Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц" - Страница 63

— Ты бы его с собой прихватил, что ли?

— В состоянии нестояния? Ну а что? Я, собственно, так и хотел, да он, собака, не дался.

Я представила, как Юлий в тюремной робе несётся в ночи по улице, подхватывает на руки шатающегося Косова, не давая ему упасть под забор, и уносит с собой далеко-далеко, и поняла, что у меня какая-то неправильная фантазия.

— Ну, может, проблема в том, что он допустим, уронил честь тайной службы, или что-то вроде того?

— Да этой честью можно гвозди забивать, что ей сделается? Нет, я думаю, кто-то просто испугался его авторитета. Солнышко-то он солнышко, но его очень сильно уважают, даже больше, чем Хорогова когда-то. Я думаю, у тайной советницы есть причины бояться за свою власть. Но раз уж вмешался царь, то ничего не поделаешь. Хотя бояться теперь стоит ещё больше.

Вера хотела спросить что-то ещё, но не стала, задумалась, и настал мой черёд допрашивать Юлия.

— Вы звали меня в Отряды Будущего. Но службисты уверенны, что ты из сепаратистов Стольгородской волости.

— Ну, так получилось, — быстро ответил он, не давая мне закончить вопрос. — Так-то я и там и там есть, но стольгородцам не надо знать, что я из Отрядов Будущего.

— Там что-то странное у них, — вспомнила Яня, — стольгородцы вообще немного…

— Поехали крышей, — мрачно подсказал Юлий. — Вообще-то я бы с радостью от них ушёл, но выход, увы, только вперёд ногами. Так что приходится делать вид, что я честный сепаратист.

— Но вы же к отрядникам идёте, а не в тайную службу!

— Поверь, у этих организаций разногласия между собой едва ли не похлеще, чем с тайной службой.

— Это как такое может быть?

— Долгая история, — тяжело вздохнул Юлий. Мне подумалось, что для него это было важнее и неприятнее, чем он хотел нам показать. Возможно, в этом было даже что-то немного личное. — Я не совсем правильно выразился. Скорее, у Нового Престола много разногласий со всеми остальными. Вообще, конечно, у всех, у кого есть программа или хоть как-то сформулированное видение будущего, есть разногласия с коллегами. Иначе мы бы не были отдельными организациями или группировками, ну, логично. Только все либо согласовывают свои действия с Отрядами Будущего или, так даже чаще, становятся отрядниками, просто сохраняя свои формирования и заявляя, что они у нас временно… хотя мне почему-то кажется, что для большинства это уже просто отговорка. Но, в общем, никто даже не думает о других повстанцах как о конкурентах и уж тем более о врагах. Некоторые сепаратисты, признаю, не до конца нам доверяют и сразу после свержения царя наверняка что-то против нас предпримут, но это логично и с их стороны вполне разумно, особенно после прошлой гражданской. Одни только стольгородцы устраивают непойми что уже сейчас. Мол, Новый Престол один только на истинном пути, а все остальные на самом деле душат их волю к свободе уже сейчас, чтобы к концу войны они и думать не смогли о независимости, а все поголовно были патриотами Богоси.

— Новый Престол? — не поняла я.

— А у нас война идёт? Никогда бы не подумала, — фыркнула Вера.

— Ну, для повстанцев — идёт.

— А для нормальных людей это всего лишь периодические вспышки терроризма, ага.

Юлий не смутился.

— Да, типа того. А Новый Престол — это основное стольгородское движение. Есть и другие, но оно самое большое и появилось первым. Отвратительная организация, вот честно, но их кошмарная политика помогает не терять позиций.

— А великий род не против такого вольного использования своей фамилии?

— Ты о чём?

Я пояснила:

— Стольгородской волостью управляет род Новостольных. Очевидно, что эти ребята назвали себя в честь этого рода, скорее даже это просто передранная фамилия, а не название.

— Не, Хель, — Вера странно на меня посмотрела, — ты привыкла, что в западной части страны все великие роды до одури лояльны царю. А тут восток, сепаратист на сепаратисте и отрядник под каждым кустом. Привыкай.

Юлий фыркнул. Такое описание явно показалось ему лестным.

