Наследники (СИ) - Павлова Александра Юрьевна - Страница 25

— Но еще раз посмеешь уйти в себя, — голос был вкрадчивым и волной мерзких мурашек прошелся по коже девушки, когда демон склонился к ее уху, — я снесу барьер в твоей голове ко всем чертям. И буду наблюдать, как ты медленно и мучительно сходишь с ума.

Хитана сглотнула, но снова смело встретила гневный взгляд стальных глаз.

— Как же Анна слепа в своем обожании к Вам, — глухо прошептала оборотень.

— Она об этом знает, — сладко улыбнулся Хасин, закладывая руки за спину и непринужденно отходя от Хитаны. — Но при случае можешь напомнить ей об этом. А сейчас свободна, — и он больше даже не взглянул на нее, взмахом руки отпустив.

С искренним облегчением Хитана покинула комнату Бастарда.

Лео лениво прохаживался по зимнему саду, вслушиваясь в хруст снега под ногами с легкой улыбкой на лице: редкий момент, когда он был расслаблен и спокоен, когда отдыхал. Последнее время было напряженным и это мягко сказано, и вот такие минуты, когда оставался один, мог немного расслабиться и отрешиться от учебы и новой жизни, полукровка ценил больше всего. Много сил и времени уходило на учебу. Прежде ему казалось, что он на пределе своих возможностей, но сейчас было с чем сравнить, и он мог уверенно сказать, как сильно ошибался. Но хотя бы сейчас все было легче в том плане, что у него выходило учиться. Лишь увеличилось количество и объем знаний. Но он не жаловался. Ему не нравилось, но он не жаловался, потому, что понимал важность и необходимость своего обучения. Он стал темным, стал джином, принял силу рода, а к любой силе прилагается ответственность. И пусть основную со своих плеч он все-таки снял — трон — это не значило, что не появилось другой. Мы всегда виноваты, если имея возможность помочь, не помогли. А чувство вины было слишком горьким, чтобы Лео был готов с ним жить. Бастард правильно сказал — ему есть ради кого стремиться к большему, развиваться. Ему есть ради кого прилагать усилия: у него появились друзья, почти семья, которую он любит и готов защищать. И если ради них нужно делать то, что не нравится, он будет это делать.

Едва успев увернуться от высокой ветки, Лео весело усмехнулся, проведя рукой по длинным волосам — он еще не совсем привык к себе новому. Все казалось безумно странным до сих пор: рост, сила, внешность. Он каждый день непонимающе смотрел в зеркало первую минуту, пока не соображал, что в отражении видит лишь себя нового. От него прежнего осталось очень мало: глаза, когда не белели при всплесках силы, да неуклюжесть, которая просто сменила истоки. Но это проходило. Он становился грациозней, ловчей, смелей в каждом шаге. И это определенным образом сказывалось на его принятии самого себя. Появилась статность, разворот плеч стал уверенней, а не только шире, взгляд тверже — он изменился и сильно, пусть в глубине души и остался прежним юношей, с добрым сердцем и теплой улыбкой в глазах.

Задумавшись, Лео не сразу обратил внимание, как вокруг все тихонько стало меняться. Непонимающе поднял голову, когда сверху послышался нежный шелест, и с широко раскрывающимися глазами смотрел, как дерево, под который стоял, медленно выпустило листву. Кругом лежал снег, стоял мороз, а роща просыпалась. Буквально на глазах ожили деревья, вылезли подснежники из снега, который таял со скоростью света под ногами. Хлопья снега стали оседать на зеленых распускающихся листьях и первых соцветиях савойи.

С легкой улыбкой Лео крутил головой, глядя, как на десяток метров вокруг расцвела весна посреди лютой зимы. Словно в сказку попал, где бывают чудеса. Но

это было не чудо.

— Мама, — тихо хмыкнул Лео, качая головой, и рассеяно касаясь теплой коры дерева.

Он шагнул чуть вперед и тут же увидел свою родительницу — большое дерево выпустило дриаду из своих недр прямо в объятья сына.

— Мой малыш, — хрупкая женщина со счастливой улыбкой оказалась в руках сына, неверяще и восторженно глядя на своего мальчика, который уже и не был им — стал мужчиной. — Как же ты изменился, — гордо оглядывая его с ног до головы, прошептала она.

— А вот ты ни капельки, — нежно обнимая мать, такую непривычно маленькую для него нового, улыбнулся полукровка, все равно ощущая, как руки родного и любящего человека дают ему защиту и тепло, которые только и может дать мама, как бы ни вырос ее ребенок.

