Единственный цветок в этой говноклумбе 3 (СИ) - "Holname" - Страница 65

— То есть паника — это не основная цель?

— Скорее приятный бонус.

Шейн улыбнулся и искоса посмотрел на Меттла. В этот момент он и заметил, насколько тот был напряжен. Лицо парня было бледным, вены на лбу и на висках казались вздувшимися, и при всем этом взгляд был не то злым, не то обеспокоенным.

Нахмурившись, Шейн недоверчиво спросил:

— Почему ты интересуешься этим?

Наступила тишина. Опомнившийся после этого вопроса Меттл наконец-то осознал, как именно он выглядел. Мгновенная попытка скрыть эмоции улыбкой тоже не удалась: уголки губ дрогнули сразу же, как приподнялись, и потому парень сразу решил перестать притворяться. Уже серьезно и даже как-то строго посмотрев на Шейна, он ответил:

— Среди пострадавших в Атросе была одна из моих покровительниц. Рона Ланж, может, это имя тебе о чем-то говорит?

— Говорит, — Шейн задумчиво нахмурился. Он быстро признал фамилию, вспомнил девушку, как-то раз приходившую к нему в академии и рыдавшую перед ним и его друзьями, и вспомнил историю о сестре той. — Она умерла незадолго до того, как я спас Аниану Ланж. Возможно, если бы я пришел раньше…

Меттл с легкой грустью улыбнулся. Как только Шейн назвал имя сестры Роны, сразу стало понятно, что они были знакомы лично. Одна мысль о том, что, возможно, Шейн мог бы все изменить, вызвала тревогу и чувство собственной вины. Все-таки у Шейна была такая возможность, а у самого Меттла ее не было и вовсе.

— С этим, — на выдохе протянул Меттл, — уже ничего не поделаешь.

— Она была твоей покровительницей, верно? Почему ты так сильно переживаешь? Разве у тебя не остались и другие покровительницы?

— Они же не вещи. — Меттл с иронией посмотрел на товарища. — Мы близки друг другу, мы готовы выслушать в нужный момент и даже помочь. Я о них забочусь.

— Ты — о женщинах?

По одной лишь интонации Шейна можно было понять, насколько он был удивлен. Представить ситуацию, в которой мужчина из этого мира так тепло отзывался о женщинах, было очень сложно.

— Почему нет? — Меттл улыбнулся куда счастливее. — Я связан клятвой со своим родом, но меня не ограничивают в действиях. Поэтому я могу делать все, что захочу, с кем захочу и когда захочу. Мне нравится общаться с другими женщинами, помогать им, если они в этом нуждаются, и, заметь, они открываются мне больше, чем своим близким. Мы не чужие друг другу.

— То есть, — Шейн задумчиво склонил голову, — никто из них не совершает над тобой насильственные действия?

— Скажем так, если ситуация выходит из-под контроля, я знаю, что нужно делать. Поэтому, нет, до насилия обычно не доходит.

Подобный решительный ответ даже вызвал улыбку. Шейн, пожав плечами, вяло ответил:

— Хорошо устроился.

— Еще бы. Нужно просто уметь подстраиваться под ситуацию.

Вновь наступила тишина. В это мгновение паузу наполнили все те голоса, что звучали из зала, и стрекотание сверчков, будто затаившихся прямо под окнами. Присматриваясь к очертаниям лица Меттла, которые все же казались хорошо заметными даже в полутьме, Шейн спросил:

— Я хотел спросить тебя, как относишься к действиям этой группировки?

— Я не согласен с их действиями. — Решительно заговорил Меттл. — Мне близка их боль, я понимаю, почему они так поступают, но не могу смириться с тем, что они делают.

— Ты о…

— Убийстве невинных. — Настроение Меттла помрачнело. Печаль и легкая ирония сменились серьезностью и неприязнью. — Одно дело, когда они охотятся на головы мировых правителей и избавляются точечно от главных виновников, другое дело, когда они пытаются превратить в фарш детей и стариков. Когда они убивают, им же, в сущности, без разницы женщина это или мужчина.

— Ну, многие мужчины сейчас служат женщинам…

— Далеко не по своей воле, Шейн. И даже если причина служения — это добровольная клятва, это не значит, что они не являются такими же жертвами, как и члены змеиной группировки.

