Право на ошибку (СИ) - Устинова Юлия "Julia Joe" - Страница 2

— Это родителей не выбирают, а друзей очень даже выбирают! — парирует Вера. Теперь я слышу детский плач. — Ладно, я отключаюсь, Ксюша проснулась! Если что, звони. И не хандри! Там у нас вино есть, скажи Рогозину, пусть тебя обслужит по высшему классу. Хоть какая-то польза от него будет.

— Спасибо, Вер. Сережке привет. Ксю поцелуй.

Завершив звонок, я открываю холодильник. Помимо вина, соусов, водки и каких-то объедков, на полке стоит упаковка пива.

А Рогозин неплохо подготовился к выходным.

Я беру одну банку и, открыв ее, подхожу к окну, выходящему на террасу.

Внутри дома намного свежее благодаря системе кондиционирования.

Прохлада и глоток ледяного пива приносят мимолетное удовлетворение. Но потом я снова вспоминаю причину, по которой оказалась здесь.

Я больше не жена, не любимая…

Полагаю, прямо сейчас Виталик уже собирает остатки своих вещей, то, что он не успел вывезти раньше — экипировку для туризма и коллекцию моделей машин, которые занимали целую стену в нашей квартире.

Поправка.

В моей квартире.

Сегодня я не хотела находиться с ним там, смотреть и слушать, как мужчина, который был для меня всем, теперь пыхтит и ковыряет отвёрткой полки, торопясь к другой женщине.

В любом случае, по приезду мне нужно будет думать, что делать с дырками в стене. Ведь Виталик решил разобрать свой стеллаж. Ему плевать на унижение и боль, которые он мне причинил, но не плевать на гору досок и безделушек.

Виталик — тупиковая…

Нет, конечно, я помню, но почему мне так плохо?

Сделав глоток, я смотрю на Рогозина.

Артем сидит, уткнувшись в ноутбук, в ушах снова айрподсы. Парень трясет коленом в такт музыки.

Вот, у кого действительно жизнь удалась.

На лице Артема ухоженная щетина, взгляд сосредоточенный, а ресницы, как и раньше, длинные-длинные.

Неожиданно для себя, я отмечаю, какое красивое у него тело — молодое, мускулистое.

Мой взгляд задерживается на широких плечах и твёрдых бицепсах в то время, как пальцы парня порхают по клавиатуре.

Нарочно или нет, но сейчас Рогозин выглядит как-то… сексуально?

Сколько же мы не виделись? Лет пять точно.

Я делаю ещё один глоток и вдруг смущаюсь, обнаружив, что Тёма наблюдает за мной сквозь стекло. Становится не по себе, потому что взгляд, который мне адресован, не только вопросительный, но при этом и невозможно мужской…

Вечером на улице становится совсем душно. Ветра нет, и долбаные комары совершенно теряют страх, атакуя меня с голодным остервенением.

Прихлопнув очередного агрессора, я потираю затекшую шею и выхожу из браузера.

В голове всплывает чушь, которую я сегодня экспромтом навешал на уши Довлатовой, отчего вдруг становится непривычно совестно.

Коуч-тренер, твою мать.

Но аромат мяса на углях, доносящийся с соседних участков, приносит проблемы понасущнее мук совести.

Очень хочется есть.

Засунув ноут под мышку, я захожу в дом, где поднимаюсь в уютную спальню, расположенную в мансарде.

Сбросив шорты вместе с боксерами, топчу их ногами, параллельно ставя ноут на зарядку, тут же включаю в розетку фумигатор. И, покончив с важными делами, отправляюсь в душ.

Уже помывшись, вдруг вспоминаю, что не достал из стиралки свое барахло, постиранное ещё утром. К тому же обнаруживаю, что чистых и сухих шмоток у меня попросту нет. Не остается ничего другого, кроме как натянуть спортивные штаны прямо на голую задницу.

Развесив трусы и футболки прямо на деревянном ограждении мансарды, я спускаюсь вниз.

Полина сидит на кухне перед теликом, прижав одну коленку к груди. Она очень занята тем, что протирает лицо какой-то хренью из пластиковой бутылки.

Так необычно.

Я привык, что девушки делают макияж и наряжаются перед тем, как провести со мной вечер, а не наоборот. Но Довлатовой словно пофигу на мое присутствие. Она не воспринимает меня всерьёз, и это бесит, что ли.

