Телохранитель - Дэвис Мэгги - Страница 18

• Предыдущая
• 18/69
• Следующая

Курт перестал сдерживать силу своей страсти. Эта страсть бумерангом возвращалась к Франческе, еще больше воспламеняла, лишала остатков сознания, превращала ее в бушующий пламень желания.

Его громадное тело ритмично двигалось. Руки старались прижать к нему каждый миллиметр ее тела.

— Люби меня, — снова и снова просил он, — люби…

Эти слова странно воздействовали на Франческу. Она забыла о боли, обо всем на свете и с удвоенной силой бросилась в любовную битву. И на этот призыв тут же откликнулось его тело. Ему удалось заглушить ее крики своими поцелуями.

— Франческа, ты настоящая тигрица, — произнес он, не отрываясь от нее.

Она понемногу приходила в себя, лишь в жилах все еще струился жидкий огонь, который лишил ее сил сопротивляться страсти. Тело казалось каким-то чужим; даже боль ощущалась как нечто далекое. Франческа не находила подходящих слов, чтобы описать свое состояние.

Приподняв голову, Курт посмотрел на Франческу, и она заметила мелкие капельки пота, выступившие у него на лице.

— Франческа, — тихо спросил он, — почему ты это сделала? Я не знал, что ты была девушкой…

Франческа не отрывала от него глаз, желая, чтобы он снова прижался к ее губам в поцелуе. И снова хотела его. Днями, неделями напролет быть с ним в постели, отдаваясь ему. «И любить, — улыбаясь, подумала она, — любить этого белокурого гиганта до конца своих дней».

— Посмотри на меня, — попросил он.

Его рука осторожно коснулась ее щеки. Очень тихо Курт произнес:

— В наше время девушки — по крайней мере американки — не хранят невинность так долго.

Франческа только улыбнулась и закрыла глаза. Она не хотела рассказывать ему, как многие мужчины добивались ее, как родственники держали их на почтительном расстоянии, особенно после смерти ее отца. Они следовали строгим традициям, принятым на Сицилии, она, в свою очередь, терпела эти правила до тех пор, пока в ее двадцать восемь лет в ней не стало расти отчаяние. Никто не хотел понять, что главное заключалось в том, что она до сих пор не встретила человека, которому хотела подарить свою любовь.

Но, вспомнив о своей семье, Франческа едва удержалась от слез.

Боже мой, что же ей теперь делать?

Курт заметил смену выражения на ее лице и, поняв ее мысли, мягко притянул к себе. Их тела так и лежали переплетенными между собой, и Франческа прижалась к нему. От него исходила надежная, успокаивающая сила. Она почувствовала в глубине своего тела неусмиренный огонь страсти, который снова начинал разгораться.

Но Курт мягко отстранился от нее, сел на постели и потянулся за своей одеждой, брошенной на пол у кровати. Он что-то тихо произнес. Франческа не могла понять чужой язык, но по его тону догадалась, что он выругался.

Франческа тоже села, все еще слегка дрожа от неутоленного желания. Ей приходилось слышать, как красиво ее тело; сейчас ей хотелось, чтобы он смотрел на нее. Откинув назад волосы, она потянулась всем телом, провоцируя, соблазняя его.

— Что ты сказал? — спросила она.

Разбуженная чувственность требовала своего.

— Я сказал «черт возьми», — ответил Курт.

Она придвинулась к нему и стала поглаживать его широкие плечи, выпуклые мышцы на спине. Курт возился с ботинками и никак не отреагировал на ее ласку.

— Иди ко мне, — тихо попросила она.

Он со вздохом повернулся к ней:

— Франческа, я приготовлю ванну. Ты все еще немного под кайфом. Полежишь в прохладной воде и придешь в себя.

Франческа взяла его руки и положила на свою грудь.

— Я совершенно не хочу идти в ванну, — сказала она.

Даже легкое прикосновение к набухшим соскам снова наполнило все ее существо радостным восторгом.

— Я хочу снова быть с тобой, — прошептала она, блестя глазами.

Франческа не могла объяснить ему, что сделало с ней открытие доселе не изведанных глубин страсти. Она не могла осознать случившееся. Сама плохо понимала, что с ней происходит. Курт, судя по всему, был удивлен ее страстным темпераментом. Она снова хотела его любви. Ей еще предстояло осознать и прочувствовать все случившееся с ней, но одно было несомненно — она наконец встретила долгожданного и единственного человека.

