Дисгардиум 10. Явная угроза - Сугралинов Данияр - Страница 20

После моей атаки она лишилась части черепа, гнилые кишки свисали из развороченного живота, как грязные тряпки, но повреждения были ей нипочем, она зашевелила губами, призывая темного бога-покровителя, вскинула руки…

И тут в игру вступил Деспот – схватил ее за шею, поднял перед собой, встряхнул, ломая позвоночник, резко дернул, отделяя скелет с головой от гнилой плоти. Демон проделал это так быстро, что я даже не успел дочитать начатую мантру исцеления. Следом я немного восстановил резервы духа.

Деспот времени не терял. Жрать нежить не стал, вместо этого обеими руками схватил скелет, попробовал разорвать позвоночник – не вышло, и тогда демон связал легата в узел, спрессовал в шар кости с остатками плоти, метнул мне под ноги и пожаловался:

– Не дохнет!

– Что мертво, умереть не может, – мрачно проговорил я, вытащил флакон и, недолго думая, облил Ланейран эссенцией.

Костный шар зашкворчал, заверещал, исходя едким дымом, и тогда я, воткнув Духовные оковы, одним ударом добил визжащую чумную протоплазму, оставшуюся от Ланейран.

Демон тем временем вздернул перед собой Критошибку, впавшего в ступор от неожиданности. Легат затрепыхался, истошно завопил и полыхнул Чумной яростью. Урон ушел в меня, а Деспот начал повторять то же, что проделал с Ланейран. Вопль и проклятия Критошибки оборвались хрустом костей.

Ко мне покатился второй гнилой шар из плоти и костей, а за ним с клекотом и урчанием неслись прислужники.

Облив эссенцией то, во что превратился Критошибка, я добил его Молотом, после чего мне пришлось взлететь, чтобы не достали оставшиеся прислужники обоих легатов. Тогда они переключились на Деспота, и демон расшвырял их мощными смертоносными ударами. Спустя секунды все дохлые прислужники попадали грудами костей.

– Деспот – на дракона! – скомандовал я. – Гроза – забрать демона!

Неизвестно, что будет с зиккуратом, когда я оболью его эссенцией, желательно, чтобы Деспот оттуда убрался. Подождав, пока он взгромоздится на маунта, а Гроза долетит до места, не пораженного чумным струпом, я устремился к храму.

Он обладал какой-то защитной аурой, потому что чем ближе я подлетал, тем сильнее хотелось отказаться от этой идеи. Сперва меня терзали сомнения, а потом навалилась такая апатия, что хоть ложись и помирай. От бессилия на глаза навернулись слезы, но я сжал зубы и продолжил приближаться, думая, что, будь я ниже уровнем, не смог бы преодолеть ментальное давление. Скорость полета замедлилась, мне словно приходилось проталкиваться сквозь силовое поле, и чем ближе к цели, тем это было сложнее.

Будто чувствуя свою погибель, храм вздрагивал и истекал гноем. По его поверхности перемещалось белесое пятно: с шестой ступени на пятую, с пятой – на четвертую, выше, выше, еще выше. И вот оно на самой вершине зиккурата. Последний рывок – и я прямо над ней, а в ее центре – гноящийся глаз, больше похожий на опухоль с вертикальным зрачком посередине, откуда на меня, казалось, смотрела сама Бездна. Око источало зеленоватое испарение.

«Грядет твой конец, предатель! – пророкотало в голове. – Чумной мор уже идет за тобой…»

«Нет, дрянь, это я иду за тобой!» – В мыслях полыхнуло яростью, глаз Ядра почуял ее и… съежился, словно пытаясь спрятаться.

Преодолев последний метр, чтобы наверняка, я стиснул зубы, не давая вырваться крику боли, и вылил Умноженную эссенцию жизни прямо в зрачок. Мозг взорвался свистом, скрипом, скрежетом; казалось, тысячи когтей царапали стекло. Сквозь пелену навернувшихся слез я смотрел, как дергается глаз, выплевывает сукровицу и черную слизь, извергает чумные споры, исходит едким дымом, а потом в его центре образуется дыра, расползается, открывая камень зиккурата.

Каменное строение будто вылуплялось из чумного кокона, бурая корка, покрывающая холм, истончалась и истаивала, обнажая стерилизованную холодом землю Холдеста.

Дело оставалось за малым: пока не явились другие легаты, не оставить тут камня на камне. Охваченный куражом, я призвал Акулона и велел, указав на храм:

– Уничтожь его!

