Операция: «Украсть душу» - Гусейнова Ольга - Страница 7

Надежда найти пищу и воду таяла с каждым часом. Больше всех страдали дети и раненые, тем отчаяннее и смелее мы с подругой открывали двери, устав бояться. Ведь что может быть хуже голодной смерти? Мне кажется, ничего.

Я решила опробовать спальное место и устало опустилась на матрас. Погладила мягкую ткань, с удивлением чувствуя исходящее от него тепло.

– Ух ты, Уля, он еще и с подогревом, оказывается! – поделилась я с подругой, хотя она и сама следом за мной уселась и тоже почувствовала.

Краем глаза я заметила, как на другой стене загорелся белым цветом небольшой круг. Заинтригованная, встала с лежанки и, замерев напротив этого светящегося пятна, отметила, что оно обведено едва заметной темно-серой линией. Затаив дыхание, решилась коснуться…

– Нет! – испуганно крикнула за моей спиной Ульяна, но опоздала с предупреждением. – Ира, это может быть опасно!

Я пожала плечами:

– Просто надоело бояться. Тут все может быть опасным.

Назначение небольшой комнаты, куда кнопка открыла вход, мы выяснили с помощью самого ультрасовременного, старого и всем известного, а главное, единственно возможного способа – метода тыка. Оказалось, мы попали в санитарный блок. Сначала нас чуть не засосало в унитаз – это уже Уля демонстративно нажала на очередное светящееся пятно, доказывала мне, что она тоже страх потеряла. От испуга визжали обе, как ненормальные. Это было похуже, чем в железнодорожном вагоне нажать на кнопку слива биотуалета.

Затем до нас дошло, что сетка под кружком как раз и есть место для справления естественных нужд, словно мы не на высокотехнологичном корабле пришельцев, а в деревенском нужнике с дыркой в полу. То есть дела придется справлять, присев на корточки, но нам ли привыкать?!

Потом мы уже с гораздо большей осторожностью нажали другой светящийся кружок – и тут же ощутили, словно по коже мурашки размером со слонов разбежались, даже волосы зашевелились, причем буквально.

– Похоже, это душ… такой специфический! – сделали мы общий вывод, когда волосы легли на плечи чистой, но наэлектризованной волной.

Я уныло вздохнула:

– Жаль, не водяной… – Безводье страшило все сильнее.

– Раз уж здесь каюты с постелями есть, то и остальное должно быть. Найдется, – безапелляционно заявила моя любимая подельница в любых авантюрах.

– Дай бог! – с отчаянной надеждой пожелала я.

А вот новый светящийся кружок выявил пустой, но вместительный ящик неизвестного назначения.

– Может, это какая-нибудь химчистка? – нахмурилась Уля, сверля пустой проем в стене задумчивым взглядом.

– Или утилизатор других отходов, типа мусорки какой? – предположила и я.

– Попробуем на чем-нибудь не нужном, – кивнула Уля.

– На Сереге? – хихикнула я.

Том самом бугае, который не оставлял попыток влезть во «властные структуры» похищенных своими грязными бутсами. Теперь о Сереге узнали абсолютно все, ведь он каждому успел нахамить, обругать и оставил о себе неизгладимое впечатление. Уже не раз и не два слышала предложения отправить его на поиски самолетов в открытый космос.

В целом ситуация накалялась, люди начали делиться на группы по «интересам», а этого «умника» к себе брать никто не спешил. Вот и приходилось нам его терпеть.

Мне не нравилось, что люди начали расслаиваться, но, видимо, это естественный процесс. Подобное тянется к подобному. Семейные с детьми отдельно. Молодежь отдельно. А мы, благодаря обоюдному интересу Ульяны и Глеба, оказались в группе под его негласным руководством, куда вошли оба экипажа самолетов, Нестеров Владимир Николаевич и кудрявый Игорь с женой Еленой. В общем, мы с Улей прибились к тем, кто имел хоть какое-то понятие как выжить в экстренных ситуациях и был адекватным.

Недолго думая, я предложила:

– Ну что, каюты мы нашли, эту займем сами?

– Давай. Надо остальные проверить и ближайшие занять для своих, – озаботилась Уля, направляясь на выход.

– Соседнюю Глебу обязательно, – подыграла я и рассмеялась, глядя на смутившуюся подругу.

