Сияние полуночи (СИ) - Жданова Алиса - Страница 69

Не в силах додумать эту мысль до конца, я бросила дневник на колени и, вспомнив, как Хо Хэнъю пытался вчера поцеловать меня в купальне, передернулась. Какой ужас!

— Ужас-ужас-ужас, — не в силах оставаться на месте, я вскочила и принялась нарезать круги по комнате, не обращая внимания на Сян-Сян, которая следила за мной изумленным взглядом.

Чьим бы сыном он не был, я не могу выйти за него замуж. Это просто отвратительно и совершенно невозможно. Я ничего не знала — но он-то не терял память! Как он мог так себя вести? И зачем ему весь это балаган с завтрашней свадьбой?

Кинувшись к креслу, я схватила дневник и торопливо дочитала последние страницы, но не нашла больше ничего полезного. Подняв голову, я невидящим взглядом уставилась в окно. Зачем это все нужно Хо Хэнъю?

Попробую порассуждать. Если я — дочь наследника клана, то я — единственная оставшаяся в живых наследница. По сути, я уже сейчас являлась непризнанной главой клана Хо. Хо Хэнъю хочет стать главой клана — без этого он не сможет как следует управлять амулетами, потому что они его не признают. Точно…

В первый день в клане огня он отвел меня в сокровищницу и мы вместе толкнули ее двери, которые тут же распахнулись.

Перед глазами возникли тяжелые каменные створки, руки заклинателя, лежащие поверх моих, и его слова: "Все мое — твое, Айлин". Скорее наоборот, все мое стало его.

Двери сокровищницы распахнулись не потому, что их толкнул Хо Хэнъю, а потому, что их толкнула я. И — тут меня настигло очередное прозрение — его внушение плохо действовало на меня потому, что Сияние полуночи — это мой амулет, и он хотел подчиняться мне. Как собака подчиняется хозяину, так и все магические предметы и сооружения клана чувствовали во мне свою хозяйку — и сокровищница, и амулеты, и барьер. Недаром Хо Хэнъю постоянно латает барьер, который пробивают браконьеры, он его просто толком не слушается!

Шисюн же говорил мне, что мир людей и тонкий, магический мир неразрывно связаны — а, значит, законы наследования влияют на то, кому подчиняются магические предметы.

В ужасе запустив руки в волосы, я снова подскочила, и, пропетляв по комнате, села на кровать. Теперь все стало понятно… Хо Хэнъю собирается взять меня в жены — а имущество жены по закону принадлежит мужу. Как я и думала, никакой детской влюбленности не было, а был голый расчет человека, который захотел получить то, что ему не принадлежит. Мой взгляд упал на кровать — ну хотя бы можно не опасаться поползновений с его стороны, вряд ли он настолько извращенец.

Что ж, — я бросила взгляд на свое запястье, — его ждет разочарование. Наш брак не будет действителен, и амулет по-прежнему будет плохо на меня действовать, и без меня он не сможет даже самостоятельно открыть сокровищницу. Боюсь даже подумать, что он сделает, когда узнает об этом…

Решительно встав, я отправила Сян-Сян за яблоками и, стоило ей только покинуть комнату, спрятала дневник под кроватью. Скорее всего, его все равно найдут, когда Хо Хэнъю узнает, что я выяснила из этой тонкой книжки столько занимательных вещей — но я не собиралась скрывать от него свое новоприобретенное знание: мне были нужны ответы.

Мельком бросив взгляд в зеркало и поразившись, каким белым, абсолютно бескровным было мое лицо, и как лихорадочно горели глаза, я вышла из комнаты и отправилась разыскивать Хо Хэнъю. Долго искать не пришлось — я заглянула в его кабинет, затем — в зал приемов, и нашла заклинателя там. Стоя в центре, он отдавал распоряжения, и его помощники таскали туда — сюда маленькие столики, раскладывали подушки, а один, молодой парень, которого я раньше не видела, по пятам следующий за Хо Хэнъю, записывал все его слова, как откровения божества. Понятно, подготовка к завтрашнему… событию — свадьбой я даже мысленно назвать это не могла, настолько это звучало абсурдно — в полном разгаре.

— Сяо Ян, — негромко позвала я заклинателя, и эти слова произвели такой эффект, словно я подкралась и вонзила нож в его спину.

Он, стоя ко мне спиной, словно окаменел — его руки, которым он как раз размахивал, давая указания, замерли в скрюченном и неестественном положении, спина одеревенела, а на той части щеки, что была мне видна, заиграли желваки.