Днем я не стал выяснять подробные причины ее приезда, но все выглядит очень странно.

Где ее чертов муженек?

Покрутив головой, я осматриваю девственно нетронутую встройку: на варочной поверхности ни одной кастрюли, на столе, перед Полиной, только стакан воды и зубочистки.

— Эй, пупсон, а где ужин? — интересуюсь у Довлатовой.

— Там в холодильнике остатки твоей пиццы. Ни в чем себе не отказывай, — иронично замечает она, продолжая тереть лицо ватным диском.

— Капец. Я думал ты — женщина, — разглядывая Полину, отмечаю, что раньше ее волосы были темнее и более длинными, а теперь едва достают до плеч.

Это прическа явно идет ей больше.

— Я не твоя женщина, пупсон, — иронично замечает она. — Не знаю, с чего ты решил, что я буду тебя кормить.

— Я не решил, я надеялся, — искренне сознаюсь, чувствуя голодное урчание в желудке.

Ее взгляд смягчается.

— Ладно. Сделаю тебе омлет. А ты пока открой вино, — распоряжается девушка.

Полина немного старше меня, но, конечно, она девушка.

И весьма обалденная.

Красивая, стройная, с аккуратной задницей. А ножки и грудь у нее — вообще загляденье.

Уж поверьте, я разбираюсь в том, что говорю. Потому что, независимо от того, интересуюсь ли я девушкой или нет, мой встроенный сиськоопределитель работает, как часы.

Вот и сейчас, пока Полина наклоняется к нижнему шкафчику за сковородкой, я ловлю себя на мысли, что хотел бы знать, какого цвета и формы у Довлатовой соски. И даже начинаю строить теории.

Судя по цвету кожи, они должны быть нежно-розовыми.

А когда возбуждены, то, полагаю, острые и сладкие, как декоративные перчики.

Да, все парни любят сиськи. Я же их боготворю.

Таким образом, размышляя о сосках Полины, я достаю и откупориваю бутылку вина.

— И себе налей, — распоряжается девушка, получив полный бокал.

Мы стоим рядом, лицом друг к другу.

Ее взгляд опускается на мои грудные мышцы, на коже ещё блестят капли влаги после душа. Я смотрю, само собой, на ее грудь. Под довольно просторной серой футболкой проступают очертания восхитительных пиков.

Она без лифчика.

Я сглатываю, чувствуя, как оживает мой член в просторных спортивных штанах. Трусов-то на мне нет.

А потом наши глаза, как по команде, встречаются.

Стараясь не выдавать своих мыслей, я изгибаю бровь.

— Довлатова, ты хочешь меня напоить? — делаю вид, что ошарашен.

— Нет. Обмануть свою совесть. Ну знаешь, типа я не заливаю свои проблемы, а просто выпиваю со старым знакомым.

Усмехнувшись, я делаю шаг в ее сторону и слегка касаюсь девушки бедром, а затем снимаю с держателя ещё один бокал.

— За встречу, — приподнимаю его, наполнив до краев.

— Угу, — мрачно кивает Полина, делая большой глоток.

От созерцания того, как она облизывает свои губы, меня отвлекает звук, доносящийся из динамика телевизора.

— Что за ужасы ты смотришь? — оглядываюсь на экран.

— Это "Титаник", — Полина снова подносит бокал к губам и водит ими по кромке. — История о том, как можно обрести любовь всей своей жизни и потерять ее навсегда за какой-то несчастный день.

— Точно. Это же этот, как там его? Том Круз? — хмурю брови.

— Почти угадал, — хмыкает девушка. — Леонардо Ди Каприо.

Я киваю, делая глоток.

На самом деле, я в курсе, что по телику идет "Титаник", и кто такой Ди Каприо, мне тоже известно, но очень уж хочется поболтать с Довлатовой.

За следующие полчаса мы приговариваем бутылку сухого и сковороду с омлетом. Пить с Довлатовой мне никогда не приходилось, но я в курсе, что происходит с девушками после пары бокалов. Обычно, они расслабляются, становятся более разговорчивыми и свободными, но Полина производит удручающее впечатление и выглядит такой ранимой и растерянной, что хочется с этим что-то сделать.

— Давай, колись, что ты тут забыла? — спрашиваю ее, дождавшись, когда девушка допьет вино.