Мое карательное право (СИ) - Блум Мэри - Страница 34

Ничего мне за это не было. Я многое мог себе позволить — и мне легко сойдет это с рук. И теперь это тоже знают все.

— Извини, что скомпрометировал, — сказал я, когда мы с Лизой вернулись на прежнее место.

— Почаще бы так, — с улыбкой пробормотала она. — Но теперь как честному человеку тебе придется на мне жениться…

— Ну раз придется, — усмехнулся я, — то конечно…

Первый танец, явно показавшийся всем бесконечно долгим, наконец закончился. Пары рассыпались и сразу же стали образовываться новые. К Лизе, опасливо косясь на меня, спешил ее новый кавалер.

— Только никого больше не целуй, — шепнул я.

— Ну раз настаиваешь, — хмыкнула она.

А затем, сменив улыбку с искренней на служебную, приняла поданную ей руку и закружилась по залу под новую мелодию. Я же опять вытянул смартфон и набрал бессовестно опаздывавшего Потоцкого. Вечер скоро закончится — пора бы официально опустошить уже обчищенный нами тайник и получить дальнейшие инструкции от Организации. Гудки наконец оборвались.

— Наконец-то, — сказал я, — ты где?

— Добрый вечер, — произнес незнакомый мужской голос, — а кем вам приходился Потоцкий Роман?

— Простите? — не понял я.

Вопрос повторился — спокойно-бесстрастно, как говорят следователи в Охранке. Пришлось представиться, чтобы узнать хоть что-то дальше.

— Дело в том, Ваше Сиятельство, что вашего знакомого нашли мертвым…

— В такси?

— В аэроэкспрессе по пути в аэропорт. При себе у него обнаружены документы и личные вещи.

Понятно, решил сбежать по-тихому. Купил, что называется, билет в один конец — сел живой, приехал мертвый.

— Что с ним случилось?

— Умер от удушья.

— Задушили? — уточнил я.

— Нет, умер от удушья, — повторили на той стороне. — Другие пассажиры видели, как к нему подсели два человека. Они разговаривали, а потом ваш знакомый стал задыхаться. Помочь ему не успели.

— А два его собеседника?

— К сожалению, потерялись в толпе.

Вызов завершился. Еще некоторое время я рассеянно смотрел на черный экран. Это был тот самый случай, когда подлость убивает. Захотел меня сдать, вот так и вышло — сработал-таки ошейник Вэл. А делал бы так, как я сказал, остался бы жив.

— Господин, — внезапно прозвучал ее голос в моей голове, — у тайника человек, собирается его открыть. Нервничает…

Ясно, решили срочно избавиться от улик, узнав, что я что-то знаю. Хотя не думаю, что Потоцкий успел им много рассказать. Сжимая трость, я торопливо направился к залу славы и пересек порог ровно в тот момент, когда позолоченная рама портрета, покачиваясь, вернулась на место. Зарецкий Глеб, явно растерянный содержимым тайника, порывисто обернулся. Заметил меня у двери и суетливо засунул в карман записку — единственное, что удалось обнаружить.

— Что-то нашли? — полюбопытствовал я.

— Не понимаю, о чем вы, — сдержанно ответил он и поспешил к выходу.

— Думаю, все вы прекрасно понимаете, — я шагнул ему навстречу.

— Убьем его прямо здесь, хозяин? — оживилась Крис в моей голове.

Не мешай. Этого мало.

— Покажите, что у вас в кармане, — потребовал я, — или я буду вынужден применить силу.

— Будем допрашивать, господин?..

— Хозяин, давайте лучше пытать!..

Губы Зарецкого разрезала мерзкая ухмылка.

— Ты — силу? А ты ничего не перепутал?

— Выворачивай карман, — приказал я, — пока можешь.

— Что здесь происходит? — внезапно раздался голос за спиной.

Порог зала славы с суровым видом переступил генерал Зарецкий в сопровождении еще нескольких гостей.

— Илья Андреевич, если у вас есть какие-то претензии к моему сыну…

О, как папочка засуетился. И с чего бы это?

— Что вам надо, Ваше Сиятельство? — генеральский сынок мигом превратился из ублюдка в несчастную жертву, играя на публику.

— Я хочу, — сухо произнес я, — чтобы вы показали то, что вытащили из тайника и спрятали в карман.

— В моем кармане ничего нет!

— В вашем кармане лежит записка.

