Идеальная для колдуна (СИ) - Семенова Лика - Страница 22

Амели лишь вытаращила глаза. Выходит, предположение оказалось верным: колодец ведет наружу, а Гасту лишь приволок из города шлюху, чтобы поразвлечься в укромном уголке. И каково это ей миловаться с таким уродом, да еще и на улице? Хотя, говорят, что им все равно, перед кем ноги раздвигать — лишь бы платили. Все внутри вопило, что надо бы уйти, невозможно оставаться и смотреть на это, но Амели просто не могла пошевелиться. Стояла, будто примерзшая, и смотрела во все глаза, аж в горле пересохло. Краснела и смотрела.

Женщина села на ограду, прямо на холодный камень, Гасту встал перед ней и почти загородил от глаз Амели. Интересно, знает ли об этих встречах Феррандо? И как было бы здорово, если бы он застукал их прямо здесь. Амели прикрыла рот рукой, понимая по движениям, что горбун попросту расстегивал штаны — никак не мог совладать с завязками. Женщина склонилась, теперь был виден только ее светлый затылок. Голова опускалась и поднималась. Гасту уперся кулаками в бока, глядя куда-то в небо. Создатель помилуй! Всегда, когда Эн заговаривала о подобном и многозначительно закатывала глаза, они обе смеялись до рези в животе. Но Амели не верила, что такое может оказаться правдой. Да никогда! И сама Эн, кажется, не слишком верила, хоть и утверждала, что все знает.

Амели прижалась спиной к стене павильона и часто шумно дышала: а если колдун заставит ее делать то же самое? От этой ужасной мысли обдало морозом, но внутри все предательски затрепетало. Сердце отчаянно колотилось, а в животе потягивало. Нужно непременно бежать. Дождаться, когда уйдет горбун, и бежать в колодец. Наверняка, он ведет к реке и, наверняка, там есть лодка. Просто должна быть лодка, иначе все бессмысленно. Ведь девица как-то прибыла. Возможно, самым отчаянным было бы бежать в колодец прямо сейчас, когда Гасту так занят. Но если бы знать, как надолго. Что если девица чем-то разозлит его, и он решит отправить ее назад.

Амели вновь опасливо выглянула, увидела, как горбун несколько раз толкнулся бедрами, постоял какое-то время, замерев, и начал завязывать штаны. Женщина по-прежнему сидела на ограде. Гасту посмотрел вниз, туда, где река и острые валуны. Наверное, высматривал, на месте ли лодка. Он вновь подошел к женщине, обхватил ее голову огромными ладонями и просто крутанул, сворачивая шею. Будто курице. Даже показалось, что ветер донес отвратительный хруст, переворачивающий все внутри.

И тут же столкнул в обрыв.

Амели со всей силы зажала рот ладонями, чтобы не закричать. Присела, сжалась у стены, чувствуя, что бесконтрольно дрожит. Создатель! Когда раздался отдаленный всплеск, она содрогнулась всем телом и еще сильнее зажала рот, до боли.

Так вот откуда женщины в реке.

Глава 23

Амели зажимала рот ладонью с такой силой, что было больно. Замерзшие пальцы немели. Но все время казалось, что стоит опустить руку, из горла вырвется долгий отчаянный крик. Когда Амели, наконец, набралась мужества выглянуть из своего укрытия, горбуна уже не было. Она не заметила, в какую сторону он ушел: в дом или вернулся в колодец. Спокойная лунная ночь, вид на мирно спящий город… И лишь она одна понимала, какой кошмар только что случился. Утром гвардейцы выловят очередной труп. Соберутся зеваки, станут смотреть и в который раз гадать, зачем колдун убивает этих несчастных женщин. Официальных обвинений, конечно, никто не предъявлял, но слухи истребить невозможно. И никому даже в голову не придет, что это не он. На мгновение в душу закралась даже какая-то непонятная обида за Феррандо. Каков бы он ни был, но убийца не он.

Омерзительный страшный горбун… Гасту теперь вселял панический ужас. Если он приблизится, Амели наверняка бросится прочь. Она вновь порывисто прижала ладонь к губам. Знает ли об этом Феррандо? Трудно вообразить, что он может чего-то не знать. А если знает, почему позволяет? Или ему нравятся все эти ужасные слухи? Но даже если и так, неужели ему не жаль этих несчастных? Амели живо вспомнила, как безропотно и послушно сидела перед горбуном бедная девушка. Ведь она ничего не подозревала, даже не попыталась защититься, когда Гасту обхватил ее голову своими огромными ладонями. И этот кошмарный хруст.

