Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5 - Тагиров Роман - Страница 8

— Разговор сегодня будет с Потаповым и московскими генералами. Вот комендант и решил приодеть нас приличней. Миша, когда в полк поедешь за продуктами, попроси будущего начкара вначале смены караула зайти ко мне в камеру.

— Прапорщик собрался сделать рывок на Запад?

— Нет и ещё раз нет, товарищ капитан, — улыбнулся начальник стрельбища. — Я коменданту дал слово прапорщика ГСВГ, что не сбегу.

— А слово прапора ГСВГ — это кремень! — рассмеялся товарищ.

Старший лейтенант, стоящий у раскрытой двери УАЗа, поднял руку и показал на часы. «Цигель, цигель, ай-лю-лю…»

— Всё, Миша. Меня тюрьма ждёт.

— Ну, давай, каторжанин, возвращайся быстрей.

Около машины уже стояли рядовой Вовченко с солдатским мешком и сержант с автоматом. Кантемиров быстро подошёл, забрал мешок и сказал своему заместителю:

— Вовчик, на тебя вся надежда. Не подведи. Чтобы я не слышал о сбоях на стрельбах.

— Не волнуйтесь, товарищ прапорщик. От всех привет Витале и Ромасу.

Кантемиров запрыгнул на заднее пассажирское сиденье и УАЗ коменданта гарнизона, подняв облако пыли, рванул в сторону города…

Глава 4

Генералы

Начальник войскового стрельбища Помсен, рассматривая знакомые пейзажи полигона и с удовольствием вдыхая через приоткрытое окно армейского автомобиля запах скошенной травы, задумался о превратностях службы. Что сегодня произойдёт? И с чего это вдруг московским генералам понадобилось разглядывать прапорщика с солдатами? Ничего хорошего Кантемиров от москвичей не ждал. Самое лёгкое, что его ждёт — это высылка в 24 часа в Союз на новое место службы.

И служить то осталось, всего — ничего… И свежий воздух стрельбища приносил надежду на лучшее… Дембель маячил где-то там вдали, за лесом полигона…

Советский военнослужащий прикинул: май заканчивается, ДМБ в апреле следующего года, итого десять месяцев воинской службы. Отнимаем очередной отпуск, почти сорок суток с долгой дорогой домой, и, может быть, ещё пару учебных отпусков по пятнадцать суток. Положено по закону…

Это с бывшим командиром полка было достигнуто соглашение, по которому студент Кантемиров один из учебных отпусков отгуливает в свой очередной. Ни одна из договорившихся сторон не нарушила конвенции, и в итоге прапорщик мотался в Союз два раза в год. А мог бы и три раза в год пересекать несколько государственных границ туда и обратно. С учебными отпусками ещё минус месяц. Быстрей бы дембель.

Прапорщик на заднем сиденье тяжело вздохнул, отвлёкся от невесёлых мыслей и обратился к своему начальнику караула:

— Товарищ старший лейтенант, а как вам наша банька?

— Охренеть! — офицер от возбуждения развернулся всем корпусом. — Тимур, я вообще думал, что наш начальник склада звездит про твою баню. На самом деле всё так: и бассейн, и парная, и замаскированный вход.

— Прапорщики всегда говорят правду и только правду, — ухмыльнулся Кантемиров и предложил новому гарнизонному приятелю: — Роман, если меня не отправят быстро в Союз, то я успею организовать для тебя с друзьями баню. Даю слово прапора ГСВГ.

— Тимур, с удовольствием. Уважаю это дело. Веники есть?

— Найдём для танкистов, — Кантемиров аккуратно начал подводить представителя бронетанковых войск к основной теме дня. — Роман, вы сегодня караул нашим сдаёте?

— Так точно, — сразу загрустил офицер и развернулся лицом к дороге. — Задрочат нас сегодня твои сослуживцы, товарищ прапорщик.

— А я вот уверен в обратном, товарищ старший лейтенант. Всё произойдёт очень даже энергично и весело.

Начкар недоуменно развернулся обратно.

— Не понял, Тимур. Что ты хочешь сказать?

— Что хотел сказать — уже сказал. Сегодня сдача караула пролетит как снаряд от автоматической пушки БМП-2. Быстро и незаметно. И точно в цель.

— Да ну нах!

— Роман, вот скажи мне — за какое время вы обычно сдаёте караул пехоте?

