Марсианка Подкейн - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 33

• Предыдущая
• 33/55
• Следующая

– Вы, случайно, не родственник…

– Родной сын, – ответил он.

– Ой, да я же знаю вашего отца! – воскликнула я и протянула ему руку.

Вам когда-нибудь целовали руку? Мурашки пробегают вверх по руке, по плечам и вниз по другой руке… На Марсе ничего такого не заведено, и это явный недостаток нашей культуры.

Впрочем, я любой ценой намерена его восполнить… даже если мне придется нанимать для этого Кларка.

Итак, мы познакомились, и Декстер пригласил нас слегка перекусить и потанцевать на крыше казино, но Герди заартачилась.

– Мистер Куна, – сказала она, – конечно, у вас очень симпатичная карточка, но я отвечаю за Подкейн перед ее дядей и не отказалась бы посмотреть на ваше удостоверение личности.

На мгновение Декстер застыл, но потом широко улыбнулся.

– Мы сделаем лучше, – сказал он и поднял руку.

К нам подошел самый представительный пожилой джентльмен, какого я когда-либо видела. Поверх умопомрачительного костюма было навешано столько отличий, что становилось ясно – этот человек выигрывал все конкурсы правописания, начиная с первого класса. И манеры у него были истинно королевские.

– Слушаю вас, Акционер, – произнес он.

– Дом Педро, представьте меня, пожалуйста, этим леди.

– С удовольствием, сэр.

Словом, Декстер оказался Декстером, мне еще раз поцеловали руку. Дом Педро проделывает это с шиком, но у Декстера получается лучше: мне кажется, он вкладывает в это больше души.

Герди решила взять с собой Кларка и тот, наверное, пожалел, что не может раздвоиться: ведь он все еще выигрывал.

Однако любовь победила, и он отправился на крышу под ручку с Герди, а следом Жозе тащил награбленное. Признаюсь, я даже зауважала своего братца: нанимая охранника за наличные, он воистину пересилил свое естество. Пожалуй, бросить игру, когда идет карта, куда как проще. Сад на крыше – его называют Бразильским Залом – еще шикарнее, чем казино. Потолок имитирует звездное небо с Южным Крестом и Млечным Путем, которых, конечно, никто и никогда с Венеры не видывал. За бархатным канатом собралась довольно длинная очередь туристов, но нас это не касалось. Вокруг нас шелестели сплошные: «Пожалуйте сюда, Акционер» и «Если вам будет угодно, сэр». Под конец нас усадили за лучший столик: и сцена была как на ладони, и оркестр не дудел в уши.

Мы много танцевали, ели такое, о чем я раньше слыхом не слыхивала. Я даже взяла бокал шампанского, но пить не стала – мне пузырьки в нос ударяют. Я бы с удовольствием выпила молока или, хотя бы, воды – венерианская кухня явно практикует культ специй – но попросить постеснялась.

Тут Декстер наклонился ко мне и сказал:

– Подди, мои шпионы доложили, что вы любите молоко.

– Да, люблю.

– Я тоже, но стесняюсь заказывать, если приходится пить его одному.

Он поднял палец, и невесть откуда появились два стакана молока. Кстати, свой стакан он едва пригубил.

Я все еще считала, что это происходит как-то само по себе. Но тут певица, высокая и смуглая девушка, одетая в цыганский костюм, – неужели цыганки так и одевались?! – сошла с эстрады и прошла вдоль столиков, наигрывая на старинной гитаре популярный мотив. В программке ее называли «Цыганка Роза»…

Она остановилась у нашего столика, взяла несколько аккордов, уставилась прямо мне в глаза и запела:

Декстер – просто молодчина!

Он порадовал всех нас:

Тут все захлопали, Кларк замолотил ладонью по столу, Цыганка Роза сделала мне реверанс, а я прослезилась, но тут же вспомнила, что плакать мне нельзя – грим потечет. Я промокнула глаза салфеткой, надеясь, что ничего не смазала, а когда проморгалась, оказалось, что на всех столиках волшебным образом появились серебряные ведерки с шампанским, и все выпили за меня стоя, под барабанную дробь и раскатистые аккорды оркестра.

Я онемела и только улыбалась направо и налево. Правда, у меня еще хватило мозгов не вскочить вместе со всеми. Тут Декстер хватил свой бокал об пол, и все последовали его примеру, а я чувствовала себя как Озма, когда она снова стала Озмой, и ежесекундно напоминала себе о гриме.

Чуть позже, когда мне все-таки удалось заглотнуть желудок на его природное место, и когда перестали дрожать коленки, мы с Декстером снова танцевали. Он сказочно танцует, ведет даму твердо и уверенно, но не превращает танец в схватку на татами.

– Декстер… – сказала я ему посреди медленного вальса, – признайтесь, ведь вы нарочно пролили свою содовую.

– Признаюсь… А как вы догадались?

– Но у меня же и в самом деле голубое платье и серебристые туфли. Таких совпадений не бывает.

– Сдаюсь, – ухмыльнулся он, ничуть не смутившись. – Сперва я поехал в ваш отель, а там битых полчаса копались, прежде чем выяснили, куда и с кем вы поехали. Я был буквально вне себя: ведь папа велел непременно вас отыскать. Но я все-таки нашел.

Я попробовала все это на вкус и мне не понравилось.

– Значит, вы взялись меня развлекать потому, что так велел мистер Куна. И потому, что я племянница Томаса Фрайза.

– Ну что вы, Подди…

– Расклад выходит именно такой, припомните-ка…

– Нет, Подди. Папа никогда не стал бы поручать мне ничего такого. Вот если бы вы были у нас в гостях, так сказать, официально, и сидели бы за столом слева от меня, тогда – другое дело. Он просто показал мне вашу фотографию и спросил, найдется ли у меня время. Я решил, что найдется. Теперь я вижу, что фотография была плохая, да и чего еще ожидать от слуг в «Тангейзере».

(Я решила при случае избавиться от Марии и Марии: должна же быть у девушки личная жизнь.)

Хотя, честно признаться, все сложилось не так уж плохо.

– А когда я все-таки нашел вас, – продолжал он, – вы оказались просто ослепительны, никакого сходства с фотографией. Я оробел и не знал, как к вам подступиться. Вот тогда мне и пришла в голову идея спровоцировать аварию. Признаюсь, я долго стоял позади, прислонив этот несчастный стакан чуть ли не к самому вашему локтю; из содовой все пузырьки вышли. А когда вы все-таки шевельнулись, то толкнули стакан так слабо, что мне пришлось самому себя окатить, чтобы создать достаточный повод для извинений.

• Предыдущая
• 33/55
• Следующая