Жизнь за жильё - Тагиров Роман - Страница 8

— Иван, а мне конкуренты не нужны. Буду обязательно часиков в десять.

На том и распрощались два одиночества. Иван Рудольфович прорубил «окно в Европу». Правда, пока только сквозь решётку… Связь с внешним миром восстановилась. Именно в этот момент пожилой гражданин молодого демократического государства интуитивно положился на своего нового приятеля и окончательно принял волевое решение бежать из этой тюрьмы. Иначе — кирдык! И первый шаг к свободе сделан…

Куда бежать и как бежать, узник пока не задумывался. На сегодняшний день надо первым делом выйти из запоя, затем прочистить мозги и набраться сил для побега. Первая неделя после последней рюмки будет непростой. Заспиртованный организм станет требовать своё днём и ночью. А сейчас постепенно уменьшаем дозу и готовимся к первой трезвой неделе. Для этого нужны силы. Постоянно пьём воду и плавно увеличиваем свой рацион. Надо есть хотя бы два раза в день. И главное — не вызвать подозрений у надсмотрщика Алика. Иван в юношеские годы участвовал в художественной самодеятельности и даже сыграл в нескольких школьных спектаклях. Сейчас ему придётся сыграть самого себя — падающего в алкогольную бездну. Что, впрочем, было не так уж и сложно.

Шильд провёл ревизию на кухне и нашёл пол-литровую стеклянную банку с пластмассовой крышкой. Тщательно помыл посуду, высушил над плиткой и заполнил спиртом. В фирменную зелёную бутылку с золотистой этикеткой просто добавил воды. Банку со спиртом для Влада спрятал под ванной. Наверняка азербайджанец не станет проверять остатки спирта на вкус, а Иннокентию и так пойдёт за милую душу. Кеша входил в самый пик своего запоя, скоро проснётся, маханёт полтишок и снова баиньки до прихода надзирателя. Иван попил воды и прилёг на свой матрас. Надо набираться сил…

Оба невольника проснулись от звука открывающегося металлического замка. В комнату вошёл Алик, увидел знакомую картину и заулыбался.

— Как себя чувствуете, молодые люди?

«Молодые люди» с трудом повернули головы к двери. Иннокентий только смог вяло махнуть рукой, а Иван пробурчал в подушку:

— Плохо нам.

— Что случилось, Иван Рудольфович, — азербайджанец склонился над клиентом.

— Попили мы сегодня хорошо. И песни попели вдвоём. Сейчас болеем. Алик, там спирт заканчивается, только до утра хватит. Вы уж приходите завтра пораньше. И ещё просьба — не надо закрывать комнату, я всю ночь в туалет буду бегать.

— Хорошо, Иван Рудольфович. Я для вас завтра минеральной водички принесу. — Алик ещё раз внимательно оглядел комнату со своими поднадзорными, остался доволен увиденным и снова склонился над Иваном. — Берегите свой желудок. До завтра!

Раздался хлопок двери и скрежет замка. Иван выждал минут пятнадцать, поднялся, прошёл на кухню и, поглядывая на будильник, принялся в темноте терпеливо ждать своего связного с воли…

* * *

В этот час ожидания мужчина вдруг вспомнил свою службу в армии. Странно, но именно этот двухгодичный период жизни оказался самым ярким и запоминающимся из всей биографии алкоголика. Приятные воспоминания молодости прервал аккуратный стук в стекло. Иван Рудольфович взглянул на будильник — ровно 22.00. Пунктуальность — вежливость королей и интеллигентных людей. Уважил, однако, Всеволод Александрович. Точно пришёл. Узник приоткрыл раму окна до решётки и просунул голову в проём:

— Добрый вечер, Влад! Ждал тебя с нетерпением.

— Иван, тоже рад поприветствовать! Я тут в сторонке, в тени дома постою.

— Зачем такие предосторожности? Ночь во дворе.

— Товарищ, как завещал нам великий Ленин: «Конспирация и ещё раз конспирация». Если Питер — город маленький, то наш Боксит, вообще, деревенькой будет. И все мы тут друг друга знаем. Ваня, мы вроде о торговой сделке договаривались. Вот деньги и посуда.

— Тут ты прав.

Продавец бельгийского спирта принял банкноту и пластиковую бутылку, аккуратно перелил спирт из своей банки, закрыл и протянул обратно:

— Влад, подожди. Сейчас будет бонус к покупке.

