Вечер и утро - Фоллетт Кен - Страница 20

Олдред поднялся на борт вместе со своим пони. Моряки принялись отвязывать канаты и поднимать якорь. А на английском рыболовном судне делали ровно противоположное.

Олдред помахал Рагне и Луи, когда его корабль двинулся прочь от суши. С английского судна сошла на берег немногочисленная мужская компания. Рагна с праздным любопытством окинула их взглядом. У всех густые усы, но нет бород, по этому признаку легко опознать англа.

Взор Рагны остановился на самом высоком среди гостей. Лет сорока на вид, с густой гривой светлых волос. Синий плащ, раздуваемый приморским ветром, был закреплен на широких плечах затейливой серебряной булавкой, на поясе сверкала серебряная пряжка с висами, в рукояти меча виднелись драгоценные камни. Недаром Рагне доводилось слышать, что английские мастера – лучшие в христианском мире.

Англичанин ступал уверенной походкой, товарищи спешили за ним. Он направился прямиком к Рагне и отцу Луи, очевидно, догадавшись по их одежде, что перед ним не простолюдины.

– Добро пожаловать в Шербур, – приветствовала его Рагна. – Что привело тебя сюда?

Мужчина ее словно не заметил и поклонился Луи.

– Добрый день, святой отец, – сказал он, коверкая франкское наречие. – Я прибыл к графу Хьюберту. Я Уилвульф, элдормен Ширинга.

Уилвульф не был красив, в отличие от Олдреда. Его не красили ни большой нос, ни челюсть, похожая на лопату, а руки элдормена были изуродованы шрамами. Но все горничные в замке краснели и хихикали, когда он проходил мимо. Чужестранец – это всегда привлекает, но в Уилвульфе было что-то еще, выгодно его отличавшее. Наверное, все дело в его телосложении, в той расслабленной походке, какая была ему свойственна, и в твердости его взгляда. А главное, ему была присуща стойкая уверенность в себе, готовность, казалось, ко всему на свете. Словом, он был из тех мужчин, что подхватывают девушек на руки, когда им взбредет в голову, и уносят подальше.

Рагна к нему приглядывалась, а вот он как будто совершенно не замечал ни дочь графа, ни прочих женщин. Переговорил с отцом Рагны и с несколькими знатными норманнами, постоянно болтал со своими воинами на быстром и гортанном англосаксонском наречии, которого Рагна не понимала, но почти не обращал внимания на женский пол. Это обижало, Рагна не привыкла к тому, чтобы ею столь откровенно пренебрегали. Безразличие гостя возбуждало, девушке все сильнее хотелось заставить себя замечать.

Отец Рагны не проникся потребностями англов. Он не спешил взять их сторону против викингов, своих сородичей, приверженных разбою и грабежам. По всему выходило, что Уилвульф приплыл в Шербур зря.

Рагна желала помочь Уилвульфу. Родственных чувств к викингам она не испытывала, наоборот, сострадала их жертвам. Вдобавок, помоги она ему, он, быть может, наконец-то ее заметит.

Графа Хьюберта Уилвульф интересовал мало, однако следовало проявить положенное гостеприимство, поэтому хозяин устроил охоту на кабана. Рагна искренне обрадовалась. Охота ей нравилась, и не исключено, что выпадет возможность сойтись с Уилвульфом поближе.

Охотники собрались у конюшен с первыми лучами солнца и наскоро позавтракали котлетами из баранины и крепким сидром. Потом разобрали оружие; годилось любое, но наиболее предпочтительным было особое тяжелое копье с длинным наконечником и рукоятью той же длины, разделенными перекладиной. Потом сели на коней – Рагна, конечно, взяла Астрид – и направились на место, а вокруг, заливаясь лаем, прыгали собаки.

Отец Рагны возглавлял отряд. Он успешно справлялся с искушением множества низкорослых людей и не стал выбирать себе коня побольше. Нет, он скакал на своем любимом крепком черном пони по кличке Тор. В лесу этот конек не уступал в резвости более крупным животным, зато превосходил их в ловкости.

Рагна отметила про себя, что Уилвульф хорошо держится в седле. Граф выдал гостю бойкого жеребца, серого в яблоках, по кличке Голиаф. Уилвульф легко свел знакомство с жеребцом и сидел в седле как влитой.