Амели прислушалась, стараясь уловить шарканье ног в остроносых туфлях. Сердце отчаянно колотилось, заглушая звуки. Тишина. Лишь легкий плеск воды далеко внизу, редкие вскрики ночных птиц и навязчивое дребезжание цикад. С замиранием сердца Амели подошла к ограде. Сама не понимала зачем. Положила ладони на холодный камень и глянула вниз. В лунном свете хорошо прорисовывались белые валуны, штрихи водной ряби. Тела не было. Судя по сильному всплеску, оно прямиком угодило в воду, и течение наверняка уже потащило его к противоположному берегу, где Валора огибала мыс, на котором белел собор святого Пикары.

Наведаться в колодец Амели, конечно, теперь не решилась. Вдруг столкнется с горбуном. Тогда уже ничего не объяснишь, не соврешь про случайность — вмиг все поймет. Да она и сама выдаст себя с головой. А если горбун узнает, что Амели все видела… не станет ли она еще одной жертвой? Амели будто почувствовала огромные горячие ладони на своей голове. Сделалось так страшно и холодно, что хотелось завыть, сжаться, обхватывая колени. Превратиться в пылинку и унестись прочь с порывом ветра. Оставалась лишь твердая отчаянная решимость найти калитку. Амели попыталась было отыскать брошенную свечу, но с перепугу не запомнила, где ее оставила, да и едва ли получится самостоятельно разжечь огонь. Она подобрала юбки, вышла на песчаную дорожку и торопливо зашагала в конец сада, стараясь быстрее миновать павильон, за которым скрывался колодец. Калитка выходила на реку, значит, если идти вдоль ограды, она обязательно отыщется.

Амели обогнула павильон, пересекла партер, засаженный душистым табаком меж низких стриженых кустов самшита, и нырнула к ряду стройных кипарисов вдоль кованого забора. Шагала медленно, стараясь хорошенько все разглядеть, насколько позволял лунный свет, но усилия совсем не приносили плодов. Амели прошла всю ограду до украшенного статуей грота, которым оканчивалась большая аллея, но калитку так и не нашла. Она едва не рыдала. Шарила ледяными руками, дергала решетку, надеясь, что та поддастся, но все было бесполезно. Вцепившись в прутья, Амели смотрела на такую близкую и такую недостижимую реку. Парк спускался по склону, и здесь, в самом его низу, до воды было лишь несколько футов. Она посмотрела наверх, прикидывая, сможет ли перелезть через забор, но это казалось нереальным. Слишком высоко, да и юбки не позволят.

Непроверенным оставался лишь участок забора у колодца, но идти туда Амели боялась. Покачала головой: нет, она совсем не помнила, как горбун тащил ее с маленького причала. Они проходили через павильон, поднимались и спускались по лестницам. Она была тогда так перепугана, что не видела ничего.

Страх нарваться на горбуна был огромным. Амели кралась вдоль забора в сторону павильона, за которым находился колодец, забывая даже дышать. Ощупывала решетку, но ничего не менялось. Если бы вспомнить, сколько ступеней вели от причала к калитке. Можно было бы примерно прикинуть расположение по высоте обрыва. В одно мгновение казалось, что их было около пяти, но тут же она отметала эту мысль, воображая, что лестница тянулась далеко наверх. Так хотелось думать, потому что у колодца обрыв был высокий. Глупость. Все глупость. Очевидная мысль разбивала на мелкие осколки всю надежду: если заколдованы центральные ворота, почему она вообразила, что не может быть заколдованной калитка? Если так, то все эти глупые блуждания бессмысленны. Оставался лишь колодец, но как спуститься в него, точно не зная, что Гасту ушел в дом?

Амели обогнула павильон и замерла, выглядывая в сторону зарослей — пыталась рассмотреть отсвет фонаря. Кругом было темно и тихо. По-прежнему надрывались цикады, с реки дул холодный ветер. Над городом раскатился двойной удар колокола на дозорной башне — отбили полночь. Только сейчас Амели в полной мере ощутила, как замерзла. Пальцы почти не слушались, а ногти наверняка посинели, будто их выкрасили чернилами. Самое отвратительное — это сомнения и надежда, за которую пытаешься уцепиться вопреки здравому смыслу. Нужно решаться. Или смириться. Амели даже зажмурилась, чтобы принять решение, но ветер принес сухой звонкий хруст ломающихся веток.