Она укоризненно качнула головой, но не выдержала и вскоре мы обе хохотали над идиотской ситуацией: того и гляди от голода и обезвоживания помирать начнем, но о любви все равно думаем.

Как мы и предполагали, весь этот уровень – сплошь одинаковые каюты в минималистическом стиле по обе стороны сумрачного, казалось, бесконечного коридора. Исключение – лестничные пролеты и лифтовые шахты. Правда, пока большинство из нас ходило по лестницам пешком. Отправиться на лифте в неведомые дали, с учетом абсолютного «без понятия» как вернуться обратно, ведь там ни циферок, ни кнопочек не было, а только уже знакомые светящиеся пятна, рискнули только Глеб с Нестеровым. Вернулись они мрачные спустя пару часов. Оказалось, исключительно благодаря чуду – повезло ткнуть на правильное пятно и оказаться на нужном уровне. Метод тыка не подкачал!

Зато мы узнали, что всюду, где открывались двери лифта, было темно как ночью и пусто, а выходить из него мужчины не рискнули, так все время и прокатались в кабине.

– Наро-од, сюда! – услышали мы чей-то радостный крик с лестничного пролета.

Добежав и свесившись вниз, увидели Толика – того парнишку, что верил в спасение.

– Что случилось?

– Сергей столовку нашел! И даже опробовал еду на себе. И главное – все еще живой! Говорит, еда пресная, но есть можно.

– А воду? – заволновались мы.

– И воду нашел, правда, она на компот или кисель похожая, но жажду утоляет отлично. Я тоже попробовал!

– А мы целый жилой этаж нашли! – похвастались мы, спускаясь вниз. – С туалетами и даже душем, но безводным; возможно, каким-то волновым, волосы дыбом стояли.

– Ух ты, я читал про ионный душ на космических кораблях! – воодушевился Толик.

Под его бойкие рассказы мы добрались до той самой площадки, где нас вчера оставили роботы. Здесь организовали небольшой штаб, куда стекалась вся информация по итогам обследования НЛО. Нестеров со свойственной ему дотошностью составлял план уровней. Прямо на стене чертил.

Сперва наши лидеры решили разместить всех по каютам. Процесс этот был весьма оживленный, и нам с Улей пришлось попотеть: каждому показать, как пользоваться санузлом и душем. Я ощущала, как постепенно поднимается настроение у людей, благодаря чему и меня отпускала давящая мигрень.

Когда нас всех позвали в столовую, вообще стало легче дышать. Угроза голодной смерти отступила, да и отсутствие роботов-насекомых не могло не радовать.

– А жизнь-то налаживается! – улыбнулась Улька, глядя как в гладкую серую емкость, которую все единогласно признали тарелкой, из пищевого автомата мягкой коричнево-зеленой неаппетитной горкой выдавливалась еда.

– Серега все еще живой, значит, точно налаживается! – усмехнулась я, бросив взгляд назад.

Столовая представляла собой просторное прямоугольное помещение, по которому расставлены «грибы» – округлые выпуклые столешницы на тонких ножках, словно поганки. Любопытно, что тарелки с этих «шляпок» не сползали и не падали, какое-то сцепление действовало. В центре столешницы углубление, как только ставишь тарелку, в нем появляется ложка. Причем почти привычного вида, а вот из чего сделана? Похожа на пластиковую. Стульев и иных посадочных мест не оказалось. Ну и ладно, как говорится, стоя больше влезет.

Владимир Иванович перестал расхаживать по периметру столовой, заглядывая во все дырки, и недоуменно обратился к Сергею, который доедал уже, наверное, десятую порцию:

– По каким признакам вы решили, что это столовая? И что вот эта дыра в стене, – ученый взволнованно махнул на стену с углублениями, внешний вид которой походил на встроенный автомат с газированной водой, – именно «оно». То, что даст вам еду и жидкость? Я не понимаю-ю-ю…

Сергей пожал мощными покатыми плечами, отчего его шея с минимум восемью складками обрела еще парочку:

– Ну столы же стоят. У меня батя на заводе в свое время работал, у них в столовой тоже такие же были. И посуда имеется, – Сергей потряс тарелкой, – а когда я нечаянно на этот светящийся кружочек нажал, из дырки вывалилась эта фигня. Вспомнил, что вы сказали и…