Пушистая Катастрофа - Огинская Купава - Страница 12
- Предыдущая
- 12/13
- Следующая
Из всего этого богатства особенно выделялись золотые часы. Они были самым большим сокровищем, но совершенно не магическим.
Что забыли обычные, пусть и дорогие, часы среди этих богатств, я не знала, но спустя несколько мгновений, когда снизу послышался недовольный голос волка, поняла страшное: все это мне придется отдать ему.
Потому что это у-ли-ки. Отвратительное слово, от которого горчило на кончике языка.
Все… но, возможно, стоит просто предположить, что часы, бесполезная, в сущности, вещица, уликой не были. Потому что они без магии. Наверное, по ошибке попали в мешочек.
И нет смысла отдавать и их тоже, только волка ими запутаю. Он решит, что часы сильно важные, начнет искать, уйдет совсем не в ту сторону, потому что не будет знать, что на самом деле это всего лишь блестяшка. Моя прекрасная блестяшечка…
– Анха! Мне тебя долго еще ждать?! – рявкнул снизу злой волк.
Я вздрогнула, воровато огляделась и быстро закопала часы в снегу.
– Я скоро вернусь за вами, мои золотые, – пообещала, нежно похлопав лапкой снежный холмик, стянула тесемкой края мешочка, ухватила его зубами и быстро спустилась вниз, к нетерпеливому оборотню.
– Это что? – спросил он.
Поджаренный лежал у стены прямо в снегу, Хельму сидел рядом с ним, бледное лицо пошло нездоровыми красными пятнами, и я бы непременно забеспокоилась, не приметь снег, прилипший к вороту кителя.
Я бы на месте волка растираться снегом из сомнительной подворотни не стала, а я тарса, нечисть дикая и не то чтобы брезгливая… здравомыслящая просто.
– Это вот его. – Я протянула мешочек волку, махнув хвостом в сторону похитителя. – Выпал, когда он по снегу катался.
– И что там? – спросил волк, уже заглядывая внутрь.
– Блестяшки, – выдохнула я, алчно следя за покачиванием мешочка.
– Хм-м-м…
– Нам бы вернуться, – напомнила я, с трудом переведя взгляд на лицо Хельму. Ночи я не боялась, особенно в такой представительной, пусть и потрепанной, компании, но дома ждала Эдит, а мы уже серьезно задержались.
– Да, – сказал волк, попытался подняться, но не смог.
Коротко выдохнул, нахмурился и попробовал еще раз. И еще.
– Все, ты сегодня находился, – сказала я, когда у него ничего не вышло и с четвертого раза. – Посиди здесь, а я кого-нибудь из твоих приведу.
– Анха…
– Серьезно, босс, тебе сегодня больше всех досталось, подумай немного о себе.
Он упрямо поджал губы и собирался попробовать в пятый раз.
И я решила его не щадить.
– А не хочешь думать о себе, подумай об Эдит. Ты уже и так на свеженький труп похож, будешь упрямиться, свеженьким трупом и станешь. Не думаю, что мелкая это оценит, вроде бы только ты у нее и остался.
Хельму отвел глаза и коротко велел:
– Поторопись.
– Так точно!
В одиночку, без необходимости подстраиваться под оборотня, обратно я вернулась быстро и, только выскочив к дому, поняла, что нас не было от силы минут двадцать. Выбитое окно все так же щерилось осколками стекла, оглушенные стражники стонали уже из повозок целителей, а по улице прохаживались стражники свеженькие, здоровые.
Кто бы их ни вызвал, он очень упростил мне задачу.
Выбрав первого не занятого, на мой взгляд, стражника – молодого парня, как раз проходившего рядом со мной, бросилась к нему под ноги и настойчиво подергала за край сапога.
Он замер, непонимающе глядя на меня.
Я еще раз дернула, отбежала на несколько шагов и обернулась на него. Парень молчал, глупо таращась на меня.
Пришлось возвращаться, дергать еще раз, снова отбегать и оборачиваться.
Стражник стоял там же, где и раньше, не думая даже шевелиться.
То ли глупый, то ли ленивый…
Злобно фыркнув, я подбежала к нему, решив попытать удачу в последний раз. Если этот тугодум так и останется стоять, пойду искать кого-нибудь посмышленее.
