Поцелуй по-эльфийски (СИ) - Журавлева Юлия - Страница 41

Магия явственно концентрировалась в его руках и сверкала между пальцами.

– Этот лабиринт вырастили мои предки, – Дьеналь коснулся листьев, нежно погладил их, отвыкших от ласки. – Вокруг дворца слишком много магии – частые празднества, иллюзии, искусственное тепло или, наоборот, холод. Постоянно высокий фон начал приманивать нечисть, создавать аномалии. Человеческие маги не справлялись с его очисткой. Помочь смогли эльфы, они вырастили огромный лабиринт, который поглощает магию. Никто ничего не увидит, – закончил Дьен, коротко размяв пальцы.

Стивен улыбнулся – и ударил первым. Дьеналя окутал щит, но полностью магию не поглотил – язычок пламени неприятно лизнул лицо, опалил ресницы и брови. Эльф не стал придумывать сложный ответ – корни опутали ногу противника и дернули, заваливая его вниз, ветви накинулись сверху, как голодные звери.

Огонь выжег пятно на несколько шагов вокруг, заставив ветви отдернуться, а Дьеналя втянуть воздух – он почувствовал боль растений, как свою.

Следующий удар обрушил на него холод, оказавшийся болезненнее огня. Воздух сгустился, создавая из частичек растворенной в нем воды тонкие ледяные иглы. Дьеналь даже не пытался перестроить щит, готовя новую атаку. Только присел на корточки и наклонил голову, чтобы не попало в глаза.

Люди редко использовали стихию земли – неповоротливую, тяжелую, неподатливую, требующую особых заклинаний и долгой подготовки. Куда проще и быстрее работать с водой, воздухом или огнем. Последний дается человеческим магам проще всего. Наверное, тяга к разрушению слишком сильна в их сердцах.

Пока противник думал, что Дьен замер на земле от боли, эльф пробудил ее ото сна, вырвал из зимней спячки, заставил подняться сильную и яростную, как медведь-шатун, стихию.

В это время его тающий на глазах щит с трудом справлялся с меняющимися заклинаниями, которыми щедро разбрасывался Стивен. Дьеналь только сейчас понял, что магистр Тирас все это время жалел его – ведь Дьен ни разу не угодил после тренировок в лазарет. Его лучший ученик сражаться в полсилы и не думал.

Но боль отошла на второй план, заглушенная концентрацией и привычным усилием воли. На пути хранителя их испытывали и жестче.

Земля откликнулась и повиновалась так, как она может повиноваться лишь эльфу. Мягкая и податливая, словно глина, она змеей бросилась на Стивена и поползла по нему вверх, так же обвивая и окутывая в смертоносный кокон. Человек попробовал отбиться от нее, но, в отличие от веток, земля не боялась огня, вода и воздух тоже не стали для нее серьезной помехой. К тому же Стивен не мог ударить заклинанием по самому себе. Вместо этого он бросил последнее воздушное заклинание в Дьена, которое пусть и прошло по касательной – прицелиться нормально соперник уже не смог и больше повредил заросли, чем эльфа, – но удар все равно вышел неприятным и на пару мгновений дезориентировал.

Однако этого времени вполне хватило, чтобы человек с ног до головы оказался закован в землю, тут же затвердевшую до состояния камня. Со стороны в темноте это больше всего и напоминало отколотую глыбу, каким-то удивительным образом оказавшуюся посреди лабиринта. Впрочем, в лабиринте теперь зияла черная выжженная дыра, изрядно попортившая его структуру.

– Я не хочу тебя убивать, – произнес Дьеналь, преодолевая боль во всем теле, – ему тоже неплохо досталось. – Но и не хочу, чтобы ты продолжал нападки на мою жену.

– Да пошел ты, – выговорил Стивен, впрочем, без особого пыла.

Его лицо – единственное, что не было покрыто толстым слоем земли. Дышать он мог, но вдохи получались мелкие и прерывистые – большего не позволяла плотно стиснувшая его в своих объятьях сильнейшая стихия.

– Примерно такого ответа я и ожидал, – Дьен прикрыл глаза.

Он по-прежнему не собирался убивать соперника – веского повода не было. К тому же он не чувствовал ненависти к Стивену, в чем-то даже понимал его и испытывал к нему жалость.

Но оставить все как есть просто не мог.

Земля сжалась, и Стивен не сдержал крик – его рука оказалась словно в тисках. Дошло там до перелома или нет – Дьен не знал, но решил, что если он немного переусердствовал, то целители восстановят – они и не такое восстанавливали. Собственно, Дьеналь вряд ли сам был в лучшем состоянии после первого памятного боя в круге.

