Мама для Совенка (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 44

После возвращения из ее мира оба высочества перестали коверкать имя, все больше используя короткий вариант. Она не возражала.

— Рад, что вы уже здесь. Приятной экскурсии, — пожелал им принц и позвал: — Брат пойдем.

Совенок вздохнул, но руку отпустил, зашагав следом за Четвертым по трапу. Юля проводила их растерянным взглядом, повернулась вопросительно к Эфану.

— Простите, госпожа ассара, — тот почесал кончик носа, — забыл предупредить, на встречу женщины не допускаются, но мы с вами можем прогуляться по кораблю, если вы не против.

Даже если она случаем забыла, что женщина здесь не человек, ей живо об этом напомнили бы.

— Идемте, — удрученно согласилась, начиная мечтать о революции. Не обязательно кардинальной, но хоть на капельку изменивший бы общественное мнение. С другой стороны, встречаться с его величеством прямо сейчас не хотелось, а Совенок… Не зря она ему на ночь рассказывала о путешествии Синдбада, умышленно не отвечая на вопросы, потому как знала: детское любопытство — та сила, которая переборет любой страх.

Эфан, обрадовавшись, засыпал ее сведениями о «Повелителе». И быстроходный, и устойчивый — на борта наложены особые заклинания. Пять мачт, прямые паруса, только на корме косые.

— А заметили вон та штуку на корме? На бочку похожа? Это нагнетатель воздуха. Позволяет сохранить ход даже в штиль, только скорость от использования накопителя зависит. А они жуть, как дорогие. На носу рогатину видите? Это преобразователь. Можно встречный или боковой ветер менять и на паруса с нужной стороны направлять.

То есть парус парусом, но в то же время продвинутый вариант. Вместо изобретения двигателя здесь решили обуздать ветер, направляя его в нужную сторону. Интересный подход, главное, экологический.

В целом все идеально чисто, доски надраены, отполированный руками штурвал вызывал желание подержаться, и восхищаться бы изяществом и красотой, но внутри грызлось переживание за Совенка.

Они обошли три четверти — внутрь не пустили — корабля, когда Эфана позвал кто-то из знакомых, и Юля на какое-то время осталась предоставлена сама собой. Бывшая пустой — для гостей расчистили — палуба ожила.

— О! Баба! — раздалось за спиной нарочито громко — вдруг жертва грязных домогательств глухая.

— Ладная такая, — концерт по заявкам набирал обороты, — личико то, что надо.

— С лица воду не пить, ты на сиськи глянь, — вступил в спор знаток, — а идет как… Чисто корвет «Рассветный» среди шхер.

С корветом ее еще не сравнивали. Юля прикусила губу, дабы не засмеяться и не испортить представление.

— Я бы такую красотулю, да в койку…

— Неделю бы не выпускал, — мечтательно вздохнул «знаток».

Так все. Сейчас Эфан примчится «спасать», а она так и не узнает, откуда грязные слухи о товарищах весельчаках.

Обернулась, окидывая насмешливым взглядом пятерку матросов. Сделала удивленное лицо. Вздернула брови. Скопировала интонацию.

— О! Мужики! Никак пираты?

В ответных взглядах читался спектр эмоций от: «Кто еще тут может быть?» до «Дура, в визгом унеслась с палубы!».

Юля прошлась по ним оценивающим взглядом. Мужики были что надо… Загорелые, в явно неуставных жилетах на голые, жилистые тела. На улице легкий минус, но морским товарищам на холод было наплевать.

— Настоящие морские волки, я погляжу…

«Волки» предупреждающе помрачнели, уловив насмешку, но отреагировать не успели. Вопрос сам собой прыгнул на язык.

— Мужики, я все понимаю, но с каких пор в пираты по внешности отбирают?

На Земле всю пятерку с руками отхватил бы модельный бизнес, а шрамы сделали бы их еще популярнее. И если одного-двух красавцев можно было посчитать совпадением, то пятикратный эстетический экстаз — перебор.

Вот только сейчас кого-то будут убивать… Юля явно ухитрилась наступить на самую большую пиратскую мозоль, потому как во взглядах моряков читалась откровенная ненависть. Запоздало проснувшийся инстинкт самосохранения отсоветовал посылать товарищей смотреться в зеркало. Еще и намекнул, что пора искать пути отступления, потому как чиркнуть ножиком по горлу дело трех секунд.

