Избранная. Будь нашей женой (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 17

Мысль о том, что было бы неплохо подучиться самообороне, зрела во мне несколько недель, пока я наблюдала за тренировками Александра (о чем он, кстати, так и не узнал). Во-первых, физической нагрузки мне не хватало, а во-вторых, почему бы и нет?

Была ещё одна вещь, почему я решилась не тренировки. Возможность побыть наедине с Александром. Хотя бы немного. После того безумного поцелуя, что выжег клеймо на моих губах, мы виделись разве что в столовой да изредка пересекались в коридорах поместья. Если Макс дал понять свою заинтересованность во мне, то Алекс…

Он предпочел опять закрыться.

— Не говори ерунды, — осек он, — просто я не представляю, чему тебя учить. Ты же…

— Девушка? — подсказала я со смешком. — Не считай меня хрупкой, я занималась спортом и умею держать удар. Но мне будет спокойнее, если ты научишь меня чему-то ещё.

— Договорились. Завтра в пять утра на тренировочной площадке. Надень что-нибудь удобное, но не широкое, иначе запутаешься в рукавах. Место ты знаешь, не зря же подсматриваешь каждое утро, — иронично, но беззлобно добавил Александр.

Ой.

Я покраснела так густо, что сравнялась цветом со спелым помидором.

Было глупо рассчитывать, что этот невозможный человек хоть что-то не держит под контролем.

А я ведь так хорошо пряталась в кустах!

***

В доме имелась швейная машинка, потому остаток дня я провела за пошивом тренировочной формы. Не широкую, значит? Ну-с, получай зауженные брюки и топик, обтягивающий грудь и оголяющий живот.

А что, в моем мире все так и занимаются. Это я ещё не опустилась до шортиков, едва прикрывающих самое сокровенное.

Уверена, Александр казнит меня без суда и следствия, когда увидит в столь непристойном виде, но во мне что-то взбунтовалось. Уязвленное женское самолюбие твердило: «Он знал, что ты подглядываешь за ним, и никак не отреагировал. Ему не понравилось с тобой целоваться. Он ничего к тебе не испытывает».

Ну, раз не испытывает, то и страшиться нечего.

Ровно в пять утра я объявилась на тренировочной площадке. Волосы мои были заколоты на затылке, открывая шею, оголяя ключицы. Штаны обтягивали по самое «не хочу», я едва влезла в них поутру, отметив, что надо перестать налегать на выпечку. Ну а топик… топик выполнял единственную заложенную в него функцию — существовал.

Дэ Горн-старший даже голову склонил набок, когда нимфа по имени Катя явилась на тренировку. Он долго сканировал меня взглядом, снизу-вверх, сверху-вниз. 

— В доме кончилась одежда? — полюбопытствовал Александр, перекинув палку из одной руки в другую. — Тебе пришлось шить из тряпья?

— Ты ничего не понимаешь в современной моде, — фыркнула я и показательно покружилась. — В России это считается нормой.

— По всей видимости, в этой твоей России девушкам плевать на собственное достоинство? — парировал лорд дэ Горн и сделал выпад в мою сторону.

Ах так?!

Я ему покажу!

Спустя пять минут обнаружилось, что показать я ему могу разве что уставшего тюленя, валяющегося на песке. Моего запала хватило на несколько скручиваний и парочку прыжков в сторону. Волосы намокли и начали выползать из тугого пучка, топик пропитался потом насквозь.

М-да, красота неземная.

— Если ты будешь сражаться полуголой, тебя быстренько положат… во всех смыслах слова, — Александр внезапно оказался за моей спиной, приложил ладонь к моему животу и вдавил меня в свою грудь.

Ой.

Ладонь эта не спешила покидать области пупка, наоборот, она держала всё тяжелее, и Александр сам вжимался в меня. Пальцы поднялись чуть выше, к самой кромке импровизированного топа, огладили кожу. Но не пересекли запретную границу.

— Продолжим, — он шагнул назад, и я чуть не упала, потеряв точку опоры.

Стоит ли говорить, что я угодила в ловушку, которую сама же и подстроила? Александр как ни в чем не бывало продолжил атаковать, а мне пришлось вспоминать все грустные фильмы на свете, чтобы побороть растущее возбуждение. Его рука была так тяжела, и мне так нравилось это касание, что рассудок попросту отключился.

