Сдам угол в любовном треугольнике (СИ) - Зика Натаэль - Страница 69

— Брат?

— Ну да, — женщина напрягла память, — Леонидом представился. Вежливый такой. Он и сказал, что бабушка сильно заболела, и тебе пришлось прямо из института уехать.

Так, дело ясное, что дело тёмное.

Наташа ещё какое-то время посидела на кухне, поболтала ни о чём с разговорчивой хозяйкой, а потом сослалась на усталость и ушла к себе в комнату.

Тщательно осмотрела её, но ничего необычного не нашла. Тогда девушка вывернула наизнанку сумку и перебрала её содержимое «на составные» — тоже ничего нового, не считая пачек денег.

Гигиеническая губная помада, пачка влажных — надо же — до сих пор годные! — салфеток, ключи, два леденца «Бонпари», полностью разряженный старенький телефон…

Последний Наташа тут же поставила на зарядку, благо шнур от него по-прежнему лежал в верхнем ящике стола.

И села пересчитывать деньги.

Результат потряс. Нет, Натка видела, что в сумке лежат четыре пухлые пачки. Но, что три из них состоят из одних пятитысячных, рассмотрела только, когда взяла их в руки.

Не слабая заначка оказалась у неведомой бабушки! То-то сумка ей плечо оттягивала…

Хранить дома такие деньги — напрашиваться на неприятности. Значит, завтра первым делом надо идти в Сбербанк, положить на счёт. Вернее, сначала открыть себе счёт, а потом уж положить на него эти три пачки пятитысячных. Потом узнать в деканате, можно ли досрочно выйти из академа и догнать группу, а то жаль терять целый год. А если выяснится, что отменить академ нельзя, придётся искать временную работу уже на полный день. Пусть сейчас деньги на жизнь у неё есть, но лучше их приберечь, мало ли, как всё повернётся? Потом, всегда есть опасность, что произошла ошибка, и деньги ей не принадлежат. Растратит, а потом чем возвращать?

Нет-нет, она возьмёт только немного и только до первой зарплаты!

Приняв решение, Наташа прилегла на кровать и сразу провалилась в сон.

На следующий день Натка первым делом отправилась в институт. Визит в деканат её порадовал — оказалось, что досрочно выйти из академического отпуска возможно.

Наташа тут же написала заявление и отправилась на занятия.

Группа встретила её со сдержанным интересом.

— О, наша всезнайка вернулась!

— Наташ, а где ты была? Насовсем вернулась или так, попроведать?

— Насовсем, — с облегчением отвечала девушка, радуясь, что вокруг всё привычно и знакомо.

— Догонять теперь и догонять — до зачётов месяц, а ещё лабораторные, доклады. Ты же весь семестр, считай, пропустила!

Догонять не страшно, тем более что она всё это уже проходила. Даже не проходила, а внимательно и скрупулёзно изучала, когда выполняла работы за Вадима. Учёбы Наташа не боялась.

А вот провалы в памяти всерьёз беспокоили: ни неведомая бабушка, за которой Наталья ухаживала пять месяцев, ни место, где она всё это время жила, ни таинственный двоюродный брат — ничего не вспоминалось. Словно почти полгода её жизни кто-то вычеркнул, вымарал, нажал на Delete и стёр все файлы.

Идиотское чувство, но пока Натке некогда было с этим разбираться. Дни летели, приближая зимнюю сессию, и девушка лихорадочно навёрстывала пропущенные занятия и отработки.

И только по ночам, когда дневные заботы отступали на второй план, ей снились странные сны, словно она днём пересмотрела фантастических фильмов или перечитала фэнтези. Но на телевизор у неё не оставалось времени, а все книги, которые она читала, относились к учебникам и справочной литературе. Неоткуда ей почерпнуть столь реалистичные и яркие фантазии!

И ещё одно беспокоило Натку — она не могла объяснить, откуда у неё взялось постоянно присутствующее ощущение неправильности. И потери.

В редкие мгновения, когда голова не была занята подготовкой к занятиям, девушка ловила себя на мысли, что ей кого-то очень не хватает.

«Наверное, я сильно привязалась к бабушке», — подумала она однажды и решила, что пора навестить родной дом.

Вдруг там она найдёт все ответы?

Решила — и в первое же воскресенье отправилась в гости.

Родитель появлению дочери не особенно обрадовался.