— Братцы, живем, достал! — численный перевес увеличился еще на одну особь. Появившийся слева матрос скользнул по Юле удивленным взглядом и тут же забыл о девушке. Было видно, что его прямо-таки распирало от счастья. Одна улыбка — Голливуд отдыхает, и парни расслабились, а обстановка перестала быть остро враждебной. Вот сейчас бы появиться Эфану…

— Капитан на палубе!

Вопль прозвучал неожиданно для всех. Юля перевела дух — вряд ли ее будут убивать при капитане, а матросы вытянулись по стойке смирно, взгляды сделались преданно-стеклянные. Внутри Юли шевельнулось злорадство — кого-то эти поганцы все же боятся.

— Так-так, — мягко прошелестели справа. Юля повернулась, изобразила вежливый поклон — как-никак политический этикет, но капитан — невысокий и какой-то хрупкий — не обратил на нее внимания.

— А проверьте-ка, боцман, этих, — ткнул пальцем в шестерку парней, и бесстрашные морские волки посерели от страха. Юля по-новому взглянула на капитана. За его спиной мрачно-недовольной фигурой в черном плаще стоял Четвертый. И на фоне мощной фигуры принца капитан явно проигрывал, но команда боялась именно этого смазливого хлюпика.

И тут левый карман парки оттянула тяжесть. Юля дернулась проверить, но замерла. На нее умоляюще смотрело пять пар глаз. Перевела взгляд на Фильярга, в пристальном взгляде его высочества так и читался вопрос: «Какого вы здесь делаете в компании с пиратами, Юлия?».

А глаза пиратов между тем сделались, как у побитых псов — еще чуть-чуть и слезу пустят. Юля представила, как достает из кармана явно запрещенную дрянь, как обвиняет парней, а те уходят в отказ. Вот нужен ей этот дипломатический скандал? Ни разу. Еще и выслушивать от Четвертого, потом Третьего… Честное слово, много родственников, пусть и чужих — сплошная головная боль.

— Юля! — Совенок налетел вихрем, обхватил, вжимаясь лицом в живот, и она торопливо погладила по жестким волосам.

— Идем, — увлекла ребенка — смотреть на шмон матросов желания не было. Черт с ними, выкинет подброшенное по дороге.

— Госпожа ассара, — Эфан появился «вовремя», наткнулся на взгляд Четвертого, нервно сглотнул, побледнел и принялся зачем-то ощупывать Юлю. Та еле отбилась.

— Все со мной хорошо.

— Точно? — переспросил мужчина, кося глазом на принца. — Прошу прощения, я так виноват. Отвлекся. Мне обещали, к вам никто не подойдет…

Они и не собирались. Вышли встретить «контрабандиста» и не смогли пройти мимо. Решили развлечься, теперь вот развлекаться придется ей. Самое обидное — ответ на свой вопрос она так и не получила.

— Точно, — подтвердила и попросила: — Идемте домой.

Ей на мусорку надо. Интересно, здесь нет раздельного сбора мусора?

Совенок, переволновавшись за ассару, вцепился в ладонь с такой силой, что у девушки заболели пальцы. Зато деть выглядел довольным — похоже кому-то больше повезло с пиратами, и Юле хотелось скорее узнать подробности.

Они уже подходили к трапу, когда содержимое кармана слабо шевельнулось. Она похолодела, запнулась, и Эфан заботливо поддержал:

— Осторожнее.

— Да-да, конечно, — согласилась, поспешно застегивая карман на молнию, пока пиратский подкидыш не решил показаться на белый свет. Помойка отменялась. Потом ей в голову пришла «замечательная» мысль, что тварь может быть ядовитой, а она ее во дворец тащит. И что делать? Выкинуть по дороге? И как это проделать незаметно? Успокоила себя тем, что матрос ей в карман тварь голыми руками совал и остался после этого жив.

А на пристани ждал еще один сюрприз.

— Это вам, — матрос «почетного караула» с поклоном вручил ей огромную — две ладони шириной — раковину. Юля бы отказалась, но в створке белел клочок бумаги, который она поспешно прикрыла рукой. Шпионский абсурд набирал обороты. А главное — как она будет оправдываться перед Четвертым?