Толпа у входа с каждой секундой становилась все больше, очевидно решив, что ссора интереснее, чем танцы.

— В моем кармане ничего нет, — раздраженно повторил Зарецкий, косясь на папочку. — Мне нечего скрывать!

— Если нечего скрывать, так засуньте руку в карман и покажите, что там ничего нет.

— Илья Андреевич, — снова пробасил генерал, — вы же понимаете, что переходите границы? В который раз за вечер, — с нажимом выдал он.

Гости вокруг согласно закивали.

— Хозяин, я могу появиться и всех убить… — услужливо влезла Крис.

Ага, а что потом? Я и гора трупов? И записка в кармане одного из них, конечно, все объяснит. Нет, мы здесь живем не по законам бездны, а по человеческим. Мы не убиваем просто так — нам нужно приемлемое оправдание.

— В записке, которая лежит в кармане вашего сына, — невозмутимо продолжил я, — обсуждается покушение на меня.

— Вы что-то знаете о покушениях на князя Воронцова? — тут же вынырнул из толпы начальник Охранки, приманенный темой как мышь куском сыра.

— Я ничего не знаю! — возмутился Глеб. — Это домыслы!

— У вас в кармане записка, где обсуждаются эти домыслы, — спокойно произнес я.

— Илья Андреевич, вы забываетесь! — с досадой вмешался папа-генерал.

Тем временем Беккер шагнул к его сынку.

— Позвольте, — деловито выдал начальник Охранки и, пользуясь полномочиями, а то и превышая их, засунул руку Зарецкому-младшему в карман.

Это был, наверное, первый раз, когда барон оказался полезен.

С победным видом он вытащил записку и развернул. Однако в следующий миг листок вспыхнул пламенем. Ярко-красные языки лизнули кончики пальцев. Дернувшись, Беккер выронил записку на пол, и всего за пару секунд от нее остались только несколько искр. Кто-то из присутствующих применил магию.

— Кто? — Беккер сурово оглядел собравшуюся толпу.

Забираю свои слова — барон бесполезен.

— Как вы смеете! — с утроенной силой возмутился Глеб. — Это было личное! Вы что, не верите моему слову?

Да у тебя секунду назад в кармане ничего не было, если верить твоему слову.

— Ваше слово ничего не стоит, — заметил я.

— Илья Андреевич, — сердито бросил Зарецкий-старший, — вы не понимаете, чем это чревато?

Я-то прекрасно понимаю. Не понимаете вы.

— Вы задели мою честь, — отчеканил Глеб, со злостью сверля меня глазами. — Надеюсь, хоть это вы понимаете?

— Я не мог ее задеть. У вас ее нет. Вы — лицемер, садист и насильник. Вы должны быть сейчас не здесь, а в тюрьме. Если бы вас не прикрывал отец, так бы и было…

Каждое сказанное мною слово гулко разносилось в тишине, достигая ушей всех, кто набился сюда: аристократов, офицеров, их дам. С каждым моим словом Зарецкий бледнел все сильнее. Второе его уродливое лицо будто вытащили на свет и выставили рядом с парадным первым. И что особенно иронично в зале славы.

— Вы все сказали? — процедил он. — Ждите моих секундантов! — и, развернувшись, стремительно скрылся среди гостей, словно пытаясь сбежать.

После пары мгновений ступора толпа стала расходиться, горячо обсуждая произошедшее. Некоторые смотрели на меня как на сумасшедшего, другие как на приговоренного, однако большинство торопливо отворачивались, будто опасаясь встречаться с моим взглядом.

— Зачем?.. — выдохнула Лиза, протиснувшаяся ко мне сквозь расходящуюся толпу. — Как ты его победишь? — ее глаза с тревогой замерли на мне. — Он же сильнейший боец империи!

Ты шутишь, что ли? Это его проблемы, не мои. А у меня появился легальный повод его прибить. Но сначала и допросим, и попытаем, и выпытаем, и все узнаем — теперь этот урод в моей власти.

— То есть заменить себя бретером — это акт милосердия? — спросила с экрана смартфона Саломея Сафо. — По отношению к князю Воронцову?

— Ну да, — тряхнул белобрысой челкой Зарецкий Глеб. — Я, в принципе, человек незлой и оставляю шансы. Не знаю, что случилось с князем вчера. Может, опухоль до мозга дошла. Ну или что у него там с ногой, — он ухмыльнулся.