Год резонанса - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/11
• Следующая

Он позвонил ее хозяйке, но миссис Мигат сразу передала трубку Мид.

— Что ты делаешь дома в пятницу? — осведомился он.

— Управляющий театра уволил меня. Теперь тебе придется на мне жениться.

— Ты не сможешь содержать меня. Но серьезно, Мид, детка, что произошло?

— Я и так собиралась уходить из этой дыры. Последние шесть недель прибыль приносил только автомат для воздушной кукурузы. Там совершенно нечего делать.

— Я сейчас приеду.

— Через одиннадцать минут?

— Сейчас идет дождь. Через двадцать — если повезет.

Брин приехал только через час. Бульвар Санта Моника был залит водой, на бульваре Сансет образовалась грандиозная пробка. Когда он съехал на обочину, чтобы срезать путь, ему пришлось менять колесо — малоприятное занятие во время проливного дождя.

— Потти, ты похож на мокрую курицу!

— Надеюсь, мне удастся выжить.

Его переодели в халат, принадлежавший покойному мистеру Мигату, и теперь Брин сидел, потягивая горячее какао, пока миссис Мигат сушила его одежду в кухне.

— Мид… я сейчас тоже «свободен».

— Что? Ты уволился?

— Не совсем. Старина Уайли и я последние несколько месяцев постоянно расходились во мнениях — я слишком часто опирался на "фактор резонанса" в тех цифрах, которые я предлагал нашим клиентам. Конечно, прямо я это так не называл, но у него сложилось впечатление, что мои прогнозы стали слишком пессимистичны.

— Но ты был прав!

— Интересно, когда это правота помогала в отношениях с собственным боссом? Но он уволил меня совсем по другой причине — наши споры были лишь предлогом. Ему нужен человек, готовый поддержать программу Ничего-не-знающих псевдонаучными измышлениями. А я не захотел присоединяться к ним. — Он подошел к. окну. — Дождь еще усилился.

— Но ведь у них нет никакой программы.

— Мне это известно.

— Потти, тебе надо было присоединиться. Это же не имеет никакого значения я сама присоединилась три месяца назад.

— Не может быть!

Она пожала плечами.

— Ты платишь свой доллар, приходишь на пару собраний, и они оставляют тебя в покое. Благодаря этому они держали меня на работе последние три месяца. Что из того, что я вступила в их общество?

— Что? Ну, мне жаль, что ты это сделала, вот и все. Забудь об этом. Мид, вода уже заливает тротуар.

— Тебе лучше остаться здесь на ночь.

— М-м-м… Я не хочу оставлять автомобиль на улице на всю ночь. Мид?

— Да, Потти?

— Мы оба остались без работы. Как ты относишься к идее поехать на север, в сторону Моджава и поискать там сухой уголок?

— Меня бы это вполне устроило. Но послушай, Потти, это предложение или так, просто пожелание?

— Только вот не надо ставить меня в такие рамки, или-или. Это просто предложение провести вместе отпуск. Может ты хочешь взять с собой дуэнью?

— Нет.

— Тогда иди и собирай вещи.

— Хорошо. Но послушай, Потифар, собирать вещи прямо сейчас? Ты хочешь сказать, что пришло время уносить ноги?

Он посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на окно.

— Я не знаю, — медленно проговорил он, — но этот дождь может продолжаться довольно долго. Не бери с собой то, без чего ты можешь обойтись, но все, что может оказаться необходимым, постарайся не забыть.

Он получил назад свою одежду от миссис Мигат, а Мид отправилась собирать вещи. Она спустилась вниз, переодетая в брюки, с двумя большими сумками в руках. Под мышкой у нее болтался большой, потрепанный плюшевый медведь.

— Это Винни.

— Винни Пух?

— Нет, Винни Черчилль. Когда я чувствую себя паршиво, он обещает мне "кровь, тяжелый труд, слезы и пот"; и после этого мне всегда становится легче на душе. Ты ведь сказал, чтобы я взяла то, без чего не могу обойтись? — Она с тревогой посмотрела на Брина.

— Точно. — Он взял ее сумки. Миссис Мигат, похоже, была вполне удовлетворена их объяснением, что они собираются навестить его (мистическую) тетку в Бейкерсфилде, прежде чем заняться серьезными поисками работы. Тем не менее, она смутила Брина, когда поцеловала его на прощанье и попросила, чтобы он "заботился о ее маленькой девочке".