Радостно взбрыкнув, моя мобильная бурильная установка вгрызлась в землю – только камни полетели – и рванула к строению!

– Деспот, – заорал я. – Быстро рушим храм и валим отсюда!

– Грог-х-р! – радостно отозвался демон.

Спустившись, я выдал Комбо по основанию храма, который уже трясся от мощных ударов Акулона. Хватило пары десятков ударов – Деспот даже не успел подключиться.

Храм обвалился и разлетелся на исчезающие осколки. Видимо, лишившись подпитки от Чумного мора, потерял прочность.

Демон, не успевший ни разу ударить, бросил на меня вопрошающий взгляд:

– Грог-х-р?

– Грог-х-р! Отбой, рогатый! – крикнул я, взлетая от греха подальше.

Бросил взгляд на питомца и приказал, указывая на фундамент:

– Копай вниз, Акулончик!

Замерзшая земля – не песок пустыни, питомцу пришлось бы напрячься, но Деспот притащил с собой Искорку, из-за чего почва прогрелась, и подземному ужастеню копалось легко.

Все это время я напряженно озирался, высматривая легатов, но нам повезло – никто так и не явился. Хотя я всем нутром чувствовал: вот-вот что-то случится.

По самым скромным прикидкам питомец пробил почти вертикальный тоннель на сотню метров вглубь – более чем достаточно. Отозвав его прямо со дна, я бросил туда Искорку Адского пламени и снова призвал питомца, велев:

– А теперь закопай.

Сунув морду в тоннель, Акулон изверг всю поглощенную им землю. Теперь за климат в месте силы можно было не переживать.

– Валим отсюда, соратник, – обеспокоенно принюхиваясь, прорычал Деспот. – Чую, прут сюда и другие.

– Валим.

Я сел возле него на Грозу и, покопавшись в списке Глубинной телепортации, выбрал точку назначения. Каст пошел.

– Теперь куда, соратник? – поинтересовался Деспот.

– В пустыню, рогатый.

Начало войны с Чумным мором выдалось хоть и успешным, но сложным. Абсолютное бессмертие легатов стало очень неприятным сюрпризом, и я не понимал, почему Ангел не сообщила об этом Полковнику, а тот – Краулеру. Одно объяснение я видел в том, что легаты получили его недавно, может быть, буквально сегодня. Другое – Ангел предала Полковника.

Еще одна плохая новость – темные боги-покровители. С их помощью и без того смертоносные чумные навыки легатов усилились мощной божественной магией.

Но хуже всего было то, что освобождение места силы обошлось нам в три Умноженных эссенции жизни. Резервы бесценного и невосполнимого ресурса таяли – с учетом того флакона, что использовал Краулер, минус пять.

А враги становились с каждым днем все сильнее…

Погрузившись в невеселые мысли, я не заметил, что мы уже в Лахарийской пустыне. Вокруг возвышались дюны, под ногами струился раскаленный песок, а в десятке шагов от меня демон радостно жрал подвернувшегося василиска.

– Другое дело! – довольно проурчал Деспот, пережевывая рептилию. – Тоже холодно, конечно, но терпимо! И еда прямо под ногами, сама прибегает! А ты чего закручинился, соратник? Смотри, какое небо! Ясное! Прозрачное! А солнце, смотри, какое! Ярче Углей Адского пламени светит! Хорошо-то как!

Задрав голову, я убедился, что он прав. Все у нас получится, да и небо… прекрасное!

Жар пустыни, еще несколько месяцев назад смертельный для игроков, благодаря Стоику, ощущался пусть и обжигающим, но все же терпимым. Однако Деспот мерз, напомнив мне, как жаловалась суккуба Нега, другое исчадие ада, когда охраняла храма Тиамат в пустыне, – в Преисподней температура воздуха точно была выше ста градусов по Цельсию, потому что за все время я так и не увидел там воды в жидком состоянии. Оставался вопрос, как функционировали вроде бы живые организмы: растения, животные, демоны, – но это уже на совести разработчиков. Или то заслуга Хаоса.

Я выдал Деспоту пару завалявшихся бутылок с крепким дворфийским пойлом, чтобы согрелся, а потом притащил его к небольшому оазису, сокрытому ото всех в низине между высокими дюнами. Когда-то отсюда на храм Тиамат выступила союзная армия Содружества, Империи, нейтралов и превентивов. Сегодня в том же направлении двинем мы с рогатым, только уже на храм Чумного мора.