Неподходящая девчонка (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Страница 24

Выхожу из палаты. Немного стою в коридоре, а потом плетусь в сторону выхода. Беру такси до его дома, всю дорогу пялюсь в окно, но ничего не вижу.

Пытаюсь понять, как же так вышло, что пару месяцев назад все было хорошо, а потом… Раз, и все. Как вышло, что я стала дружить с Ильей, а в итоге согласилась быть его девушкой? И все испортила. Опять, опять все испортила. Мне просто противопоказаны отношения. Совсем. Нужно было сразу с Ильей порвать, сразу, а я довела его до того, что он попал в больницу. И слава богу, что не пострадал сильно.

Консьерж на входе что-то нудно, хотя и с воодушевлением, рассказывает. Трачу последние силы, кажется, на эту болтовню. Не хочется огорчать ни в чем не повинного человека. Когда захожу в квартиру Ильи, беспомощно оглядываюсь. Еще вчера вечером я выходила отсюда, и все было хорошо.

Беру в комнате рюкзак, прохожу в гостиную, начинаю сгребать свои вещи, которые встречаются на пути. Оказывается, я нормально тут обосновалась. Столько мелочей моих…

Звонок в дверь, не в домофон, заставляет остановиться. Растерянно смотрю в сторону прихожей, потом, оставив рюкзак на диване, прохожу к двери. Заглядываю в дверной глазок и тут же отскакиваю. Костя! Вот черт! Ну что он тут делает? Я не буду открывать. Просто пересижу, и он уедет.

– Ната, я знаю, что ты дома, консьерж сказала, – слышу его голос, вздыхаю, прикрыв глаза. Вот, блин!

Ладно, я поговорю с ним, он только обрадуется, что я расстаюсь с Ильей. Мы все разойдемся в разные стороны и больше не увидимся. Отлично.

Открываю дверь, встречаюсь глазами с хмурым взглядом. Костя заходит, оттесняя меня, не оставляя шансов не пустить его. Развернувшись, прохожу в кухню, замираю у стола, слегка на него присев и скрестив на груди руки. Костя появляется следом, окидывает меня взглядом и спрашивает:

– Что у вас случилось?

Вздергиваю брови.

– Илья тебе не рассказал? – спрашиваю удивленно.

– Нет. Уперся, как баран. Решил расслабиться и потерял контроль. Не знаю только, кого он хотел обмануть этим? Так что у вас случилось?

– Ничего.

Костя тяжело выдыхает, потирая переносицу.

– Нат, давай без детсада. Илья попал в аварию, это не шутки. Он… – на мгновенье Костя запинается. – Он ведь не видел фотографии?

Отворачиваюсь резко, чувствуя, как стыд заполняет меня целиком.

– Нет.

– Тогда что? Почему он психанул?

– Это неважно.

– Ты решила уйти от него?

– С чего ты взял? – поднимаю на него взгляд.

– Видел в гостиной на диване рюкзак с твоими шмотками. Вы поссорились?

– Кость, если Илья не стал рассказывать, то… Мы сами разберемся. Тебя это не касается.

Он несколько секунд пристально на меня смотрит, потом приближается, я выпрямляюсь, цепляюсь руками за столешницу.

– Уверена, что не касается, Нат? – говорит, продолжая смотреть в глаза. Я сглатываю.

– Уверена, – произношу шепотом. И уверенности в моем голосе точно ни на грош. – Я ухожу от него по другим причинам.

– По каким?

Открываю рот, ищу слова и не нахожу.

– Неважно, – выдаю в итоге. – Главное, что тебя это не касается.

Пытаюсь отойти в сторону, но Костя хватает меня за руку и возвращает обратно.

– Нет уж, скажи, – склоняется ближе. – Хочу услышать причину.

Я молчу, чувствуя, как начинаю тяжелее дышать. Его близость действует на меня совершенно обезоруживающе.

– Я же просила тебя: сделай так, чтобы мы больше не виделись, – шепчу в ответ. – А ты приходишь сюда и… И так близко…

Я совершенно теряюсь в словах под его взглядом, опускаю глаза, а когда снова поднимаю, он притягивает меня к себе и целует.

Мир сходит с ума, я схожу с ума вместе с ним. Обалдеваю от урагана эмоций, которые в один момент поднимаются внутри меня и начинают бушевать. Хватаюсь за Костю, не зная, что хочу сделать дальше: оттолкнуть или прижаться к нему сильнее. Губы сами раскрываются навстречу поцелую, я отвечаю жадно, безудержно. Сама не понимаю, как зарываюсь пальцами в его волосы, как оказываюсь на столе, а Костя у меня между ног. Голову затягивает пеленой, возбуждение не просто несется по телу: оно обрушилось на него, словно снежная лавина, не оставляя ни одного шанса на спасение.