Бульвар Санта Моника был закрыт для автомобильного движения. Пока они стояли в длинной очереди машин на выезде из Беверли-Хиллс, он включил радио и спустя некоторое время, сквозь помехи, сумел расслышать голос диктора местной радиостанции: — … результат, — тараторил высокий взволнованный голос, — Кремль дал нам время до захода солнца, чтобы мы покинули территорию города. Вы слушаете вашего Нью-йоркского корреспондента, который считает, что наступает такой момент, когда каждый американец должен держать свой порох сухим. А теперь послушайте обращение… — Брин выключил приемник и посмотрел на Мид.

— Не волнуйся, они годами ведут подобные разговоры.

— Ты думаешь, что они блефуют?

— Этого я не говорил. Я сказал: "не волнуйся". Однако сам он взял с собой вещи, которые были явно необходимы для выживания в полевых условиях, консервы, всю свою теплую одежду, спортивное ружье, из которого не стрелял, наверное, уже два года, и все содержимое домашней аптечки. Бумаги со своего письменного стола он засунул в большую папку, которую пристроил на заднем сидении среди сумок, книг, консервов и одежды. Принес все одеяла, которые ему удалось найти в доме, и сложил их сверху. Потом он поднялся наверх по скрипучим ступеням, чтобы все проверить в последний раз.

— Потти, а где твои графики?

— В рулоне на заднем сиденье. Ну, кажется, все — нет, подожди минутку! — Он подошел к полке, висящей над письменным столом, и взял с нее стопку каких-то журналов. — Черт возьми, я чуть не забыл своего "Западного Астронома" и "Записки Ассоциации Переменных Звезд".

— А зачем их брать?

— Зачем? Я не читал журналы уже почти год. Возможно, теперь у меня будет время для чтения.

— Х-м-м… Потти, наблюдать за тем, как ты читаешь научные журналы, не самое любимое мое занятие.

— Помолчи, женщина! Ты взяла Винни, а я беру это.

Она замолчала и помогла ему аккуратно сложить журналы. Брин бросил тоскливый взгляд на электрический калькулятор, но решил, что такой роскоши он позволить себе не может. Придется удовлетвориться логарифмической линейкой.

Когда машина выехала на залитую водой дорогу, Мид спросила:

— Потти, а как у тебя с наличными?

— Что? Да все нормально, я думаю.

— Я хотела сказать, что мы уезжаем, когда все банки закрыты и все такое. Она показала на свою сумочку. — Вот мой банк. Здесь немного, но мы можем их тратить.

Он улыбнулся и потрепал ее по колену.

— Отважный парень! А я сижу на своем банке — с самого начала года я начал переводить свои деньги в наличные.

— А я закрыла свой банковский счет в тот день, когда мы познакомились.

— Правда? Значит, ты всерьез восприняла мои рассуждения.

— Я всегда относилась к тебе серьезно.

Минт Каньон оказался настоящим кошмаром — их машина едва ползла со скоростью пять миль в час, а видимость ограничивалась габаритными огнями ехавшего впереди грузовика. Когда они остановились, чтобы выпить кофе в Халфвее, подтвердились его худшие предположения: Каньон Пасс был закрыт, и для того, чтобы попасть на шоссе номер 66, нужно было ехать в объезд. Спустя долгое время им удалось свернуть на Викторвилль, здесь машин стало заметно меньше — что было очень кстати, так как дворники на ветровом стекле их автомобиля перестали работать. Когда подъезжали к Ланкастеру, Мид повернулась к Брину и спросила:

— Скажи, Потти, а твой автомобиль снабжен шноркелем?[3]

— Нет, к сожалению.

— Тогда нам лучше остановиться. Я вижу впереди свет.

Свет шел из окон мотеля. Мид решила пожертвовать приличиями ради экономии. Они сняли один номер на двоих. Брин заметил, что в номере было две кровати, стоящие рядом, но не стал обращать на это внимание Мид. В результате она забралась в постель вместе со своим медведем, даже не поцеловав Брина. К этому времени уже начало рассветать.

• Предыдущая
• 7/11
• Следующая