В шкуре героя (СИ) - Киви Джей - Страница 42

— Да хоть провиниться. Мне все равно, — я схватил его за ворот толстовки и прильнул к полуоткрытым губам.

Дензил застыл на долю секунды, потом попытался что-то сказать, но вышло лишь невнятное мычание, которое я решил расценивать как согласие. Проведя ладонями выше, я обхватил его за шею и сцепил пальцы в замок, сплетаясь языками и жадно впитывая источаемое чужим телом тепло вместе с приятной смесью из разнообразных тонких запахов: горечи парфюма, свежести ночи и прохлады дождя, напоминающей одновременно талый снег, мокрый асфальт и опавшую листву. А еще от Дензила пахло солнцем, наверное, из-за того, что его, как и меня, переполняло желание.

Его руки опустились на мою талию и с силой сжались, привлекая к себе до тех пор, пока не вдавили меня в мощное тело, затрудняя процесс дыхания, которому и без того мешал слишком темпераментный поцелуй. Но мне было так непередаваемо хорошо, так свободно, что больше ничего не имело значения. Выгнувшись в пояснице, я сам прижался к бедрам Дензила и потерся о твердую выпуклость, а после в голове промелькнула сумасбродная мысль.

— Что ты делаешь? — выдохнул он, когда я опустился на колени и задрал его толстовку до груди, придя в восторг от того, что под ней ничего нет.

— Заткнись, пожалуйста.

Решив не отказывать себе в приятном, я провел кончиком языка по кубикам пресса. Дернул молнию и, взявшись за пояс его джинсов, стянул их вместе с бельем. Перед моим лицом оказался ровный и широкий ствол, перевитый венами, с крупной и гладкой головкой. Обхватив у основания, я дотронулся до него языком, банально представляя, что это мороженое на палочке. Смешно, но мне было так проще справиться с волнением. Я старался не думать ни о чем другом, отодвигая подальше стыд и неуверенность и концентрируясь на удовлетворении проснувшегося любопытства.

Немного освоившись, я поднял глаза и, вобрав головку в рот, заскользил губами по члену, пытаясь сомкнуть их по возможности плотнее. И даже начал получать удовольствие от своей смелости, но особенно от задыхающегося лица Дензила: закусив губу, он откинул голову и прикрыл глаза. Темные ресницы трепетали, тонкие ноздри раздувались, несколько прядей живописно упали на лоб. Судя по напряженным чертам, он пытался сдерживаться, но лихорадочный румянец на скулах выдавал его с головой.

И он был настолько прекрасен в этой борьбе, что мне захотелось вылезти из кожи, но сделать ему еще приятнее. Поэтому я с удвоенным усилием продолжил посасывать упругую плоть, позабыв про себя, и блаженствуя от ощущения его длинных пальцев в своих волосах. Против ожидания они не заставляли и ни к чему не принуждали, в их прикосновениях не прослеживалась жестокость, вызванная нетерпением, или эгоизм. Все было совсем иначе: пальцы Дензила дрожали, когда он перебирал мои волосы, и часто замирали, мягко надавливая подушечками на кожу головы.

От подобного проявления страсти и сдержанной заботы во мне поднялась целая буря эмоций. Сильные и обжигающие, они ошеломляли и вызывали безотчетный страх. Я вдруг осознал, насколько быстро и глубоко увяз во всем этом, становясь слишком зависимым и уязвимым. Но сейчас было не время и не место для подобных мыслей, поэтому я постарался выкинуть их все из головы и сосредоточиться на том, чтобы довести начатое до конца. Расслабив горло, я вобрал член еще глубже, и теперь при каждом движении твердая головка упиралась в заднюю стенку горла. Пульс тяжело отдавался в ушах, заглушая тот влажный звук, с которым напряженный ствол скользил внутрь и наружу, оставляя на языке солоноватый привкус. Мои губы распухли и саднили в уголках, нижнее белье и штаны сделались влажными от смазки, но я упорно цеплялся за окаменевшие бедра Дензила.

В какой-то момент я по-настоящему увлекся и не сразу заметил, что глаза Дензила полуоткрыты: совсем черные, они блестели в тени ресниц. Губы были искусаны до сочного малинового цвета, грудь судорожно вздымалась и опадала, и по всем этим признакам я понял, что он уже на грани. Мне стало безумно приятно, ведь это я довел его до невменяемости, и от меня зависело его удовольствие.

