Сила рода. Том 1 и Том 2 (СИ) - Вяч Павел - Страница 16

По идее, время от фехтовального зала до Классной комнаты можно было потратить с бóльшей пользой. Например, пообщаться с Романом.

На деле же, весь путь мы провели в тишине.

Я прокручивал в голове бой с северянином и анализировал прошедший урок. О чем думали остальные — не знаю.

— Мне кажется, или Игнат Иванович, м-м-м, балабол? — наконец не выдержал я.

— Они все здесь Ивановичи, — отозвался Роман, — но ты прав, какой-то он… ушлый.

— Про путь Воина ни слова не сказал, — обиженно прогудел Мирон, — и вместо занятия какие-то потешные бои.

— Н-н-неприятный, — согласился Славик.

А вот Филиппа, в отличие от нас всё устраивало.

— Да ладно вам, нормальный вояка. Всего десять процентов себе взял.

— В смысле? — от удивления я чуть было не споткнулся. — Когда успел?!

— Пока мы на пятёрки делились.

— Офигеть, — пробормотал я, — и это называется нормальный?

— С ним можно договориться, — не согласился Филипп, — значит нормальный. Тебе когда твою долю передать?

— Пусть пока у тебя побудет, — отмахнулся я, — так сказать в работе.

— Хорошо, — расплылся в улыбке толстячок, — у меня не пропадут!

— Торгаш, — недовольно бросил Роман.

— Потомственный, — с гордостью подтвердил Филипп.

— Ладно, ребят, — я остановил зарождающийся было спор, — о деньгах поговорим немного позже. Без лишних ушей.

Моё замечание не было лишено смысла. В нашей классной комнате, куда мы зашли одни из последних, находились все наши одноклассники.

— А вот и его светлость Роман Дубровский! Предводитель безродных и покровитель перебежчиков!

Я уже говорил, что дети жестокие существа?

А подростки — ещё хуже. У них есть особая чуйка. Безошибочно находить слабые стороны у любого ровесника и задирать его на глазах у всех.

Вот только на этот раз Громов ошибся.

Дубровский лишь снисходительно на него посмотрел и отправился за свою парту.

— А ты, — Дмитро мгновенно переключился на меня, — наверняка уже заднюю дал?

— А что, Пылаев или Кроу за себя сказать уже не могут? — делано изумился я. — Или ты у нас в классе за передаста?

— За кого? — прогудел Мирон, не поняв последнее слово.

— Передаст, — спокойно повторил я, наблюдая за тем, как краснеет Громов, — который передает… всякое.

— Ах ты чухонец…

— От чухонца слышу.

— Дуэль!

— Хочешь снова потерять сознание после встречи с моим кулаком? Да легко!

— Сегодня же, после отбоя!

— Лучше в тренажерном зале, — предложил я, не очень, впрочем-то и надеясь на успех.

— После. Отбоя. За. Стелой! — прошипел блондин, ища на поясе несуществующий клинок.

— Ты, похоже, ещё тупей, чем Пылаев, — я покачал головой. — Игнат ясно сказал — дуэли после отбоя запрещены. Ты-то у нас мажор, не вылетишь из гимназии, а вот остальные…

— Струсил значит? — в глазах Громова сверкнуло торжество.

Сказать «да» было бы разумно, но все моё нутро восстало против. Да и Дмитро был реально не прав, но уперся… как баран!

— Реально тупой, — я с трудом удержался, чтобы не сделать рука-лицо. — Пошли утром.

— Ты, смерд, выбираешь оружие, — процедил бледный от бешенства блондин, — а я выбираю место и время!

— Ну и иди тогда со своим рыжим дружком за стелу. И делайте там что хотите.

— Забываешься, смерд!

— Да иди в задницу, ушлёпок, — не выдержал я. — Я из другого мира, балбес. Мне плевать на ваши местные расклады. А за смерда я тебе нос сломаю. Вон Фроста спроси, я свое слово держу.

— Мы с тобой ещё не закончили, — мрачно отозвался северянин, но Громов его перебил.

— Да я тебя! Да ты…

— Уймись, — приказал я, подходя к своей парте, и усаживаясь прямо на неё. — Утомил.

— Да мой отец…

— Да ты у нас папенькин сыночек! — хохотнул я, понимая, что за последние пару минут нажил себе заклятого врага. — А сам трусишка, да?

— Я тебя уничтожу, — побелевшими от ярости губами прошептал Дмитро. — В порошок сотру. Испепелю.

