Мое карательное право (СИ) - Блум Мэри - Страница 3

— Открывали?

— Что вы, Ваше Сиятельство, как можно, — мигом отозвался он. — Только просканировали. Там книга, — доверительно сообщил охранник, чуть испортив сюрприз.

Стоило пересечь порог, как в кармане снова зазвонил смартфон — уже одиннадцатый раз за последние десять минут. Лиза умела быть настойчивой. Плотно притворив дверь, я наконец принял вызов. В окошке связи мгновенно появилось ее лицо, обрамленное длинными светлыми чуть растрепанными локонами. На плечах, уместившихся на экране, красовались кружевные вставки легкого халата, небрежно наброшенного поверх ночной сорочки. Лиза была чуть младше меня, но сейчас, взъерошенная и встревоженная, казалась совсем девчонкой.

— Чего не спишь? — улыбнулся я.

В Екатеринбурге, где она была вот уже неделю, сейчас совсем ночь.

— Живой!.. — вместо ответа выдохнула она.

— Ну да, с утра ничего не изменилось.

Лиза прищурилась, чуть недовольно рассматривая меня.

— Смешно тебе, — проворчала она. — А в “Имперских тайнах” написали, что…

— Сколько просил, — я невольно поморщился, — не читать всякую чушь.

— Ее сейчас все читают! — отрезала моя собеседница. — А я тебе сотню раз звонила!

— Десять, — поправил я.

— Знаешь, сколько ужасов я за это время навыдумывала!.. Что там вообще случилось?

Она выдержала паузу, выразительно сверля глазами меня — будто это я был виноват в ее не в меру бурной фантазии. Несколько секунд я размышлял, какую версию рассказывать — бабушкину или правдивую.

— Я в любом случае пойму, если ты мне соврешь, — серьезно заметила Лиза.

В принципе, да — как и я бы с легкостью понял ее ложь. Мы для этого были слишком давно и слишком близко знакомы. Так что я рассказал ей все, как есть, взяв предварительно обещание не додумывать больше. Я договорил, и на некоторое время повисла тишина — можно было даже подумать, что звук отключился и осталась только картинка с нервно кусающей губы Лизой.

— И кто может за этим стоять? — наконец спросила она.

— Список длинный, — отозвался я.

Она рассеянно дернула плечом, и кружево халата поехало вниз, открывая тонкую лямку сорочки и девичью кожу, похожую в свете камеры смартфоны на изящный мрамор — точь-в-точь как у статуи небесной хранительницы.

— Дед, наверное, уже тоже в курсе, — задумчиво произнесла Лиза. — И, наверное, в ярости…

— Наверное, — согласился я.

— Его бы звонок ты десять раз не сбросил! — снова завелась она. — Больше со мной так не поступай!

— Это что, приказ?

Подруга нахмурилась — сурово, но при этом очень мило.

— Да, приказ! Понял?

— Конечно, понял, моя принцесса, — с усмешкой кивнул я.

— Хватит иронизировать! — проворчала она. — Подарок мой тебе доставили?

— А, так это твой подарок, — я перевел камеру на черную коробочку на кровати. — А я-то подумал, еще одна бомба…

— Оставлю их для личной встречи, — съязвила она в ответ. — А пока что спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Лиза, — уже тепло улыбнулся я. — Спасибо, что обо мне заботишься.

— Мне же не все равно… — тихо отозвалась она.

Вызов завершился, и ее лицо медленно скрылось за чернотой экрана. Отложив смартфон, я подхватил с кровати коробочку и с любопытством развязал бант. Стенки послушно разъехались, открывая лежащую внутри черную кожаную записную книжку с золотыми уголками, совсем крохотную, какая с легкостью поместится в кармане. Но в Лизиных подарках самым интересным обычно было не то, что снаружи, а то, что внутри. На обороте первой страницы имелась надпись, сделанная аккуратным округлым почерком — “Любимому Другу”. А снизу шла приписка тем же почерком: “Можешь вычеркнуть любое слово, которое не устраивает. Только потом сообщи какое…”

Смартфон снова завибрировал, уведомляя о новом сообщении.

Полли: “Только закончилась съемка. Зацени!”