— Вон, — шипяще, как-то по змеиному произнес он, и его подчиненные, побросав столы и подушки, стремглав бросились к дверям. Через несколько секунд мы остались совсем одни.

Он медленно, мееедленно обернулся ко мне, и я невольно сделала шаг назад — его взгляд был совершенно диким. Нет, я не должна отступать, я знаю, что я права!

— Я все вспомнила, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. Он сделал шаг ко мне, и я осталась на месте, сжав кулаки. — Я не Сяо Лань, а Ю Лань. А-Нин не моя мать, а твоя, — от перечисления всего его вранья во мненачала закипать ярость, горячая, как сама первозданная стихия огня. — А сын старого главы клана Хо, младший господин Хо — не твой отец, а мой, — сделав глубокий вздох, я попыталась спокойно произнести:

— Может быть, ты перестанешь… — голос сорвался, и я начала снова:

— Может быть, ты перестанешь… может быть, ты перестанешь мне врать!!?? — заорала я, вне себя от гнева. — С самого моего прибытия сюда ты не сказал мне ни слова правды! Как ты вообще запоминаешь, что и кому наврал?

— Я записываю, — огрызнулся Хо Хэнъю. Это имя все же шло ему больше рабского имени Сяо Ян с презрительной приставкой "Сяо[1]".

— Записываешь? — прошипела я. — То есть, ты наврал мне столько, что уже не можешь запомнить? Ты врал мне про то, кто я, кто ты, про то, зачем тебе нужна эта свадьба!

— Мне нужна эта свадьба, потому что я люблю тебя, — заклинатель двинулся ко мне, и на этот раз я сделала шаг назад:

— Не приближайся ко мне! Хватит уже врать, про какую любовь ты говоришь? Ты что, не помнишь, кто твой отец?

— Да откуда я знаю! — в крайнем раздражении выкрикнул заклинатель. С секунду помолчав, он с горечью признался: — Она так и не сказала мне. Моя мать. А теперь я уже никогда не узнаю… И почему я должен всю жизнь жить, оглядываясь на то, кем был мой отец, который даже не захотел признавать меня? Почему из-за того, что я так и не узнал, кто мой отец, я не получу то, чего хочу? Разве это справедливо?

— Что ты хочешь? Что же тебе нужно, Хо Хэнъю, для чего ты нагородил все эти горы вранья? — эти слова вырвались у меня со странным нервным смешком. Разве это оправдание для того, чтобы творить все, что взбредет в голову — то, что не знаешь, кто твой отец!

Заклинатель, во время нашей перепалки подобравшийся совсем близко, навис надо мной, но я упрямо сжала зубы и взглянула ему прямо в глаза. В его черных, непроницаемых зрачках горел огонь бешенства, и абсолютная безжалостность и жестокость в них странным образом мешалась с ранимостью. Словно я была единственным человеком, которому он верил — и предала его.

— Ты, Ю Лань, мне нужна ты, разве ты не видишь, — с болью произнес он. — Ты и трон главы клана. Ты знаешь, как я жил? Обливаемый презрением семьи Хо, чей-то ублюдок — так они меня называли. И я поклялся себе, что стану выше всех и получу трон главы клана, и ты всегда будешь со мной. Я всегда хотел лишь этого, но когда я только заикнулся о этом, моя мать отлупила меня так, что я три дня не мог подняться с постели. И тогда я решил, что буду молчать — но все равно получу то, что хочу.

— Но это же неправильно! — в отчаянии выкрикнула я. — Забирай себе этот бесполезный трон, если он тебе так нужен, но оставь меня в покое. Останови весь этот… балаган! — я обвела рукой сваленные в кучу столы и подушки, приготовленные на завтра.

— Ну уж нет. Ты же обещала мне, что всегда будешь рядом! Ты нужна мне! — Хо Хэнъю схватил меня за руки, и я оттолкнула его, отбегая еще на два шага назад.

— Разве ты не понимаешь, насколько все это неправильно? В клане было всего три заклинателя с достаточно сильным даром и огненно-багровым цветом волос, и все они — мои ближайшие родственники!

— Мне все равно, — твердо отозвался он, и я увидела в его лице решимость, отчего меня охватило настоящее отчаяние. Да что он за человек, неужели он настолько обезумел, что ему наплевать и на людские законы, и на гнев богов? — И тебе тоже станет все равно, только завтра. После церемонии.