Digging for the Bones (ЛП) - "Paganaidd" - Страница 17

— Дядя Гарри сказал, что говорил с Фаджем, — Люпин в ужасе посмотрел на Северуса. — Министр отвёл Гарри назад. Дамблдор сказал мне, что они так боялись, как бы Блэк не нашёл мальчика вдали от дома своего опекуна. Должно быть, министр приказал им…

— …держать мальчишку в «ежовых рукавицах» и не дать ему снова сбежать, — с горечью договорил Северус. — Несомненно, он считает, что его наказание было одобрено Дамблдором.

— Неудивительно, что он так сопротивлялся, — сказал Люпин, проводя дрожащей рукой по лицу. — Странно, что Лили и Джеймс не вернулись с того света, чтобы преследовать нас.

Северус вздохнул. Лили уже несколько раз снилась ему. Она ничего не говорила, только смотрела на него печальными зелёными глазами.

На этой неделе ему не удалось выспаться.

========== Глава 9. Новый друг ==========

Заклинание стазиса, которое показала Гермиона, было, по мнению Гарри, одним из лучших разделов магии, который он когда-либо изучал. Благодаря запасам еды, хранимым в чемодане, можно было все выходные не спускаться в Большой зал, чтобы поесть.

В воскресенье, прежде чем кто-либо в спальне проснулся, Гарри схватил пару тыквенных пирожков, купленных ещё в поезде, и отправился на дальний берег озера, держась подальше от границы территории школы, помня о предупреждении Дамблдора насчёт патрулирования дементорами — у Гарри не было ни малейшего желания снова встречаться с одной из этих ужасных тварей.

К вечеру книга, которую он читал, ему надоела. Он прятался в укромной лощинке, но теперь встал и бесцельно побрёл к озеру, краем глаза наблюдая, как бы не появились другие студенты, особенно Рон и Гермиона, не имея ни малейшего желания общаться с ними.

Гарри знал, что ведёт себя глупо. Они ведь хотели как лучше и ничего не сказали бы, если бы не волновались, а значит, им было не всё равно, что с ним происходит. Хотя беспокоиться было не о чем, и Гарри нужно было просто объяснить им, что всё в порядке. В конце концов, это был всего лишь дядя Вернон. Когда Гарри был совсем маленьким, ему приходилось гораздо хуже. А летом Вернон так разозлился только потому, что Гарри раздул тётю Мардж.

Когда Гарри думал о том, что надо бы поговорить с друзьями, он готов был провалиться сквозь землю от смущения. Он сражался с василиском и одержимым Волдемортом Квиррелом. Почему они считали, что он не справится с дядей Верноном?

Несомненно, Гермиона поймёт, почему Гарри не разговаривал с ними все выходные, будет извиняться, но всё равно станет лезть к нему в душу, потому что всегда хочет знать всё, о чём он думает. А Рон будет просто злить.

Гарри схватил камень и раздражённо швырнул его в озеро. Завтра придётся идти на занятия, говорить с ними, слушать их доводы и пытаться развеять их опасения. Это просто сводило с ума.

Какое-то движение привлекло внимание, и Гарри обернулся, вздохнув: ему показалось, что что-то чёрное, замеченное краем глаза, было школьной формой, что кто-то нашёл его здесь. Однако вместо сокурсника в нескольких ярдах от Гарри сидела огромная чёрная собака и с интересом смотрела на него, склонив голову набок и высунув язык. Свалявшийся мех не скрывал её худобы. Никакого ошейника Гарри не увидел.

— Откуда же ты взялся? — тихо спросил Гарри. Пёс сидел спокойно и казался совсем ручным. — Ты что, новый пёс Хагрида?

Навострив уши, собака закрыла пасть и встала, осторожно принюхиваясь. Она была такой тощей, что Гарри тут же вытащил из кармана один из своих пирожков:

— Ты голодный, мальчик? Или девочка? Да всё равно…

Пёс неуверенно шагнул к нему. Гарри подбросил кусок в воздух, не настолько он был глуп, чтобы предлагать незнакомой собаке взять еду из рук. Благодаря противным маленьким тявкающим бульдогам тёти Мардж Гарри свёл близкое знакомство с собачьими укусами, а эта собака могла отхватить Гарри руку по локоть и даже не заметить.

Пёс ловко поймал кусок и облизнулся. За первым последовал второй кусочек, потом ещё один. Пёс просто извивался от восторга всякий раз, когда ловил пирожок.