Тьфу, блин.

Думаю как девица в пубертатном возрасте, когда хочется отлюбить вообще всех мальчиков, которые движутся. А если у этих мальчиков ещё и хрипловатый голос, и темная щетина  на щеках, и взгляд, от которого заходится сердце. М-м-м, взрывоопасная смесь.

Никогда раньше не наблюдала за собой подобного.

К концу тренировки меня загнали как полудохлую лошадь, а ведь мы даже не занялись никакими приемами, исключительно — уклонения и отскоки в нужные моменты. Александр сказал, что плох тот воин, который умеет бить, но не умеет вовремя увернуться.

Поспорить я с ним не могла.

Зато потом я рухнула на траву на границе с площадкой, подставив лицо восходящему солнцу. Оно грело, но не палило. Начало клонить в сон. 

Александр сел рядом, скрестив ноги и задумчиво тронув выбившийся из моей прически локон.

— Что у тебя с моим братом? — вопрос, в котором сложно усмотреть второе дно, слишком уж он определенный.

— Ты точно хочешь знать? — Я повернулась на бок, уперлась ладонью в щеку. — А что между мной и тобой? А?

— Насколько мне помнится, контракт?

— Ну да, точно. Как же я запамятовала. Контракт.

— Если серьезно, то я не смогу делить тебя с ним. Я не смог бы делить тебя и с другим мужчиной, потому что женщина должна принадлежать кому-то одному, но с Максимилианом у нас отдельные счеты. Он…

Я сделала знак рукой, умоляя замолчать. Меньше всего хотелось выслушивать про конфликт между братьями, в котором я умудрилась затесаться, сама того не понимая.

— Я помню всю тяжесть ваших отношений, — нетвердый кивок. — Но не знаю, что делать. Я говорила ему и повторю тебе: вы оба небезразличны мне. Я испытываю к вам обоим нечто сложное. Мне трудно объяснить, что конкретно. Если ты не готов мириться, я не буду настаивать. Но лгать тоже не могу, как и отказать кому-то одному.

Александр всё прекрасно услышал и для себя решил, не пришлось даже объясняться подробнее. Он встал с земли и, нависнув надо мной пасмурной тучей, проскрежетал:

— Что ж, тогда наши отношения останутся такими же, как были. Фальшивка, не более того.

Я чуть не взвыла, когда услышала тон, которым он произнес последние слова. Сухой и лишенный жизни, будто выжженная пустыня. 

Алекс расчертил наши отношения. А я не могла ничего поделать с дурацким рассудком, который метался между двумя мужчинами, и ненавидела себя за это.

***

Если с первой проблемой — отсутствием денег — мы худо-бедно разобрались, то вторая проблема обнаружилась, когда были разосланы приглашения.

— Люди отказываются от присутствия на помолвке, — Макс постучал карточкой-ответом одного из аристократов, по столу.

Мы сидели в кабинете, который давно облюбовали в качестве генштаба. Я стянула туфли и вытянула ноги на кофейный столик. Полное нарушение протокола и всяческих норм нравственности. Когда я так сделала в первый раз, дэ Горн-младший усмехнулся:

— Мой отец убил бы тебя, увидев, что ты вытворяешь с его любимым столиком.

— Этот кабинет принадлежал твоему отцу? — Я попыталась сесть нормально, но Макс ловким движением вернул мои ступни на гладкое дерево в пепельно-серых разводах.

— Здесь он работал в мирное время, этакое камерное место, чтобы подумать без лишних глаз. Есть другой кабинет, на половине Александра, там проводились собрания и планировали битвы. Как ты понимаешь, я в него не лезу, как и старший брат — сюда.

Короче говоря, выяснилось, что столику несколько десятилетий, и он принадлежал кому-то из заклятых врагов главы рода дэ Горн, у которого был отобран исключительно из зловредных побуждений. На нем даже сохранился скол от меча.

Спасибо, хоть без потеков крови.

— Разве плохо, что они отказываются? — спросила я сейчас. — Меньше народу — больше кислороду. В смысле, нам же еды больше достанется, — поправилась, пока Макс не начал задавать вопросы на тему: «что такое «кислород».