Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 11

— Все хорошо? Ты злишься? — Змеиные глаза Блоод прятались в тени маски, но беспокойство в шелестящем шепоте звучало.

— Не злюсь. Я в недоумении. Потом объясню. Мы можем заканчивать? — шепотом спросила Катрин.

— Как скажешь. Играю представление.

— А мальчики свои роли выполнили? Разнообразно поиграли? — подозрительно поинтересовалась Катрин.

— По плану. И больше. Забавные.

— Да уж. Тогда заканчиваем. Возвращайся на ристалище, а мне пришли этого кобелька.

Жозеф подполз и неожиданно страстно обхватил ноги Катрин.

— Эй, ты ничего не перепутал? — запротестовала девушка, на всякий случай, примериваясь заехать рукояткой тяжелой "Беретты" по затылку юного красавца.

Глаза парня безумно блестели:

— Катрин, можно мне заняться с тобою сексом?

— Нет, нельзя. Быстро ты перевоспитался, гетеросексуал новоявленный.

На лице Жозефа отразилась детская обида:

— Я могу вернуться к Ней? Или давай с тобой…

Отдирая пальцы от своих джинсов, Катрин пробормотала:

— Перестань меня лапать. Сейчас вернешься на постель. Хорошо там?

— Безумно хорошо. Пойдем, — парень с блаженной улыбкой обхватил бедра соблазнительной красавицы.

— Да отстань ты! — Катрин с трудом держалась от желания выбить зубы беспринципному гею. Портить товарный вид завербованному агенту никак нельзя. — Дядюшке Люку тоже хорошо?

— О да! — парень теперь поглаживал заманчивые женские бедра лишь кончиками пальцев.

— Давай-ка, добавим дядюшке еще кайфу. Инъекцию сделать сможешь? — Катрин вытряхнула из пакета шприц и две ампулы.

— Он умрет? — парень настороженно задрал голову.

Катрин взяла его за подбородок черными кожаными пальцами:

— А как будет лучше для тебя, красавчик?

Жозеф посмотрел в черные дьявольские глаза и неуверенно улыбнулся:

— Ему же не будет больно?

— Нет, конечно. Ты же его еще приласкаешь. И тебя приласкают.

Парень от нетерпения заерзал коленями по мягкому паласу:

— Ты пойдешь со мной?

— Без меня обойдетесь, — пробурчала Катрин, наполняя шприц. — Ползи, только аккуратно.

Жозеф, возбужденно двигая голым мускулистым задом, и держа шприц как очередную неприличную игрушку, пополз к постели.

Катрин затошнило. Так мерзко она еще никого не убивала.

Блоод не торопясь, приводила себя в порядок в ванной. Катрин и Жозеф сидели на диване в гостиной. Суккуба не было рядом достаточно долго и у парня начиналось что-то вроде абстинентного синдрома. По пояс голый, в одних незастегнутых джинсах, молодой Рибальта обнимал себя за плечи и все громче постукивал зубами:

— Что мне теперь делать? Ведь он мертв? Он действительно мертв?

— Думаю, не притворяется. Успокойся, с этим уже ничего не поделаешь.

Жозеф снова обернулся на дверь. Чего он больше ждал: возвращения суккуба и появления воскресшего любовника?

— Катрин, ты меня убила. Что теперь со мной будет?

— Если прекратишь истерику, и будешь слушаться, то ничего особенного. Все останется между нами, девочками. Подумаешь, убил старенького любовника. С кем не бывает? Мама твоя узнает, еще и спасибо скажет. Она ведь решительная дама, твоя маман?

— Нет! Только не мама! Да она меня сама убьет! Я сделаю все что угодно, только не выдавайте меня, — Жозеф снова обернулся на дверь. — Я не хочу умирать. И в тюрьму не хочу.

— Выход, конечно, есть, — Катрин вытянула длинные ноги, положила их на журнальный столик. — Я могу взять вину на себя.

Парень заморгал:

— Зачем? Не понимаю.

— Что тут понимать? Я хочу услышать обещание меня не трогать. Иначе вся ваша верхушка умрет поодиночке. А гибель дядюшки Люка подтвердит серьезность моих намерений. Тебе останется тлишь передать ультиматум. О том, что ты здесь был, и чем занимался, будем знать только ты и я.

— Хорошо. Я готов помогать. Но как мне сказать, что ты его убила?

— Я оставлю свою визитную карточку. Вернее, ты оставишь мою.