Дриада была хрупкой и невесомой в руках своего сына. Босая на зеленой траве, одетая в легкое летнее белоснежное платье, похожее на тунику. Глаза, как те листья в красных волосах — зеленые-зеленые, а губы алые как кровь.

— Я так скучала по тебе, мой мальчик, — касаясь рукой лица сына, прошептала Орсея.

— И я скучал, мама, — ласково целуя руку женщины, улыбнулся юноша. — Зачем ты пришла? — ухмыльнулся Лео, глядя в хитрющие и немного грустные глаза матери.

— Твой отец собирается наведаться к тебе. Хотела предупредить.

— Чего он хочет? По-моему в последний раз он предельно четко высказался в мой адрес, — недовольно нахмурился полукровка.

— Он хочет поговорить с тобой. Надеется, что ты примешь власть, раз уж принял силу его рода, — осторожно пояснила женщина. — Хотя бы выслушай его, Лео! — умоляюще посмотрела на ребенка Орсея. — Не спеши отказываться, подумай. Вам незачем больше спорить и ругаться. Прошу тебя, сынок.

— Нет, мама, — решительно покачал головой принц. — Я принял решение, и отец согласился с тем, что я предложил. И он вздохнул с облегчением, когда все решилось. Так же как и я. И тот факт, что я вдруг стал более привлекательным для него, ничего не меняет. Моя сила не имеет значения в моем праве решать, как мне жить. Приемника он уже нашел, вырастит его достойным королем и защитником. А мне его престол не нужен.

— Но ведь он твой, Лео! Этот трон по праву твой! — возразила Орсея, беря руки сына в свои, заглядывая ему пронзительно в глаза.

— Мне не нужна власть. Никогда не была нужна. И это не изменилось, а именно это пренебрежение было камнем преткновения в наших с отцом отношениях. Не моя слабость, не отсутствие силы, а мое нежелание становиться подобным ему!

— Ты никогда не станешь таким, как твой отец, — мягко улыбнулась женщина.

— Вот и отлично. Я не поменяю своего решения. Можешь передать ему, пусть не спешит в гости.

— Он все равно придет, — покачала головой дриада, тяжело вздыхая. — И вы снова разругаетесь.

— Тебе пора привыкнуть, — хмыкнул спокойно юноша.

— Я уже отвыкла, пока тебя не было дома, — усмехнулась в ответ молодая женщина. — Но ты подумай еще, сынок. Хорошо подумай.

Лео лишь губы поджал, но промолчал. Но мама и без того знала, что его упрямство не даст ему изменить принятого решения. Он выбрал свой путь. Пусть не хотел такого, пусть не особо был выбор, но менять решения принц не собирался. Да, наверно, уже и не принц.

— Мне пора возвращаться, — с сожалением произнесла Орсея, выпуская руки сына из своих. — Я была очень рада повидать тебя, мой малыш.

— И я скучаю, мама, — целуя руки дриады, улыбнулся Лео, разжимая ладони.

Красноволосая женщина ласково улыбнулась своему ребенку и шагнула к дереву. Она словно проникла в него, как призрак, растворившись в своей сущности. А спустя буквально пару минут волшебство весны закончилось: листья свернулись, цветы скрылись под землей и все еще не прекращающимся снегом, который быстро укрыл высохшую вмиг траву. И лес снова был спящим и дожидающимся пробуждения в свое положенное время.

Появление короля Этея было почти таким же впечатляющим, как и визит императора Алимана в Академию. Схожесть этих двоих в нраве, характере и силе и была причиной их крепкой дружбы уже не одно столетие.

Ворота Академии распахнулись посреди белого дня, когда занятия были в разгаре. Студенты, перемещающиеся по двору замка к своим классам и просто прогуливающиеся, с перешептыванием встретили появление джина. Король пришел один, без свиты, едва ли взглянул на кого-то, целенаправленно двигаясь к замку. Нельзя было его не узнать — джины были редкостью. А джины такой силы и подавно, поэтому все знали, кто так гордо и уверенно идет навстречу Ринару, вышедшему встретить гостя. Мощное тело завернуто в меха, что окутывали плечи, оставляя торс почти обнаженным, давая взгляду зацепиться за метки силы. Они были и на лице, давая всем и каждому понять, насколько велико могущество этого джина. Волосы распущены и забраны на затылке, открывая волевое мужественное лицо. На шее и в волосах ритуальны амулеты, запястья охвачены браслетами — теми самыми драконьими артефактами, из которых король черпает силу для защиты своих Темных Земель и всего Шаори.