– Скажи, – Дьеналь дождался, пока человек справится с болью. – Я донес до тебя свою мысль?

– Да пош…

Земля пришла в движение, на этот раз вокруг правой ноги. Не до перелома, но сустав точно вывернет.

– Донес, – прохрипел Стивен.

– Надеюсь, – Дьеналь сам почувствовал облегчение, когда ослаблял хватку земли.

Пора это заканчивать, пока…

– Стоять! – раздался крик, а с ним и топот ног бегущих людей.

Стоять Дьеналь больше не мог и предпочел опуститься на землю, во всяком случае, до прибытия стражи. А там уж пусть они сами его поднимают, если им так надо. Он обессиленно прикрыл глаза, ярость схватки отступала, сменяясь опустошенностью. И теперь он чувствовал каждую рану, коих набралось на теле множество. Левое плечо было перебито, бок сильно кровил – Дьен даже не мог сказать, каким именно заклинанием Стивен его так задел. Моргание тоже давалось непросто, видимо, нежную и тонкую кожу век все-таки обожгло еще самой первой огненной волной.

– А говорил, они поглощают магию, – презрительно бросил Стивен, стараясь храбриться и держаться. Подобная стойкость невольно внушала уважение, все же множественные повреждения не могут не доставлять неудобства.

– Поглощают, – подтвердил Дьен, коснувшись обугленных, обломанных и облысевших веток. Им сегодня тоже досталось. – Но они рассчитаны на иллюзии или тепловые эффекты, а не на ожесточенную магическую дуэль.

Эльф щелкнул пальцами, и земля осыпалась к ногам человека. Тот рухнул сверху, распластавшись на небольшой куче. Вставать они оба не спешили.

– Именем короля! – маги, держащие в руках готовые вот-вот сорваться боевые заклинания, выскочили к ним. – Никакого сопротивления!

Дьен не сдержал улыбки. Какое уж тут сопротивление? Кажется, эти люди слишком высокого о них мнения.

Он покорно терпел, пока его заковывали в наручники, хотя плечо нещадно ныло и требовало куда более бережного отношения к себе.

– Это сын Ролиана Варнао, – опознал его кто-то из дворцовых стражей.

– А этот, – другой ткнул пальцем в Стивена. – Роберта Блана.

Маги тяжело вздохнули и переглянулись.

– Ты главный, ты и будешь разбираться с ними и их семьями, – тут же самоустранился первый, узнавший Дьеналя.

Второй вздохнул еще тяжелее, чем прежде.

– Блана-младшего сразу к целителям, – рассудил он, глядя на едва стоявшего на ногах Стива. Рука у него висела плетью вдоль тела и он осторожно придерживал ее второй. – А эльфа в караулку, пусть капитан решает, как с ним быть. Скорее всего, ничего ему не сделают, максимум домой отправят с родителями. Так что поделикатнее там!

Дьен, меньше всего сейчас думавший о родителях, размышлял, что Лета, видимо, опять расстроится. А ему так не нравилось ее огорчать.

Наверное, стоило сдержаться и не портить ей бал. Как вариант – вызвать Стивена на поединок уже после. Но сделанного не воротишь, да и жалеть о том, что как следует проучил настырного человека, не удавалось.

Оставалось ждать последствий и надеяться, что люди будут не слишком суровы с наказанием.

– Эльф, – Стивен, которому маги уже успели обезболить основные повреждения и оказать первую помощь, с насмешкой посмотрел на него и злорадно закончил: – Вам все равно не дадут быть вместе.

“Надо было все-таки сломать ему ногу”, – с досадой подумал Дьен, которому помогли подняться и повели в другую сторону. Стандартные обезболивающие артефакты, которые к нему прицепили, на эльфов почти не действовали, но Дьен предпочел не жаловаться.

Выходя из лабиринта, Дьеналь заметил столпившихся у места сражения людей. Маги хватались за головы, оценивая урон, нанесенный двухвековому лабиринту. По лестнице спускался отец, выглядящий настолько грозно, что, если бы не конвой, ведший Дьена куда-то в темноту, ему бы наверняка не удалось избежать второй схватки за вечер. Хотя, кажется, набросился Ролиан Варнао на людей, начав обвинять стражу, что кто-то напал на его сына и посмел ему навредить. С чего бы вдруг? Дьен до последнего прислушивался к голосу отца, прекрасно зная, что тот ничего не делает просто так.