— Хорошо. Что угодно, — Жозеф неожиданно едва слышно взвизгнул: — Скажи, чтобы Она пришла. Пусть придет! Я умоляю!

Катрин передернуло:

— Сначала закончим…

На кухне Жозеф сам выбрал нож. Катрин с пистолетом в руке проводила парня в спальню. Мясницкую часть работы парень проделал без эмоций, даже послушно улыбнулся в камеру. Положил нож и палец мертвеца на подушку среди разодранных упаковок от презервативов. Катрин выключила видеокамеру.

В комнате элегантная Блоод разглядывала огромный телевизор. Катрин с некоторым напряжением, положила руку на талию подруги:

— Хочешь питаться?

— Можно? Ты не говорила, — удивилась Блоод.

— Пусть сопляк успокоится. Вовсе ничего гаденыш не соображает. Кровь у него хорошая?

— Да. Здесь кушать?

В дверях стоял Жозеф, так и не снявший хозяйственных перчаток. Парень смотрел только на Блоод. Колени молодого мужчины вздрагивали все сильнее.

— Приятного аппетита, — пробормотала Катрин. — Не испачкайся, пожалуйста.

Девушка вышла из гостиной. Нужно проверить, не осталось ли ненужных следов…

По реке полз огромный контейнеровоз. Катрин подумала, что никогда не видела такого количества громадных судов сгрудившихся в одно место. Так и мелькают. Действительно, — как пишут в туристических путеводителях — "один из крупнейших портов мира". Сегодня фламандское небо выглядело бледно голубым, — должно быть намекало на близкую весну.

Катрин и Блоод сидели в маленьком кафе. Третий этаж современного здания, втиснувшегося среди старинных домов. Отличная панорама. Виден даже Морской музей, разместившийся в замке 16 века. Блоод сквозь свои непроницаемые очки разглядывала изящные башни. Ну, да — в землях Ворона замковая архитектура куда попроще. Сама Катрин больше поглядывает на здание университета, и автостоянку рядом с ним. Скоро должен появиться Жозеф.

Почти четыре часа дня. Кафе безлюдно, только турок-официант поглядывает на девушек. Блоод, конечно, интересует его больше, но и Катрин не обделена вниманием. Как же, — опять блондинкой стала. Забавно носить парик, почти точно имитирующий твои настоящие волосы.

Здесь тихо. Зато где-то там, в офисах, нарастает паника. Пропал господин Барнхельм. Сгинул. Уж не случилось ли чего дурного? Телефон, лежащий рядом с кофейной чашечкой, то и дело вздрагивал и выдавал новое сообщение. Все подопечные "номера" активно общаются между собой. Интересно, решила ли уже сеньора Рибальта покинуть гостеприимную Португалию? Самое время о бизнесе и давнем компаньоне побеспокоится.

Сложно. Все слишком сложно. Наверняка, что-то не получится. Простой план — он всегда самый гениальный. А здесь простотой и не пахнет.

Катрин нервничает, но слушает подругу.

— Легко, — шепчет суккуб. — Люди сами готовы.

— Но почему? Ведь там все было по-другому. Здесь, я начинаю бояться тебя. Вернее, не тебя, а своей реакции.

— Меня тоже боишься, — грустно говорит Блоод. — Я не хочу на тебя. Охотиться. Все из-за самцов. Хотят стать пищей. Нет страха. Здесь не помнят ланон ши. Получается — камень и вода. Я — камень. Падаю. Они — вода. Стремятся ко мне. Расходятся круги. Плеск. Ты чувствуешь — круги. Жажда самцов. Возбуждает тебя.

— Ты меня возбуждаешь. Как и раньше, — бормочет Катрин.

— Хорошо. Ты, Энгус, — другие. Я вам — человек. Вы мне — не пища. Неправильно. Но хорошо. Как семья. Мой ребенок. Твоя Мышь. Тоже семья.

— Семья, где все трахаются друг с другом, — неправильная семья. Я бы сказала — аморальная.

Суккуб фыркнула:

— Пусть правильные возьмут в семью Ланон Ши. Потом решают — мораль, не мораль. Кому плохо?

— Не знаю. Блоод, я люблю тебя как подругу и как великое удовольствие. Но, я бы, наверное, могла бы не спать с тобою. Ты бы обиделась?

— Нет. Сожаление — да. Как решишь. Я тебя тоже люблю. Без постели. Ты дала большой мир. Энгуса. Дитя. "Две лапы".