За охотниками шла вьючная лошадь – она везла корзины, полные хлеба, и сидр с кухни замка.

Доехали до Лешена, свернули к лесу Буа-де-Шен, самой обширной лесистой области на всем полуострове: там до сих пор в изобилии водились дикие животные. Направили лошадей в чащу, а собаки метались туда и сюда, принюхиваясь к подлеску и стараясь уловить резкий запах лесных свиней.

Астрид шла уверенно, наслаждаясь ощущением прогулки по лесу в утреннем воздухе. Рагна же ощущала нарастающее предвкушение, словно подстегиваемое несомненной опасностью. Кабаны – могучие звери с крупными клыками и крепкими челюстями. Взрослый кабан способен свалить лошадь и убить человека. Они нападают, даже если их ранить, особенно когда кабана загоняют в угол. Причина, по которой к охотничьим копьям приделывали перекладину, состояла в том, что без нее раненый кабан мог бы подобраться вплотную к охотнику, как бы нанизавшись на его оружие. Короче говоря, охота на кабана требовала хладнокровия и крепких нервов.

Одна из гончих поймала запах, торжествующе залаяла и побежала прочь. Остальная стая кинулась вдогонку, а люди последовали за собаками. Астрид сноровисто продиралась сквозь заросли. Ричард, младший брат Рагны, проскакал мимо сестры, самоуверенный, как все подростки.

Рагна услышала недовольный вопль вспугнутого кабана. Собаки будто обезумели, лошади ускорили шаг. Началась погоня, сердце Рагны забилось быстрее.

Кабаны неплохо бегают. На ровной местности им, конечно, с лошадьми не сравниться, но в лесу, где приходится то и дело петлять среди растений, нагнать кабана не так-то просто.

Наконец Рагна заметила добычу: лесную поляну перебежала упитанная самка, футов пять от морды до кончика хвоста, весившая, пожалуй, побольше самой Рагны, а за ней две-три самки поменьше и кучка полосатых поросят, удивительно шустрых для своих коротких ножек. У кабанов в семействах верховодили именно самки, а самцы обитали отдельно и возвращались в стадо лишь по зиме.

Лошадям тоже нравились острые ощущения от погони, особенно когда несешься компанией в сопровождении собак. Животные прорывались сквозь подлесок, топча кусты и молодые побеги. Рагна держала поводья в левой руке, а в правой сжимала копье. Головой она прижималась к шее Астрид, чтобы не удариться о низкие ветки, которые для неосторожного всадника страшнее кабанов. Но все равно ее снедало охотничье безрассудство: она чувствовала себя Скади, северной богиней охоты[18], всемогущей и неуязвимой, и не сомневалась, что в таком приподнятом состоянии с ней не случится ничего дурного.

Охота вырвалась из леса на пастбище. Коровы разбегались с испуганным мычанием. Лошади мгновенно настигли кабанов. Граф Хьюберт поразил насмерть одну из самок поменьше. Рагна погналась за увертливым поросенком, догнала жертву, примерилась и вонзила копье ему в круп.

Огромная самка развернулась, явно готовая дать отпор. Юный Ричард бесстрашно бросился на нее, но не рассчитал усилия: его копье воткнулось в поджарый бок – на дюйм или два, – а затем вдруг переломилось. Юноша не удержался в седле и повалился на землю. Самка немедленно ринулась на него, и Рагна непроизвольно вскрикнула, испугавшись за брата.

В следующий миг рядом объявился Уилвульф с копьем на изготовку. Он перепрыгнул через Ричарда, затем низко наклонился и ударил зверя. Наконечник пронзил горло самки и пропорол грудь. Должно быть, острие достигло сердца, потому что самка тут же рухнула замертво.

Всадники остановились и спешились; переводя дыхание, они весело поздравляли друг друга. Бледный Ричард явно смущался своим провалом, но все хвалили его за храбрость, и вскоре он уже вел себя как герой. Слуги выпотрошили туши, собаки жадно накинулись на брошенные в сторону свиные кишки. Запахло кровью и дерьмом. Потом явился крестьянин, возмущенный и взбудораженный бесчинствами знати, и отогнал своих перепуганных коров на соседнее поле.

Разыскали вьючную лошадь со снедью, охотники напились и утолили голод хлебом.