Твои (СИ) - Салах Алайна - Страница 26

— А ты кстати, в отпуске, что ли? — интересуюсь я, когда Даша возвращается с кружкой кофе. — Вчера звонил, ты дома была. Сегодня тоже.

Она и Адиль переглядываются. Не люблю это чувство: когда ты один не в курсе происходящего.

— Говорите уже, — поторапливаю.

— Я в начале неделе в декрет вышла, — с улыбкой сообщает Даша, опуская ладонь себе на живот. — Пока ты по командировкам мотаешься, мы за вторым сходили.

Я ошарашено вглядываюсь в свободный голубой костюм, в который она одета и не вижу ровным счетом ничего.

— Живот небольшой, — поясняет Даша. — С Нурланом так же было, если помнишь. Со спины вообще непонятно было, что я беременна.

Она быстро задирает толстовку и тогда я вижу, что да. Повод для декрета есть и нешуточный.

— Ну что тогда? — я встаю, раскрывая объятия. — Иди поздравлю, что ли?

Обняв Дашку, поворачиваюсь к Адилю и по-дружески треплю его плечу. Этот как всегда, реагирует сдержанно, но вижу — доволен, улыбается. Тихушник. Лет через пять в миллиардера и многодетного отца превратится, и даже слова никому не скажет.

— Роберт дочку в Москву привезти хочет, — вновь подает голос Даша, обращаясь к нему. — Я говорю, что если у него времени будет мало, то мы обязательно их развлечем.

— Давно пора, — лаконично отвечает друг и кладет ладонь сыну на макушку. — Нурлан у нас любит девочек постарше, да, улым?

* * *

Обещанное камео героев из Одиночки, и как вы понимаете не последнее) Спасибо, что подождали)

34

Рада

— Так, ты рюкзак собрала? — выкрикиваю я, хаотично мечась по квартире в поисках телефона. — Сейчас уже выезжаем!

Классическая зарисовка утра понедельника. Я опаздываю куда только возможно: и в садик, и на работу.

— Собрала, — терпеливо отвечает Поля, ожидающая меня в прихожей полностью одетой. Конечно она давно готова, ибо родилась куда более организованной, чем ее мать.

— Точно? — строго переспрашиваю я и, завидев мобильный в корзине с грязным бельем, облегченно вздыхаю. Нашелся.

Запихав его в сумку, выхожу в прихожую и моментально натыкаюсь на взгляд дочери, говорящий: Чего ты каждое утро этот спектакль разыгрываешь? Мы обе в курсе, что к чему. Поехали уже.

Сделав вид, что ничего не поняла, я хватаю ее за руку и вытаскиваю в подъезд. Все же с моим неумением распоряжаться временем пора что-то делать, а то к десяти годам Полина будет смотреть на меня как на бестолковую муху.

— Давай помогу, крольчонок, — не дожидаясь, пока дочка заберется в детское кресло, я усаживаю ее сама. Знаю, что она не любит, когда с ней обращаются как с ребенком, но сегодня мы действительно слишком опаздываем. И все потому что кто-то из нас двоих с вечера не помыл голову, потому что смотрел корейский сериал.

Полина на удивление даже нос не морщит, покорно позволив себя пристегнуть, и только когда я собираюсь прикрыть пассажирскую дверь, неожиданно спрашивает:

— Мам, Роберт на меня обиделся?

От грусти и потерянности в ее глазах я забываю про опоздание в дурацкий садик и опускаюсь перед ней на корточки.

— Нет, конечно, малыш. С чего ты взяла? Он каждый раз когда звонит про тебя спрашивает.

— Потому что он обещал приехать, а сам не приезжает, — тихо отвечает она.

— Поль, никто ведь не говорил, что твой папа приедет так скоро. Значит, у Роберта есть еще дела в Москве.

— Дела важнее, чем мы, — не спрашивает, а утверждает она, выпятив нижнюю губу.

Вот что ее гложет. В сознании пятилетней девочки не существует дел важнее, чем она сама. Ох, сколько всего ей предстоит узнать в будущем.

— Когда ты немного подрастешь, то поймешь, что у взрослых дел куда больше, чем у детей. Я например очень хочу проводить с тобой весь день, но не провожу, потому что мне необходимо работать. Но ты ведь не сомневаешься в том, что я тебя люблю?