— Меньше часа никогда не было. Один раз и два часа сдавали. Это когда мы ваших в патруле поймали, и я целый день пехоту на плацу по строевой гонял.

— Сегодня сдадите за полчаса, — твёрдо произнес начальник стрельбища.

— Это, с какого перепугу?

— Я знаю одно волшебное слово.

— Слушай, Тимур, я вижу — ты прапорщик авторитетный. Генералы с особистами к тебе гурьбой в изолятор ходят. Сейчас из-за тебя москвичей в гости ждём. Но, скажу тебе одно — как повелось испокон веков, так и останется. Танкисты в гарнизоне будут гонять пехоту, а пехота отрываться на танкистов на радость коменданту гарнизона.

— Роман, сегодня будет всё по-другому.

— Прапорщик, давай забьёмся?

— На бутылку «Кёрна», — улыбнулся Кантемиров и протянул руку.

— Идёт! — схватил ладонь Лисовских. — Сержант, разбей.

Тимур откинулся на сиденье. Первая часть операции примирения враждующих сторон была выполнена. Пора заканчивать с этими «непримиримыми противоречиями, характеризующихся острой борьбой противоположных сил, тенденций…».

Сегодня есть чем занять тюремные сутки. И опять же москвичи пожалуют. Что им нужно от начальника стрельбища? Да и как там мои бойцы?

Прапорщик посмотрел на своего конвоира и вытащил сигареты из мешка.

— Сержант, смотри — здесь пять пачек «Северных»: три в караул и две пачки Басалаеву с Драугялисом. И моих больше не дёргать и не шмонать.

Замначкара посмотрел на офицера. Старший лейтенант утвердительно кивнул, сержант заулыбался:

— Спасибо, товарищ прапорщик. Сделаем, — произнёс конвоир и добавил. — И ещё. Товарищ прапорщик, вчера перед камерой у меня с прикладом в спину случайно получилось. Больше не повторится.

— Лады, сержант. Замяли вопрос, — понимающе усмехнулся начальник стрельбища. Накормил бойца, сигарет подкинул… Что ещё нужно для налаживания нормальных отношений в армейской тюрьме?

— Товарищ прапорщик, если вас ещё раз арестуют, от нас никаких проблем точно не будет.

— Сплюнь, сержант. Лучше вы к нам…

Вот так за приятной беседой конвоя с подконвойным и доехали до мощного и серого здания дрезденской гауптвахты. Солдатский мешок с парадками прапорщик отдал сержанту, ещё раз оглянулся вокруг, посмотрел на яркое весеннее солнце, привычно завёл руки за спину и шагнул в прохладу каземата…

* * *

К коменданту гарнизона выдернули ближе к вечеру перед сменой караула. За начальником войскового стрельбища Помсен зашёл сам начкар с сержантом, спокойно вышли втроём, прошли две закрытые металлической сеткой лестницы с пролётами, и на подходе к заветному кабинету старший лейтенант негромко скомандовал:

— А теперь, прапорщик, всё по Уставу караульной службы.

Образцово-показательный вывод заключенного повторился вновь. Ближе к финишной двери посыпались команды одна за другой: марш по коридору, встать, лицом к стене, стоять смирно…

Лисовских энергично постучал, открыл дверь, вошёл строевым шагом, вскинул ладонь к виску и, соблюдая субординацию, громко доложил:

— Товарищ генерал-лейтенант, заключенный Кантемиров по вашему приказу доставлен.

Прапорщика завели, конвой отпустили. Арестант стоял один перед генерал-лейтенантом Потаповым, незнакомым генерал-майором с петличками танкиста и генералом в штатском. О том, что этот седовласый высокий гражданин в сером костюме имеет звание не ниже генерала, у опытного сидельца при встрече не возникло ни тени сомнений…

Кантемиров не мог знать, что до прибытия трёх генералов на дрезденскую гауптвахту состоялась историческая встреча двух спецслужб гарнизона, на которой присутствовали полковник Полянский со своим генералом и полковник Усольцев соответственно со своим шефом. По большому счету операция по пересылке двух агентов на Запад прошла успешно; и, если бы, не личная инициатива литовцев по привлечению своего земляка Драугялиса и не последующая активность прапорщика Кантемирова можно было бы открывать шампанское. Или бутылку виски.