— Тайрон, — позвал Дензил с никак не сочетающейся с его образом растерянностью, в первый раз назвав меня полным именем, и провел пальцами по моим щекам, убирая волосы с лица. — Ты можешь остановиться…

Но вопреки предупреждению в его жадном взгляде, прикованном к моим губам, читалось нежелание, чтобы я прекращал. Мне самому хотелось узнать, на что похожа сперма по вкусу, но я едва не подавился, когда, вздрогнув, Дензил кончил. Его горячая плоть пульсировала и сокращалась, наполняя мой рот густой терпкой жидкостью, и, чтобы не захлебнуться, мне пришлось все проглотить, но часть все равно проскользнула наружу и потекла по подбородку. Так как ничего другого под рукой не оказалось, мне пришлось воспользоваться любимой майкой.

— О боже, из-за тебя я совсем теряю голову, — глухо произнес Дензил надо мной с той непередаваемой жертвенной интонацией, которую используют, когда кому-то уступают.

— Извини за принуждение. Больше не дождешься, — сердито прошипел я, поднимаясь на ноги.

— Эй, не кипятись. Давай я тебе помогу, — ехидно промурлыкал Лонг мне на ухо, без труда поймав за талию и притянув к себе спиной. А все потому, что я замешкался, не сумев определиться, что сделать в первую очередь: вытолкать его за дверь или сбежать в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Положив подбородок мне на плечо, он запустил руку в мои штаны. Пара уверенных движений в сочетании с зубами, неожиданно сильно прикусившими кожу в основании шеи, и я с протяжным стоном излился, сжимаясь от сладкой боли и головокружительной разрядки.

Ну вот и все, меня только что вырезали из привычных декораций и вклеили на новую страницу, обязывая примириться с тем, что я пытался игнорировать все это время — своими чувствами. Только вот они ничего не меняли, потому что еще раньше я принял решение согласиться на предложение Марка. Я сколько угодно мог отрицать связь между ним и моим спонтанным порывом, но в глубине души знал правду — это была лицемерная попытка договориться со своей совестью ради мечты. Потому что если мне придется выбирать между личной жизнью и карьерой, я выберу последнее.

Прислонившись спиной к двери ванной, я перевел дыхание. Сердце громко билось в груди, отдаваясь эхом в висках. Не давая себе возможности задуматься о только что случившемся, я запустил стиральную машинку, предварительно отправив туда одежду. Наскоро ополоснувшись под душем, обмотал бедра темно-синим полотенцем и, мельком взглянув на свое отражение в зеркале, умыл по-прежнему горящее лицо холодной водой. Выдавил мятную пасту, после чего, мрачно игнорируя зеркального двойника, с которым у меня пока получалось не встречаться глазами, принялся чистить зубы под монотонное жужжание электрической щетки.

Мне было стыдно. Вопреки желанию запоздалые мысли тревожными звоночками дребезжали в груди. Как глупо я должен был выглядеть в глазах Дензила: набросился на него, словно диабетик, соблюдающий строжайшую диету, на праздничный торт. И это после многочисленных разговоров об отсутствии заинтересованности с моей стороны. Да я едва не изнасиловал его прямо на лестнице! Выставил себя идиотом, который не в состоянии определиться, чего он хочет. А вдруг Лонг вообще решил, что я повелся на его статус? И будет думать обо мне не как о лицемере, а как о расчетливом охотнике за деньгами и связями? Если бы я, подобно герою компьютерной игры, мог сохраниться перед своим спонтанным поступком, то сейчас, скорее всего, воспользовался бы возможностью вернуться назад…

Закончив с гигиеной, я зачесал мокрые волосы назад, придирчиво рассматривая свои черты. Разгладил пальцами нахмуренные брови, провел подушечками по линии носа и скулам с почти незаметными, из-за прилившей крови, веснушками, расслабил сжатые губы. Внешне ничего не изменилось: я не обнаружил в себе никаких перемен, разве что в сумрачной глубине голубых глаз пряталась растерянность. На меня давило забытое чувство неуверенности. Как же я не хотел снова ощущать себя таким уязвимым. Проще было бы, если бы Дензил ушел — это дало бы мне время собраться с мыслями до нашей следующей встречи. Но надеяться на подобный исход не стоило: вряд ли он так просто исчезнет после того, как я бросил его в гостиной, так и не выслушав.