Между его руками, сведенными судорогой, проскочила сначала одна молния, затем другая.

— Дмитро, успокойся! — на Громове с одной стороны повис Ги’Дэрека, с другой — Пожарский.

— Да плевать! — поддал масла в огонь Пылаев, чьи руки вспыхнули словно факелы. — Подумаешь, штраф в казну заплатим!

Время словно замедлилось, а я стремительно прокручивал в голове варианты.

Бежать в коридор? Не успею, да ещё и мимо этих неадекватов.

Спрятаться за учительским столом? Стремно, но вариант. Хотя нет, Пылаев уже приближается.

Найти оружие и ударить первым? Хм, а вот и отличный стул!

Стул и вправду оказался хорош. Надежный, крепкий, массивный. Бог его знает, откуда у меня взялись силы, чтобы подхватить его и швырнуть в Пылаева, но результат мне понравился.

Стул снес рыжего как пушинку, я рыбкой нырнул под защиту учительского стола. Следом послышался треск и резко запахло озоном.

В тот момент я, пожалуй, в первый раз в жизни, захотел, чтобы поскорей начался урок. Ну или как минимум в класс зашел учитель.

— И что у нас здесь происходит? — услышав женский голос, я испугался, что Громов случайно вдарит по его обладательнице и осторожно выглянул из-за стола.

В моем воображении уже рисовалась таинственная незнакомка, которую недурно было бы спасти от обезумевшего гимназиста. Вот только реальность оказалась ещё круче.

В дверях стояла богиня.

Как по-другому назвать роскошную блондинку с умопомрачительной фигурой и синими, как небо глазами, я не знал.

На вскидку богине было лет двадцать пять-двадцать шесть. Одета она была в строгое учительское платье, которое, тем не менее, идеально подчёркивало её фигуру.

И этот вырез… Это вообще законно?!

— Здрастье, — я вылез из-за стола и улыбнулся как дурачок, напрочь позабыв про только что грозившую мне смертельную опасность.

— Я повторяю свой вопрос, — в голосе богини сверкнула сталь, отчего я немного пришел в себя. — Что здесь происходит?

— Ничего такого, — смутившись непонятно чему, я постарался незаметно проскользнуть на свое место.

Но у парты столкнулся с неприятным сюрпризом — моего стула на месте не оказалось.

Пришлось, как дураку, идти за стулом, тащить его на место и краснеть, краснеть, краснеть…

Богиня молча наблюдала за моим позором, как, впрочем, и весь класс. Лишь один Пожарский под шумок лечил Пылаева, который поймал мой стул своим лицом.

Хотя, может мне показалось, и мои одноклассники пялились на богиню.

— Я задам свой вопрос в последний раз, — богиня величаво прошла к учительскому столу и грациозно присела на стул. — Что здесь происходит?

— Эмммм, — бог его знает почему, но все моё умение чесать языком разом куда-то делось, — ну…

— Вливаемся в учебный процесс, — послышался голос Дубровского. — Знакомимся друг с другом и с гимназией.

— Вот, значит, как, — с интересом кивнула богиня, — надеюсь, вы в курсе, что драки в классной комнате запрещены? Вот и чудесно. Что ж, продолжайте, господа.

— Что продолжать, о прекраснейшая? — как обычно не вовремя влез негодяй Филипп. И как только он посмел обратиться к ней?!

— Знакомство. Друг с другом и с гимназией, — великодушно подсказала богиня.

— Извините… — судя по голосу Дубровского, ему что-то не нравилось.

Вот ведь наглец! Ведь перед ним сидит сама богиня, а он тут носом воротит! Надо будет поучить его хорошим манерам! А зачем откладывать? Прям сейчас и поучу!

Я уже повернулся назад, чтобы показать Роману кулак, как до моего разума дошел конец его просьбы:

— … не могли бы вы погасить свою ауру Обожания?

Ауру Обожания? Ауру… Это что-то типа пассивки?

Так вот откуда в голове этот розовый туман! А у Ромы тройка в Магии — вот почему он единственный из нас удержал над собой контроль!

— Простите, — сейчас, стряхнув с себя влияние девушки, я отчетливо понимал — в её голосе нет ни грамма раскаяния. — Так лучше?

— Да, спасибо, — все также вежливо отозвался Дубровский. — Позвольте представиться. Роман Дубровский. Четырнадцать лет, ранг один-один-три.