Шейн лишь пожал плечами. Он и сам придерживался подобного мнения, поэтому не особо хотел спорить и поднимать вверх все сопутствующие вопросы. Вместо этого, выдохнув, он спокойно заговорил:

— Честно говоря, я не очень удивлен тому, что в этом мире есть такая группа. На любую давящую силу должна найтись противоборствующая. К тому же, — Шейн посмотрел на собеседника украдкой, — точечный вариант уничтожения, о котором ты говоришь, бесполезен. Новое поколение уже воспитано на старых традициях, если убить горстку людей — это не поможет. Только возникновение сильного противника, долгая и изнурительная борьба до состояния отвращения и полного истощения способны изменить ситуацию.

— Шейн, — Меттл невольно начал хмуриться, — неужели ты…

— Нет, конечно. — Шейн лишь усмехнулся. — Кто я такой, чтобы пытаться переделать весь мир? Самому бы найти способ выжить.

В первую секунду наступила тишина. Меттл, удивленно смотревший на Шейна, будто пытался обдумать все сказанное им, но затем, мысленно наконец-то добравшись до его последних слов и сложив их вместе со странным характером этого паренька, Меттл с усмешкой добавил:

— А вот это на тебя похоже.

Прозвучал звон. Этот звук, напоминавший биение колокола, пронесся по всему дворцу, достигая даже улицы. Услышав его, Шейн удивленно оглянулся, а Меттл расслабленно протянул:

— О, а вот и основная часть бала.

— Что за основная часть?

Выпрямившись и развернувшись, Меттл уверенно направился обратно в зал и одним махом руки позвал Шейна следом за собой. Спокойным радостным тоном он заговорил:

— Когда женщины и мужчины наговорятся отдельно друг от друга, они переходят в главный зал, где встречаются с королевой. Это ведь твой первый официальный бал, после того как ты стал магом?

— Конечно.

Приоткрыв дверь, Меттл на мгновение остановился. Он обернулся к Шейну, с улыбкой посмотрел на него и, кивнув, ответил:

— Тогда пошли со мной. Я покажу.

Шейн и впрямь пошел следом. Как только они вернулись в зал, заметили, что все люди к этому моменту уже стали постепенно переходить из пристройки во дворец. К нужному пути вела лестница, поднимавшаяся будто бы на несколько этажей вверх.

Шейн не особо переживал из-за всего происходящего. Обычно у человека, впервые оказывавшегося в подобной обстановке, дух захватывало от волнения, вызванного блеском и торжественностью, но для Шейна это были скорее бессмысленные хождения из угла в угол в ожидании конца мероприятия.

Бальный зал дворца, в которой они вошли, отличался от того места, где они были прежде. Размах основного здания был куда больше, широта, простор, высота, блеск — все это казалось таким торжественным и необычным, привлекательным и великолепным, что это действительно цепляло взгляд. Потолок главного зала был построен в виде огромного стеклянного купола, через который можно было спокойно любоваться красотой луны.

Как и Меттл, Шейн продвигался все глубже в зал. Он уже видел, противоположную лестницу, с которой плавно спускались женщины, и видел, как все эти две большие группы гостей быстро смешивались в где-то центре помещения.

Кроме всего этого, в противоположной части зала находилась еще одна лестница, более узкая, но не менее роскошная и необычная по своей украшенности. Она вела не в сам центр зала, но спускалась прямо к постаменту, на котором находился трон.

Вскоре все гости спустились в зал и замолчали. Никто не произносил ни слова, будто бы так и должно было быть. Шейн, подстраиваясь под происходящее, также молчал и просто ждал того, что должно было случиться дальше.

Взглядом пробегаясь по толпе, он легко смог заметить фигуры своих сестер, обожаемую матушку, и даже Латишу. Шейна удивило то, что девушка все еще была среди гостей, но он понимал, что, раз она продолжала скрываться, то все так и должно было быть.

Прозвучал очередной звон колокола. Звук, идущий будто из глуби самого дворца, заставил насторожиться. Двери перед центральной лестницей с громким хлопком открылись, а рядом с ними показались две женские фигуры.