— Ты права, да. Собственно, одна из причин влиятельности Нового Престола, почему он поначалу поднялся, — это поддержка со стороны рода. Вернее… ну, от того рода осталось полторы калеки, всех вычистил Хорогов после волостной реформы, и даже прямых потомков этой фамилии уже нет. Волостью сейчас управляет Львидия Розальская, наследница одной из боковых ветвей, и она же возглавляет Новый Престол. И она же его создала. И устроила такое, что хоть ты сдохни… Хм, только сдохни, иначе никак. Стерва похлеще тайной советницы.

— У неё так себе с умением подбирать названия, — меланхолично заметила Яня.

— Ну да, оно и не прижилось. Нас все так и зовут стольгородскими сепаратистами, а то и просто стольгородцами. А отсутствие нормального названия, между прочим, это сразу минус половина репутации. Сразу никакого представления, никакого образа организации, никаких ассоциаций, ничего запоминающегося! И так ведь репутация специфическая! И нет бы хоть видимость улучшить, нет бы хоть с кем-нибудь договориться, чтобы не быть для окружающих хуже тайной службы…

До меня не сразу дошло, что под «окружающими» от имеет в виду другие подпольные организации.

— То есть, вы недовольны, что у ваших конкурентов всё плохо, и хотели бы, чтобы они изменились к лучшему? — скептически спросила Вера.

— Подождите, а что она устроила-то?

— Но я же не собираюсь сам считать их конкурентами! — возмутился он. — А Львида…

Ответ на вопрос потонул в жутком грохоте снаружи. Дальше раздался мат, мужским голосом и очень красочный. А потом кто-то навесил на нашу коробочку полог тишины, сразу решив все проблемы с тем, что мы можем что-то лишнее услышать.

— Что это? — тупо спросила я, прежде чем мы прильнули к окнам. Мне, естественно, отвечать не стали.

Под самой стеной замка лежала груда камней, а из неё, отряхиваясь и беззвучно (для нас) выражая своё отношение к ситуации, выползал какой-то мужик в форме тайной службы. Наши охранники же почти сразу заткнулись, вытянулись по струнке и так и стояли, будто бы боясь пошевелиться.

— Златогоров, — мгновенно определил главный наш эксперт по тайной службе.

— Кто?

— Сердвей Златогоров. Важная шишка, хотя насколько важная, да и с какого дерева эта шишка, нам известно так себе. Скорее всего, внутренник, но это не точно.

— Из внутреннего контроля, в смысле?

— Ага, из него.

Златогоров тем временем выбрался, отдал, судя по всему, какие-то приказы, и поспешил в замок. Часовые расслабились.

— Что-то случилось, — констатировала очевидное Вера. — Может у них лаборатория взорвалась? Они же там, наверное, с сильной магией работают. С тёмной…

Я бы с ней не согласилась. Отчим-то тоже с сильной тёмной магией работал, причём творил иногда такое, что аж мёртвые крысы с пауками и прочая живность, то есть, уже падаль, поднималась и шуршала в подвалах, пугая прислугу. Вот прям как в лесу ещё на той, жилой стороне реки — магия творившегося в этом замке доставала, видно, аж туда. Только в замке некроманта бояться было нечего, разве что уронить что-то или поломать, шарахнувшись от неожиданно возникших красных глаз. О безопасности отчим, пусть он и умом тронувшийся кровавый тиран-службист, позаботился в первую очередь… И у него никогда ничего не взрывалось. Никогда, какая бы энергия ни была заперта в артефактах, плетениях и маленьких пространствах комнат. А если вдруг и что-то, то стены и на этот случай были хорошо заплетены. И поглотители там, и щиты, простые и антимагические, и амулеты всякие, в общем, старался. Это и для банальной защиты от врагов вещь полезная.

Замок бывшего генерала тайной службы, занятый четырьмя людьми и одним измученным трупом, — место, конечно, куда более защищённое, чем замок самой тайной службы, занятый сверхсекретным институтом, тюрьмой и ещё чем угодно, не менее опасным и закрытым. Просто потому, что отчима и предавать некому, и шпионы с диверсантами в толпе сотрудников не затеряются, и никакие заключённые сбежать не попытаются по причине собственного отсутствия. Но меры-то защитные, причём от всего и сразу, в этом институте тоже должны быть если не ещё круче и сложнее, то хотя бы на том же уровне.