– Берт, за каким бесом ты тут прохлаждаешься? – В нашу сторону уверенно направлялся секретарь Хельму.
Я воспряла духом и уже собиралась проделать с ним тот же трюк, когда тугодум заговорил:
– Эта мелочь от меня чего-то хочет.
Секретарь посмотрел на меня.
– Это же нечисть командора.
– Уверен?
Секретарь присмотрелся.
– Точно она.
Звучало многообещающе. Я на удачу отбежала на три шага и повернулась к секретарю, игнорируя тугодума.
Тот не подвел, велел мне немного подождать, взял еще трех стражников и пошел за мной.
К тому моменту, как я вернулась к волку, он уже спал, уронив голову на грудь. Качественно вырубленный похититель валялся рядом и радостно синел от холода.
А я уже представляла, как в красках опишу Эдит спасение ее безголового отца героической мной…
Хорошая должна была получиться история.
***
Хельму не вернулся этой ночью домой, я тоже.
Бессознательного командора оставили отдыхать в лазарете, на третьем этаже управления. У меня было как минимум три возможности выскользнуть из-под рассеянного надзора помощника и сбежать к Эдит, но я не смогла себя заставить. Представила, как мне придется объяснять мелкой, почему ее безответственный отец не вернулся сегодня домой, врать о том, что он точно в порядке, хотя я не была совсем в этом уверена… и малодушно решила оставить эту неприятную работу кому-нибудь другому. Пусть лучше Юстина объясняет все детенышу или кто-нибудь из прислуги.
О том, что мне стоило бы вернуться, чтобы хотя бы помурлыкать Эдит ночью, я подумала уже слишком поздно, свернувшись клубочком на мерно вздымающейся груди волка, разместили которого в отдельной палате.
Поджаренный, наверное, лежал где-то в соседней палате. Возможно, такой же одноместной и насквозь пропахшей стерильностью. Возможно, в общей, среди стражников, с трудом пришедших в себя после его атаки…
Хотя нет, конечно, он в одноместной. Прикован к кровати, прямо к этому железному каркасу, что прекрасно заметен под съехавшей в сторону простыней и жжется холодом, если прикоснуться.
Хельму, как истинный мазохист, стремился примерзнуть к железу рукой. Я, чувствуя себя чуть ли не его нянькой, всю ночь стояла на страже волчьего здоровья: сползала с тепленькой груди оборотня, убирала его руку под тонкое одеяло, пыталась как-то спрятать каркас под простыней (всегда неудачно, но я каждый раз упрямо пробовала) и заползала обратно. И так до самого утра.
А утро в управлении наступало рано. Почти ночью.
Еще в темноте по коридору начали ходить люди, в отдалении слышалась вялая ругань, где-то кто-то глухо кричал с недолгими перерывами.
У волка тоже утро наступило слишком рано.
– Анха? – В голосе его было море удивления и ни капли радости.
– Знаешь, босс, я еще не в курсе, сколько ты мне платишь, но уже уверена, что сильно недоплачиваешь, – мрачно сказала я, растирая морду лапками. Потом сообразила, что ничего он мне не платит, мы же никаких договоров не заключали, а люди без них с деньгами расстаются сильно неохотно, и настроение мое совсем испортилось.
Челюсть сводило от желания куснуть разочек волка. Или не разочек…
Хельму мои страдания не заботили, он желал знать, как оказался в лазарете, что с преступником и с его людьми.
– Записку с предупреждением, что ты не вернешься, в твой дом отправили, хотя я все равно думаю, что Эдит будет беспокоиться, – мстительно начала я не с того, о чем он спрашивал. Волк вроде бы устыдился, но бросать дела и ехать к дочери не спешил.
Выслушал отчет от меня, потом то же самое – от его помощника. Долго пропадал в душевой, а вернулся отвратительно свеженьким и готовым работать. Мне даже смотреть на него, такого выспавшегося, было противно.
И чтобы не смотреть, я забралась на его плечо, устроилась со всеми удобствами, вцепилась лапой в волосы и нагло спросила:
– Что собираешься делать?
– Проведать заключенного…
– И я с тобой! – выпалила, не дав ему договорить.
– Анха…
– Ты же к поджаренному, так?
– Поджаренному?
– Ну вчерашнему неудачнику?
- Предыдущая
- 12/13
- Следующая