— Денег нет, — вместо приветствия выдал отец, насторожённо глядя на дочь. — Ты надолго? Собственно говоря, мы собирались уходить…

— Мне не нужны деньги, — искренне ответила Натка, с тоской разглядывая лицо и фигуру папы.

Постарел. Даже не столько постарел, сколько стал выглядеть подавленно, как то пюре из рекламы. Словно из него потихоньку уходит жизнь.

При маме то был всегда подтянутый, весёлый, активный мужчина, а сейчас перед ней стоял обрюзгший, помятый, весь какой-то линялый пожилой человек без малейшего огня в глазах.

Вот тебе и молодая жена! Неужели это возраст сказывается? Так не старый ещё — пятьдесят всего…

Соки она из него пьёт, что ли?

Натка сморгнула и с изумлением обнаружила, что видит мир как-то иначе — словно на негативе фотографии. Растерянно посмотрев вправо-влево, она наткнулась на пульсирующую нить, которая тянулась от солнечного сплетения отца куда-то в комнаты. Не слушая, что родитель бормочет, Натка просто подвинула его и как заворожённая, пошла по нити. Пока не уткнулась прямо в мачеху.

— Ошалела? — взвизгнула та, шарахнувшись от Натальи. — Вова, что твоя дочь себе позволяет? Кто её приглашал в мой дом??? Немедленно пошла вон!

— Дочка, зачем ты? Мы уходим, — фоном, где-то на грани слышимости бормотал отец.

Но Наташа не реагировала, по-прежнему пребывая в странном трансе. Девушка несколько секунд не могла глаз оторвать от пульсирующей, словно пуповина, нити, которая входила в солнечное сплетение мачехи. А потом неожиданно для себя потянулась всем существом к «пуповине», но не со стороны мачехи, а со стороны отца. И оборвала её. Вернее, выдернула из его тела.

Отец охнул, потом потёр под грудью и недоумённо посмотрел на жену.

— Кольнуло что-то. Но зато сразу голова прошла. С зимы ноет, я уже смирился, а тут раз! — и прошла.

В это же время мачеха покачнулась и так и осела, где стояла. К сожалению, не на пол: под седалище молодухи счастливо попал стул.

К Наташе вернулось нормальное зрение, и она пару секунд пыталась понять — привиделось это ей сейчас или всё случилось на самом деле?

Отец выглядел чуть лучше, по крайней мере, на щеках появились краски, а то стоял серый, будто пылью припорошенный. А вот мачеха заметно сбледнула и в кои-то веки не вопила, словно её режут, а со страхом и, главное, молча, таращилась на падчерицу.

— Я зашла на минутку, — первой отмерла Наталья. — Хотела узнать, как у тебя дела, и спросить, есть ли у меня ещё родственники.

— Родственники? — с недоумением отозвался родитель. — Так умерли же все. Если ты про кровное родство, то только ты и я.

— А бабушка?

— Чья?

— Не знаю… Мамина мама. Или твоя?

— Давно на том свете. Наталья, ты чего это о них вспомнила?

— Так, подумала, вдруг где-то есть родная душа — бабушка, тётка. Может быть двоюродная или троюродная. Не может же быть, чтобы на всём свете никого не осталось?

— Может и есть кто-то где-то, — задумчиво произнёс отец, — но я о них не знаю. Доча… мы тут… это… уходить собирались… Да, Танечка?

— Нет, Вова, мне нехорошо что-то, — слабым голосом ответила мачеха и с трудом отлепилась от стула. — Я лучше прилягу.

— Танюша? — отец тут же забыл про дочь и бросился к жене. — Где болит? Может, Скорую?

Натка снова сморгнула и вовремя, чтобы увидеть, как беспомощно болтающийся конец «пуповины» устремился в сторону мужчины.

Ах ты ж, гадость!

Не думая, Натка мысленно ухватила обрывок и завязала его бантиком. «Пуповина» несколько раз трепыхнулась, а потом обвисла, словно потеряла энергию. И жизнь.

Мачеха побледнела ещё сильнее, отец бросился звонить в Скорую, и Наташа, чувствуя себя тут лишней, покинула родительскую квартиру.

Что же это было? Неужели мачеха — энергетический вампир? Нет, чушь какая! Это же сказки!

С другой стороны, отец и вправду сильно сдал, да и «пуповину» она сама видела!