Самая старшая (СИ) - Белова Полина - Страница 19

- Ты что? Это же ритуальные плошки! В них символы четырёх стихий и четырёх магических даров. Мама в первый день нового года тоже обязательно на стол такое ставила, пусть и не на подставку, а просто на скатерть. Помнишь тот случай, когда ты не усмотрела и маленький Егорка земли из ритуальной плошки наелся? Мама тогда тебя скрученным полотенцем хотела ударить, но ты увернулась, и досталось мне. Я возмутился на тебя плохим словом, и, в результате, получили мы тогда от мамы вдвоём, – Саша нежно улыбался, вспоминая. - А потом мы с тобой мечтали, что у младшего братца дар земли на проверке обнаружится. Маги его заберут, нам денег дадут. И тогда, получится, что не зря мы из-за него пострадали.    

За разговором мы подошли ближе к Коле.

- Привет! А где братья? Ты какой-то сонный, почему? – растерянно спросила я.

- Да малая сегодня ночью плохо спала. До рассвета с ней на руках носился. Теперь спать дико хочется. А братья… Андрейка в парадных комнатах полы моет. С утра к мастеру гости заходили, натоптали. Стёпку хозяйка в погреб послала, сейчас придёт. А Егор в пристройке, овощи чистит на завтра.

- Вижу, что из-за праздничных хлопот, вас всех привлекли помогать по хозяйству…

- Машка, а то ты не знаешь, что у нас так каждый день проходит: нянчим, моем, чистим, приносим, уносим, подаём, убираем, - устало зевнул Коля.

- Не знаю. Я думала вы портновскому делу учитесь…

- Вначале все так ученичество проходят. Пока из них четверых только Егор шьёт. Он уже четвёртый год в учениках. – вместо братьев ответил мне Саша. – Степан, Андрей и Николай работают там, где мастер скажет: в доме, во дворе, в мастерской, на кухне или в няньках. Если в мастерской, то мальчишки обрезки подбирают, железные утюги греют, и так, на подхвате, а в доме делают всё, что мастер или его жена прикажут.

- То есть, братья не учатся, получается, а прислуживают за кров и еду, - вздохнула я. - Так они, мало чем отличаются от слуг.

- Отличаются. Слугам платили бы жалование. – хмыкнул Сашка. – Да, ладно! Всё нормально. Егору мастер уже показывал, как шить разные детали одежды. Из обрезков ткани он сам мастерил, и рукава, и воротнички, и подкладку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Так овладеть всеми тайнами профессии невозможно. Три года ученичества греть утюги и нянчить хозяйских детей?

- Зато оставшиеся два года, между делами, мастер учит! Хотя… К концу обучения другие ученики выходят с небольшими понятиями о ремесле, которым будут заниматься. Но меня, кроме мастера, наш отец кроить учил! Я потому уже хорошие деньги получаю, что закройщиком не каждый может работать, – с гордостью сказал брат. – Нам, закройщикам, в любой мастерской больше всех платят. Вот ещё опыта поднаберусь… Я и братьев научу, как подрастут. Не волнуйся.

Я посмотрела, где мои мальчики спят. На полу, в мастерской! Только Коля в хозяйском доме, при ребёнке, на лавке рядом с люлькой! Условия проживания братьев ужасны! Но… Их здесь кормят. Возможно, что плохо. Даже спрашивать не буду. Я пока не уверена, что смогу прокормить и обеспечить всем необходимым себя, Таню, Лизу и Сашу на одно жалование брата, хотя задумки есть...

- Надеюсь, мастер не злоупотребляет своей властью? Он не бьёт наших мальчиков? – спросила я у Саши.

Брат промолчал и перевёл разговор на другое. Так тяжело стало на душе…

Если бы не моё подношение, братьев не отдали бы мне на прогулку. Особенно, няньку Колю. Но «заячьи ушки» сделали своё дело: и парней мастер отпустил и все обрезки разрешил Саше для нас собирать. Только сказал, что он лично мешок с лоскутами перед выносом проверять будет. Чтобы ничего годного случайно туда не попало.