Я перестаю понимать, что происходит, чувствую только обжигающий поцелуй и горячие руки на своем теле. С ума сойти, как же может быть… Невероятно.

– Костя, Костя, – я отрываюсь на считанные миллиметры от его губ, даже касаюсь их своими, когда говорю. – Мы не должны, мы не можем.

И целую, он тяжело выдыхает носом.

– Останови меня, Нат, – утыкается лбом в мой лоб. Нет, нет, я не смогу. Это точно не ко мне.

– Хорошо. Сейчас, – и снова целую его, повторяя. – Сейчас.

Только сейчас не наступает. Обрывками перед глазами всплывают картинки: задранный подол сарафана, отброшенная в сторону футболка, руки на пряжке ремня, мои дрожащие пальцы, царапающие сильные смуглые плечи. И нереальное, невозможное желание, взрывающееся в итоге еще большим удовольствием.

В себя прихожу не сразу, зато одним моментом: лавина сменяется ушатом ледяной воды.

Вскакиваю, одергивая полы сарафана, смотрю на приводящего себя в порядок Костю. Господи, это случилось, случилось на самом деле! Мы встречаемся взглядами – растерянность. Словно мы оба не понимаем, как так вышло, что мы не остановились. Не смогли.

Позорно сбегаю в ванную, закрываюсь на щеколду и прислоняюсь лбом к двери. Мотаю головой из стороны в сторону, боясь открыть глаза. Словно открою – и весь мой позор предстанет перед глазами. Но он и так предстает, конечно. Тело все еще помнит касания губ, рук, то, как дрожало, как рвалось навстречу. Я переспала с Костей. Переспала. С Костей. С лучшим. Другом. Моего. Парня.

Наматываю несколько кругов по ванной, запустив руку в волосы. Что я натворила? Как я могла поступить так безответственно? Я и так довела Илью своими «хочу-не хочу». А теперь…. Зажмуриваюсь. Даже подумать страшно, что будет. Он ведь не заслужил такого. Я не просто ему изменила. С его лучшим другом. Мы оба предатели. Нет, нет, нельзя наносить Илье такой удар. Нельзя.

Я залезаю в ванную, включаю душ, несколько секунд стою перед ним, подставив ладони. На мне остался запах Кости, и вопреки здравому смыслу я не хочу его смывать.

– Извращенка чертова, – бормочу, наконец, залезая под воду. Трусь мочалкой и гелем для душа, в глубине души надеясь, что когда выйду – Кости не будет. Пусть он уйдет, я позвоню ему и скажу все по телефону. А рядом с ним я не могу. Просто не могу.

Когда вылезаю и вытираюсь насухо полотенцем, протираю рукой запотевшее зеркало и смотрю на себя. Мысленно стону: на шее засос, на плече след от укуса. Да, он действительно кусается. И мне это, как ни прискорбно осознавать, нравится.

Нет, нет, ничего не нравится. Забыть, вычеркнуть навсегда. Сарафан надевать нельзя, помявшись, кутаюсь в полотенце и выхожу. Не глядя, бегу в комнату, надеваю топ и шорты, а потом прислушиваюсь. Тихо. Может, правда, ушел?

Костя сидит на кухне. Перед ним чашка с зеленым чаем. Пакетик в ней, а сам чай уже ядреного цвета, и к нему даже не притронулись. Полагаю, Костя налил и сидит возле. Он и впрямь сидит, глядя перед собой. Хмурый, как никогда. Бросает на меня взгляд, я замираю у кухонного гарнитура – подальше от мужчины. Тишина такая неловкая, что почти осязается эта неловкость кожей. Думаю, что сказать, и не нахожу слов. Кажется, мы и сами все понимаем. Что тут говорить?

Пара минут проходит в молчании, потом я все-таки задаю нелепый вопрос:

– Ну и что теперь будет?

Костя поднимает на меня взгляд, проводит им по моему телу, и я инстинктивно обхватываю себя за плечи. Он отворачивается, хмурясь, выдыхает.

– Я поговорю с Ильей, – снова смотрит на меня, качаю головой.

– Нет.

– Нет? – Костя вздергивает бровь. Продолжаю качать головой.

– Послушай, он этого не заслуживает. Да, мы переспали, но это один раз, больше не повторится…