадолго, копившееся весь день напряжение. Отступает тревога. Рассеивается озабоченность.

«На лыжах бы сейчас… километров пять хотя бы… Но где найти время? И так уже зашиваюсь!»

- Куда едем? – спросил между тем капитан Бронников, открывая перед ней дверцу локомобиля.

– В Кобонский Бор! – ответила, взглянув быстро на циферблат наручных часов. – Поздно уже, пора и честь знать.

- Разрешите напомнить, Елизавета Аркадиевна, на мызе вас ожидает лейтенант Якунов-Загородский.

- Спасибо, Федор Кузьмич, - поблагодарила она севшего рядом с водителем адъютанта, - действительно забыла.

«Ну, не страшно. Максимум, Стеша его ужином накормит. Родственник все-таки, хотя и седьмая вода на киселе».

На самом деле, она вызвала Виктора с фронта по собственной инициативе. И дело здесь было отнюдь не в родственных чувствах. Лиза ведь и сама, без этого сегодняшнего совещания, понимала, что дело идет к большой войне. Даже то, что происходило сейчас на Дальнем Востоке, являлось тяжелым испытанием не только для себерской армии и Флота, но и для всей республики. Для людей. Для экономики. Для всего. Но за «все» Лиза не отвечала. Ее зона ответственности – Флот, и она делала все, что в ее силах, чтобы Флот выстоял. Но кроме того она готовила его к Большой войне, исподволь реорганизуя все, до чего руки дотянутся, везде, где это возможно без капитального слома системы, накапливая резервы, создавая запасы, выискивая способы усиления.

И вот в середине ноября она получила от Виктора Якунова-Загородского письмо, причем не дома, куда он на правах родича мог с легкостью адресовать свое послание, а на службе – в Адмиралтействе. К слову сказать, письмо дошло до нее, - и дошло довольно быстро, - только потому что было адресовано именно ей, княгине, адмиралу и прочая, и прочая. Рядовые офицеры флота редко обращаются к кому-либо из лордов Адмиралтейства напрямую, но, если все-таки пишут, значит тому есть веская причина. Так рассуждает секретариат и, в общем-то, секретари не ошибаются: случайные послания приходят в Адмиралтейство крайне редко. Таким оказалось и то письмо.

В нем, Виктор коротко, технически грамотно и по-военному лапидарно изложил идею, которая вот, вроде бы, давно витает в воздухе, но которую так никто до сих пор и не сформулировал. Виктор писал о том, что в линейке боевых летательных аппаратов Флота остро не хватает специального самолета, заточенного исключительно на бомбометание. Взлетел с грузом бомб, доставил куда велено, - а боевой радиус в этом случае, должен быть соответствующий, - сбросил и улетел. Если, разумеется, штурмовики не перехватят. Но для этого «бомбардировщик», такое название Виктор предлагал для этого типа самолетов, должен иметь оборонительное вооружение типа того, какое установлено в штурманской кабине торпедоносца. Впрочем, Виктор не ограничился одной лишь теорией, а сослался на экспериментальный аппарат, созданный инженерами и конструкторами товарищества «Самолет». Виктор этот аппарат испытывал еще прошлым летом, но тогда эта машина позиционировалась, как грузовой транспорт.

Прочтя это письмо, Лиза отметила, что голова у лейтенанта работает хорошо, и, судя по ее собственным воспоминаниям о мире победившего социализма, думает Виктор в правильном направлении. Поэтому первым делом она вытребовала всю основную техническую документацию на модель «Самолет-Е153Э» и практически сразу убедилась, что ее сводный родственник абсолютно прав. Речь шла об огромном аппарате с хорошей аэродинамикой[103] и двумя паровыми машинами общей мощностью в две с половиной тысячи лошадиных сил, крутившими два соосных трехлопастных воздушных винта, установленных сзади, сразу за крестообразным хвостовым оперением. Эти толкающие четырехметровые в диаметре винты позволяли аппарату поднимать в воздух три с половиной тонны груза и перемещать этот груз на огромное расстояние – боевой радиус аппарата три тысячи километров – на крейсерской скорости в 520 км/час при наибольшей скорости в 600 км/час. Правда, Виктор совершенно справедливо замечал, что вместо грузового трюма на новом «бомбардировщике» надо будет устроить отсеки для бомб с открывающимися наружу бомболюками. Ну, и, разумеется, на него следовало поставить оборонительное вооружение.