Следом в окошке появилась фотография. За пеленой дождя на смотровой площадке Трокадеро с видом на Эйфелеву башню стояла Полина, глядя в камеру чуть снисходительно, как опальная царица. Фон снимка был намеренно выкрашен в серый — и кроме него остались лишь два цвета: черный, как ее короткие волосы, и алый, как помада на ее губах, узкое платье на ней, зонтик, который она держала в одной руке, и бутылочка популярного брендового парфюма в другой. Пару дней — и эти снимки будут повсюду. Полли, что называется, продавала товар лицом.

Едва я рассмотрел снимок, как в чат упало еще одно сообщение.

Полли: “Как прошел праздник?”

Отлично — хоть кто-то сегодня не добрался до новостей.

Я: “Обычно.”

Полли: “Ничего, прилечу в Питер — и все исправим…”

Полли: “Подарок уже ждет своего именинника…”

Затем в окошке появился еще один снимок, явно сделанный лежа — стройные женские ножки в черных чулках, приветливо разведенные в стороны, на фоне белоснежных простыней. Что поделать, Полина была из тех девушек, которые предпочитают получать подарки сами, а не дарить их, а потому считала себя самым большим подарком, который она может презентовать. Даже сложно сказать, сколько раз я его уже распаковывал.

Я: “Тогда хорошего полета!”

Полли: “Пока-пока!..”

Выйдя из чата, я некоторое время задумчиво вертел смартфон в руке, а потом открыл популярный мессенджер и нашел канал “Имперские тайны”, все-таки решив посмотреть, что выложили там. Канал этот представлял нечто среднее между заштатной желтой газетенкой и язвительным блогом неудовлетворенной истерички. Никто бы в него и не захаживал, если бы не несомненный талант создательницы — талант искусно изливать собственную желчь на других. Даму эту звали Саломея Сафо, что, разумеется, было псевдонимом, и основным ее интересом являлась светская жизнь столицы. Надо признать, работала она весьма оперативно, освещая события едва ли не быстрее, чем они успевали происходить. Последний пост был выложен полчаса назад.

“У молодого князя Воронцова сегодня праздник. Что можно подарить богатейшему наследнику империи, у которого все есть?.. Бомбу! Подумал кто-то и оказался чертовски прав… Такого подарочка у князя точно еще не было. Можно сказать, он чуть не умер от сюрприза…”

Следом шло весьма точное описание произошедшего, выдавая, что информацией щедро поделился кто-то из гостей. У госпожи Сафо было больше миллиона подписчиков, которые охотно сливали ей всякую грязь, при этом не пачкаясь сами. Зато мое имя мелькало в ее постах так часто, будто у нее ко мне имелись персональные счеты.

“Как сообщил нам его друг, пожелавший остаться неизвестным, князь хочет большего чем то, до чего способен дохромать. Такого предводителя дворянства у нас еще не было. Но подобными темпами, возможно, и не будет…”

Чувствуя, что уже начитался, я с досадой откинул смартфон и отошел к окну. Интернет — мерзкое место, где любой может написать что угодно, а большинство верит только тому, что суют им прямо под нос — думать сами они отказываются. Да и зачем думать над тем, чего они не знают и что к ним не имеет никакого отношения? Так что в их глазах я — наследник-калека, лишенный магии и абсолютно бесполезный, которому несказанно повезло и который этого везения не заслуживает.

Мир за окном будто раскрасили черной краской. С набережной не доносилось ни звука, лишь волны Невы все тревожнее бились о каменные берега, словно лишний раз напоминая, как мы уязвимы перед миром. Случись что со мной — и бабушка, скорее всего, это не переживет, а наш банк раздерут на части. Вот только он — финансовая опора императорского дома и всей империи. Так что сохранить род Воронцовых было не только нашим личным интересом, но и задачей государственной важности.

Конечно, у нас есть помощники и есть союзники. Однако если вдруг бабушки не станет, будут ли они считаться со мной так же, как считаются с ней, и подчиняться мне так же, как подчиняются ей? Очередная черная волна с треском разбилась о камень, словно давая ответ. Я для них всего лишь дефектный внук, а они для меня как хромая нога, на которую я в принципе могу опереться, но только очень острожно. Мне же нужна здоровая — те, на кого я могу положиться сам, кто в любом случае пойдет за мной. И правда, помочь могло только чудо.