Иван быстро налил полстакана разбавленного спирта, намазал масла на хлеб и протянул сквозь решетку:

— Угощайся.

— Вот это сервис! — неконспиративно воскликнул покупатель, с удовольствием принял на грудь, занюхал рукавом и с чувством стал закусывать очередным бутербродом, хитро поглядывая на продавца. — Правильный маркетинговый ход, товарищ. Теперь я буду каждый вечер заходить на огонёк. Ваня, а сам то что, стопарь не вмажешь? Смотри, ночь-то какая звёздная.

Ночь в Бокситогорске в самом деле выдалась ясная, тихая и тёплая. Всё небо было усыпано мерцающими звёздами. Казалось, что под этим светом весь город добытчиков боксита замер в ожидании лучшей жизни. Новые друзья некоторое время просто залюбовались небосклоном, затем Иван ответил, называя своего товарища по имени-отчеству для важности:

— Всеволод Александрович, мне на сегодня достаточно будет. Я сейчас из штопора выхожу. Где-то пару месяцев подряд квасил беспробудно. Надо взять тайм-аут по жизни.

— Понятно, Иван Рудольфович. Это мы проходили… Ваня, только не тормози слишком резко. Иначе можно «белочку поймать»

— Согласен, Влад. Поэтому на сегодня хватит. Товарищ, я могу задать один вопрос по существу?

— Я готов, как пионер, к честному ответу.

— Чем же знаменит этот дом, в стенах которого я нахожусь не по своей доброй воле и взаперти?

— Иван, при всём уважении, для полного и честного ответа на этот волнующий вопрос мне просто необходимо принять на грудь ещё грамм так с пятьдесят вашего эликсира молодости.

— Сделаем с удовольствием! Маханёте за себя и за того непьющего парня за решёткой.

— Всегда готов!

Уже отработанная процедура угощения разбавленным «Роялем» повторилась в точности. Только уменьшилась доза. Собеседник по ту сторону решётки спокойно доел хлеб с маслом, узник за окном терпеливо ждал. Влад стряхнул крошки с плаща, взглянул на товарища в проёме тёмного окна и сказал:

— Начну с самого начала. Есть у нас в Бокситогорске агентство недвижимости под красивым названием «Дом родной». Рулит там мой одноклассник по имени Леонид Лапин, в определённых узких кругах более известный, как Лапа или Лёлик. Наш Лёлик первый раз попался по краже ещё в десятом классе и получил условно. Залез в квартиру к учительнице английского языка за битловскими пластинками. Из школы Леонида выгнали, дальше у пацана пошло — поехало. Сейчас у Лапы четыре отсидки, и он прибрал в округе своими мохнатыми лапами весь более-менее доходный бизнес. Авторитетный бизнесмен, так сказать. Мне с Лёнькой делить нечего, у него свой бизнес, у меня свой. Но как-то раз на меня попыталась наехать местная молодёжь и поставить на счётчик за сдачу цветного лома. И я был вынужден обратиться к своему однокласснику. Больше эту самую молодёжь рядом с собой я не видел. И сейчас на мою территорию ни один бродяга не сунется. Все теперь в этом городе знают — кто мой школьный товарищ. Так что, получается, чем-то обязан я Лёне Лапину.

Докладчик замолчал, облизнул губы и вопросительно посмотрел на внимательного слушателя:

— Водички бы? А то в горле пересохло.

— А может быть, чайку? С сахаром.

— Не откажусь.

Иван быстро сделал чай и привычно протянул кружку сквозь решётку. Влад глотнул пару раз, посмотрел на звёздное небо и продолжил:

— И теперь, по поводу вашего странного дома, находящегося, кстати, на моей территории. Этот дом уже давно расселён и якобы готовится к сносу. И уже года три-четыре, как его сносят. А домишко всё стоит. Примерно год назад подручные Лапина стали принимать здесь гостей. Таких, как ты, Иван. Привозят в основном по ночам, и привозят питерские. Точно знаю. Местные только принимают и содержат под надзором. Алик твой — это правая рука нашего Лапы. У него все работают: и славяне, и кавказцы. Даже знаю одного корейца. Интернационалистом оказался мой одноклассник, блин… Алик тоже опасный человек, берегись его, Иван. И теперь, товарищ, самое главное — я не знаю ни одного человека, которого бы подручные Лапы просто отпустили. Все гости этого дома выходят из помещения только вперёд ногами. Вот такая вот, Ваня, получается история, печальней которой нет на свете.