— Я тоже хочу тебя, — терпеливо произнес Курт. — Но сначала прими ванну и немного приди в себя.

С этими словами он убрал руки с ее груди и отвернулся, бормоча про себя:

— Девственница! Ну и ну! В жизни бы не подумал!

Франческа встала в кровати на колени, повернула к себе его голову, чтобы видеть лицо.

Курт взглянул на нее со странным выражением. Она провела ладонью по его белокурым волосам, коснулась пальцем губ. Несмотря на его слова, она видела, что он страстно хочет ее.

— Пожалуйста, возьми меня, — тихо попросила она, прижимаясь к его губам.

Возбуждение никак не отпускало ее, она горела желанием. Налившиеся груди помнили прикосновения его губ, тело сладко болело от недавней близости, но она снова хотела испытать любовь.

Курт в ответ решительно покачал головой.

— Франческа, — мягко сказал он, — тебе не стоит снова заниматься любовью прямо сейчас. — Он показал пальцем на красное пятно на покрывале. — Погляди, у тебя идет кровь.

Франческа упрямо покачала головой, отметая все доводы рассудка.

— Я хочу, чтобы ты снова любил меня, — настаивала она. — И хочу, чтобы ты хотел меня!

Ее руки гладили его живот, потихоньку опускаясь на бедра. Она нащупала его возбужденную плоть и торжествующе воскликнула:

— Ты тоже хочешь меня!

— Франческа, перестань, — пробормотал он.

— Ты хочешь меня! — не унималась она.

— Да, хочу, — нехотя признался Курт. — Что же я, сумасшедший, чтобы не хотеть такую красавицу? В том, что произошло, я могу винить только себя…

Франческа ничего не хотела слышать.

— Ты сказал, что хочешь меня, — произнесла она, откидываясь на спину и увлекая его за собой. — Так возьми меня…

Курт был всего лишь обыкновенным мужчиной.

— Будь по-твоему, — глухо произнес он. — Я хочу тебя…

Франческа проснулась только в половине второго. Бронзовые часы на столике сообщили ей об этом тихим перезвоном. Спала она очень плохо — долго не могла заснуть, чересчур возбужденная всем происшедшим. Ей казалось, что с тех пор, как двадцать четыре часа тому назад в аэропорту Палм-Бич она спустилась по трапу прибывшего из Бостона самолета, ей пришлось прожить уже не одну жизнь.

Странным показалось ей и само пробуждение в чужой комнате, заливаемой лучами солнца, проникающими сквозь косые планки венецианских ставней, с тростниковой мебелью в тропическом стиле, со смотрящими на нее с расписного сводчатого потолка резвящимися купидонами и сатирами. Тишину нарушало гудение допотопного кондиционера. На туалетном столике стояли вазы с розами и цветами гибискуса, а сквозь открытую дверь виднелась громадная, размером с детский бассейн, ванна из порфира.

Странное местечко. Теперь все это принадлежит ей — шесть акров ухоженных газонов поместья, поле для гольфа на девять лунок, которое, к сожалению, пока не приведено в нормальное состояние, шесть теннисных кортов, два плавательных бассейна, причал для яхт и двадцативосьмикомнатный особняк с одним из крупнейших в мире органов.

Во рту Франческа ощущала противный вкус металла, она чувствовала себя опустошенной. Голова болела, тело ломило, словно ее избили.

«Так вот как приходится расплачиваться за удовольствия», — подумала она, лежа с открытыми глазами. Как же она могла забыть их яростную любовную схватку?

Франческа закусила губу и оцепенела. Перед ее глазами наяву встало все происшедшее. О боже, что она наделала? Отдалась мужчине, с которым была знакома лишь один день. Франческа вспомнила события прошлого вечера и ночи: визит в особняк Доррит, Джинки, Баффи и писатель, отрекомендовавшийся Гербертом Остроу, врач-диетолог со своей странной подругой и он, Курт Бергстром, белокурый гигант за рулем «Порше». Все это были фрагменты одной фантастической, небывалой ночи. И вечеринка на борту яхты, принадлежащей толстяку, подробности которой она ни за что в жизни не могла бы вспомнить.

• Предыдущая
• 18/69
• Следующая