Гарри усмехнулся, глядя на ужимки собаки. Он подбросил еду повыше, чтобы посмотреть, как огромное животное прыгает, чтобы поймать её. Не успел Гарри опомниться, как скормил собаке всё, что у него было в карманах. Хотя неважно, в чемодане у него было ещё.

Гарри протянул руку ладонью вверх, пес подошёл и обнюхал её. Он (Гарри решил, что это был «он», наблюдая, как пёс прыгает) действительно был огромен, его голова легко доставала Гарри до талии. Однако пёс довольно послушно сел, когда Гарри почесал его за ухом, и вёл себя намного лучше, чем Клык, собака Хагрида: не лез почём зря, не прыгал. Теперь, немного поев, он, казалось, намеревался вздремнуть на солнышке: встал и пару раз покрутился вокруг себя, затем лёг на траву, глядя на Гарри с явным приглашением.

Гарри сел, скрестив ноги, рядом с собакой, а та на брюхе подползла к нему и положила тяжёлую голову ему на колени.

— Я понял, — Гарри засмеялся и почесал мохнатые уши пса. — Я накормил тебя, и ты теперь мой насовсем, верно?

В ответ пёс махнул хвостом.

— Так, и как же мне тебя назвать? — Вопрос был, конечно, риторический. — Черныш?

Пёс, казалось, посмотрел на него с упрёком и, посапывая, сунулся носом в ладонь Гарри, требуя ласки.

— Подхалимка? Сопелка?

Пёс чихнул.

— Значит, Сопелка, — сказал Гарри, вытирая руку о собачью шерсть.

Собака лизнула его в лицо так сильно, что у него слетели очки.

— Эй, осторожнее, — возмутился Гарри, подхватив их.

Пёс виновато заскулил, словно извиняясь, и снова положил голову на колени Гарри.

Собака была гораздо лучшей компанией, чем кто-либо другой, кого Гарри мог себе представить. Она не задавала вопросов и не смотрела на него с жалостью, она просто успокаивала своим присутствием, как и Хедвиг, была чем-то живым и тёплым, что Гарри мог обнять.

Он подумал, что было бы здорово забрать Сопелку с собой к Дурслям, чтобы он там слопал Злыдня, бульдога Мардж, одним укусом.

Забавы с собакой, казалось, заставили растаять что-то тугое и холодное в животе Гарри. Он расслабился, вытянул ноги и откинулся, опираясь на руки, подставив лицо солнцу. Пёс повернулся так, что его чёрная голова примостилась на бедре Гарри. Через несколько минут пёс поднял голову и снова лизнул Гарри в лицо, на этот раз гораздо мягче, словно желая стереть слезу, скатившуюся по его щеке.

Гарри слегка покачал головой. Это было нелепо, на самом деле он не плакал.

— Это была плохая неделя, — осипшим голосом признался Гарри собаке. — Я имею в виду, Невилл… — он сглотнул. — Это ужасно, — Гарри замолчал. Сопелка терпеливо ждал.

— И потом, я не знаю, что делать с Люпином и Снейпом, — Гарри показалось, что пёс вопросительно посмотрел на него. — Гермиона и Рон сказали Люпину, что их беспокоят синяки, которыми дядя Вернон разукрасил меня этим летом. Гермиона всегда беспокоится о таких вещах, и я думаю, что это она надоумила Рона. И тогда Снейп настоял на том, чтобы лично меня осмотреть. Похоже, они все очень расстроились из-за того, что дядя Вернон побил меня палкой. Во всяком случае, Люпин точно. А Снейп просто бешеный. Но, с другой стороны, Снейп всегда за что-то на меня злится.

Он замолчал, размышляя. Сопелке, должно быть, понравился звук голоса Гарри, потому что он нетерпеливо ткнулся носом, когда тот умолк. Мальчик улыбнулся собственным фантазиям, но сказал:

— Снейп преподаёт зелья. Он ненавидит меня. Очевидно, он ненавидел моего отца. Во всяком случае, Дамблдор так сказал. Но так оно и было на самом деле… Я не знаю… нормально? Насчёт всего этого осмотра. Не то чтобы я сачковал, но когда Снейп сказал, что не станет поднимать шум из-за того, что осмотр показал… — Гарри задумался. — Нет, он сказал, что никому не расскажет об этом. Ты думаешь, это одно и то же?

Сопелка посмотрел на него мудрыми, печальными глазами.

— В любом случае, — продолжал Гарри, — Снейп сказал, что ничего не скажет, но Люпин упомянул что-то о разговоре с Дурслями.