Полина молчит. Да, я понимаю, что я и она — это другое. Меня она видит каждый день на протяжении пяти с половиной лет, а отца, к которому привязалась — гораздо реже. У нее есть все основания сомневаться в его любви.

— Давай так сделаем: когда твой папа в следующий раз мне позвонит, ты не станешь прятаться в своей комнате и подойдешь к телефону?

Полина сводит к переносице брови и, немного подумав, решительно мотает головой, говоря «нет». Гордячка. Понятия не имею, откуда все это в ней взялось.

Наш короткий утренний разговор не выходит у меня из головы весь день, наложившись на еще один факт: вчера Роберт мне не позвонил. С момента его отъезда прошло почти две недели, но разговоров о возвращении как не шло, так и не идет. Он звонит по вечерам, рассказывает как прошел его день, интересуется моим, расспрашивает о Полинке, флиртует, а потом мы прощаемся. Пару дней назад я поймала себя на том, что посматриваю в телефон с ожиданием, и даже мысленно подшучивала над собой: мол, забавно было бы влюбиться в Роберта. Сейчас же понимаю, что слишком расслабилась и незаметно для себя стала верить в почти неосуществимое: что у нас с ним действительно может что-то получиться. Понятно, что Полинка навоображала себе постоянного отца — ей всего пять, но мне-то на двадцать лет больше. Как я умудрилась воспринимать телефонный флирт как нечто большее, неясно. Если уж я по утрам неспособна вовремя собраться, то хотя бы в личных отношениях должна проявить состоятельность.

Именно с такими мыслями меня застает вечерний звонок Роберта. Возникает шальная мысль не взять трубку, но я вовремя одергиваю себя: что бы между нами не происходило, он был и остается отцом Поли, и общаться с ним придется в любом случае.

— Слушаю, — с максимальной беспристрастностью чеканю я.

— Один день тишины, и у тебя снова появляется этот тон гестаповца, — насмешливо раздается в динамике. — Извини, вчера замотался с делами в Подмосковье. Домой только после полуночи вернулся.

Закусив губу, я разглядываю потолок. Все-таки я типичная женщина с полным набором противоречий, как бы не пыталась убедить себя в обратном. Одна шутка, одно не слишком убедительное объяснение, и я готова забыть о результате своей двухчасовой рефлексии.

— Как твой понедельник прошел? — продолжает он. — Удалось приехать на работу вовремя?

— Не совсем, — уклончиво отвечаю я, судорожно подбирая нужный тон: не обиженный, но и не слишком приветливый.

— Что-то ты сегодня не слишком расположена к общению. Тогда давай перейдем к делу: что у тебя с отпуском? Ты как-то говорила, что на осень его берегла. Сейчас взять получится?

От неожиданности я даже привстаю на диване. А к чему он это спрашивает? И почему сердце так противно стучит?

— А что такое?

— Помнишь, про Москву с тобой говорили? С делами к вам вырваться пока никак не получается, так что я решил привезти две горки к Магомеду.

Сердечный гул усиливается, хотя я и не могу понять, какие чувства вызывает во мне это предложение. Да, отпуск я взять могу, и клиентов вести дистанционно тоже, но… Правильно ли будет все вот так бросить из-за его внезапного предложения? Полинка только начала приходить в себя после его отъезда, а тут…

— Мне нужно об этом подумать, — немного резковато отвечаю я.

— Мы же обсуждали это с тобой, — в голосе Роберта появляются те самые стальные ноты, напоминающие о его умении быть настойчивым. — Сама сказала, что нужно успеть до августа, потому что потом у Полинки школа начнется.

Да, говорила. Но с того момента многое изменилось: я успела наведаться к нему в номер, а дочка едва не начала называть его папой.

— Я сказала, мне нужно подумать, — отрезаю я. — У меня второй звонок. Договорим в другой раз.

Не дав Роберту сказать ни слова, я сбрасываю вызов. Что это было? А черт его знает. Я и сама не понимаю своей реакции. Скажи я Полинке про Москву, она бы завизжала от радости. И да, с отпуском проблем не будет. Тогда что со мной? Не имею ни малейшего понятия. Но в любой непонятной ситуации я обычно виню ПМС.