Мальчишки были так счастливы вырваться на волю, что к приюту на Садовой не шли, а подскакивали, как кузнечики. Я им ещё по одному ушку дала, что тоже поспособствовало детскому счастью. Сашка, который в этот раз, естественно, хворост не получил, неожиданно стал в глазах братьев героем. Ещё бы! Он такую вкуснотищу не ест, отказывается, потому, что уже взрослый. Добрые душонки даже пытались поделиться с ним кусочками своих «ушек». Братец, конечно, мужественно отказался, чем завоевал ещё больше уважения. Я не стала сбивать с Сашки «корону» и сообщать младшим, что их герой уже слопал в два раза больше. Пусть…

Снаружи детский приют на Садовой выглядел как обычное зажиточное городское подворье: двухэтажный дом, крепкие высокие ворота, в них - калитка.

Я оставила мальчиков ждать на улице, а сама повернула тяжёлую железную ручку калитки и беспрепятственно вошла во двор. Никого…

Огляделась. Вот, значит, где сейчас обитают младшие Кузнецовы…

Безликая потрёпанная тряпичная кукла, забытая на деревянной лавке, облезлая поломанная лошадка-качалка на крыльце…

Чувствовала вину перед детьми за то, что прошло уже почти два месяца, а я сегодня впервые выбралась к ним. Волновалась. Как они здесь? Как встретят меня?

Тщательно обтёрла ботинки о соломенный плетённый коврик перед дверью. Постучала. Не получив ответа, немного подождала и вошла. Оказалась в больших холодных сенях. Сквозь два узких окошка, между которыми и над которыми, на гвоздях висели мешки и мешочки, плетёные короба и сумки, щедро лился дневной свет. По эту же сторону помещения, внизу, вверху и по углам, стояли или висели деревянные полки с самым разнообразнейшим наполнением: горшки, плошки, деревяшки, игрушки, кули и прочее, прочее, прочее...

А по другую сторону - по всей стене рядами наискосок были вбиты большущие гвозди. На них, как на крючках, висели детские тулупчики, пальто и куртки. Я заметила, что трое взрослых повесили свои вещи ближе к той двери, что вела на улицу. Пристроила там и своё пальто.

На полу, у стены с верхней одеждой аккуратно рядочком стояли детские ботиночки и сапожки разных размеров. Подумав немного, я тоже сняла обувь и пристроила её в ряд.

Пустой короб из-под «заячьих ушек», которые подарила мастеру из портняжной мастерской, оставила в сенях. Я рассчитываю забрать оба короба, с пустыми блюдами в них, вечером, когда верну детей в приют. Не таскать же их с собой весь праздник!

Подхватила плетёнку с оставшимся хворостом и, сдерживая волнение, в очередной раз постучала. В этот раз из-за двери услышала приглашение войти.

Вокруг большого овального стола на высоких табуретах плотно друг к другу сидели лысые дети. Почему-то причёска под ноль бросилось в глаза в первую очередь. У Наденьки была такая коса… В центре стола стоял пузатый самовар. Дети пили чай из одинаковых глиняных кружек. Каждый держал в руке кусочек сахара.

У противоположной от двери стены, прямо на полу в четырёх невысоких прямоугольных плетёных корзинах тихонько сидели или лежали самые маленькие воспитанники. «Бедные дети! Эти плетёнки похожи на лежаки для собак» - невольно сравнила я.

Мальчики и девочки за столом - все были в одинаковых одеждах. На первый взгляд, они отличались друг от друга только возрастом. На детях были коричневые рубахи с завязками у ворота и вязанные из грубой грязно-серой шерсти безрукавки.

Я сразу выхватила глазами свою четвёрку и улыбнулась им. Малыши смотрели настороженно, но с невероятной надеждой и верой. От этих взглядов душа перевернулась. «А вдруг крохи подумали, что я пришла их забрать? Может, только зря их растревожу?» - испугалась я.

Потом спохватилась и обратилась к одной из трёх женщин, которая выглядела наиболее представительно и, судя по одежде, была здесь главной.

- Здравствуйте! Я Кузнецова Мария. Самая старшая. То есть, есть ещё сестра, Дарья. Она уже замужем и её муж - наш опекун. Я - самая старшая из детей, – заговорила я, путаясь и позабыв, от волнения, заготовленную речь, Чтобы сразу объяснить младшим зачем я пришла, добавила, - Я прошу отпустить мою сестру Кузнецову Надежду и братьев Максима, Никиту и Михаила со мной на прогулку, до вечера. Хочу сводить детей в храм Богини Судьбы.

- Мы сегодня водили туда на проверку двоих воспитанников... - задумчиво произнесла женщина.