Пепел дорог (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 10

– О нем, вообще, не парься, – отмахнулся я. – Как привязанный предмет, он через денек-другой самовосстановится, и вернется ко мне еще лучше, чем был… Иди-ка лучше вон в том пакетике еще пошарь, – указал я меняле на сверток, в соседнем с водительским кресле.

– Охренеть! – ожидаемо оценил Жаба результаты моего потрошения споровиков подстреленных мурами тварей. – А это богатство откуда?

– Повезло, – хмыкнул я, про себя мысленно продолжив:

«Это ты, дружочек, еще самых драгоценных трофеев не видел. Которые, по привычке, я сразу по ячейкам притырил. Боюсь представлять, как бы ты, сердешный, задохнулся от жадности, если б узнал, что в одном матером топтуне мне фартануло добыть аж красную жемчужину и узелковую нить янтаря. Ну и еще кроме нее, с остальных: одну золотую и шесть белых звезд, и две золотые горошины… Так-то, меняла ты наш доморощенный.»

– Эй, Рихтовщик, можно тебя на секунду, – позвала меня в распахнутую дверь фургона Слеза.

– Ну ты считай тут пока, – напутствовал я крестника, жадно перебирающиеся кругляши в пакете. – Потом доложишь… А я пойду выясню: че там им от меня понадобилось?

Выскочив из фургона, я тут же реально прихренел от слаженного рывка с двух сторон за края куртки. И без того держащаяся на соплях маломерка Гвоздя с треском разлетелась на две неровные половинки и повисла на лохмотьях рукавов.

– Вы, мля, че, нахрен, черти, творите?! – возмущенно заорал я на нагло лыбящихся Слезу со Скунсом.

– Избавляем тебя от стремного рванья, – как ни в чем небывало, ответила Слеза.

– Эстеты, млять!.. Согласен, маловата была куртяшка. Но она хотя бы худо-бедно большую часть пузо мне прикрывала. А теперь, что прикажите: голяком до Крынки сайгачить? Как шелупонь беспонтовая?

– Угомонись, истеричка, – фыркнула Слеза и, повернувшись ко Скунсу, кивнула: – Доставай!

Крестник протянул мне руку, которую до этого старательно прятал за спиной. И в ней оказалась аккуратно свернутая камуфляжная куртка – аккурат моего размера.

– На обочине под бутылками нашли, – объяснил Скунс. – Неизвестно чья это куртка. Но тебе, начальник, определенно, она подойдет гораздо лучше предыдущей.

Вспомнив голый торс Клеща, я догадался что это была его вещица.

– Чего встал-то, – хмыкнула Слеза. – Одевай, не стесняйся… Ты уж извини нас, Рихтовщик, не сдержались, решили чутка тебя разыграть.

– Шутники, мля, – заворчал я, стряхивая с рук лохмотья старой и натягивая, взамен, практически новую куртку Клеща. – Вас бы так ошарашили, я б посмотрел…

– Со всеми звездами и горохом, тут примерно еще около трех тысяч трехсот споранов, – перебил меня высунувшийся из окна фургона Жаба и тут же, без паузы, продолжил докладывать дальше: – Итого, общий вклад Рихтовщика составил: семнадцать тысяч сто споранов. Это без учета стоимости фургона. Плюс семь тысяч девятьсот споранов – сохранившихся в рюкзаке трофеев. И общая сумма наших отрядных накоплений теперь составляет: ровно двадцать пять тысяч споранов.

– О как?! – удивленно вскинула брови Слеза. – Это где ж ты такую прорву богатств всего за пару часов надыбал? А, Рихтовщик?

– Давайте уже все сядем в фургон, и поедем дальше. А я по дороге все расскажу, – предложил я.

И отряд с воодушевлением принял мое предложение.

Интерлюдия 2

– Млять! Ну и где тварь? – раздался в наушнике Жгута злой шепот напарника.

– А я знаю? – так же шепотом откликнулся Жгут. – Рубер в твою сторону подорвался. И должен был на мины выскочить еще секунд двадцать назад.

– Ну и где же он потерялся?.. В прямом, сука, тоннеле второй выход не нашел? Или говнюка внезапно пробило на сон? Да так, что он устроил лежбище прямо на сквозняке?

– Да хрен его знает, че его там так задержало.

– Так сходи, млять, и узнай!

– Ага, нашел дурака – так подставляться. А если он меня учует?

– Жгут, мля, кончай выделываться. Мы честно кинули жребий – никто не виноват, что мне выпало заниматься минированием площадки на этой стороне, а тебе – быть загонщиком, с другого края.

– Хрена се ты, Груз, вывернул… Вообще-то, я свою часть работы честно выполнил. И, между прочим, до волос весь в кровищи изгваздался, готовя ублюдку приманку, протяженностью почти в два километра.

– Толку-то в твоей приманке, если в конце тварь вместо того, чтобы выскочить на мины, решила обосноваться в гребаном тоннеле.

– Черт, и впрямь интересно стало: че с ним там стряслось? Ведь так хорошо по кровавому следу шел.

– Шел, шел, да не дошел… Иди, говорю, глянь: че он там в тоннеле делает? В плаще он тебя не учует, все ж таки рубер не игрок, Наблюдательность у него не самая сильная характеристика.

– Да говорю тебе, от меня кровищей за километр разит. Он чисто по запаху меня вычислит.

– Че, так и будем, как придурки, ждать у моря погоды и впустую переругиваться?

– Да сейчас он выскочит. Надо просто чутка обождать.

– Млять, Жгут, уже полторы минуты прошла… Эй, ты кто, сука?! Откуда?.. – забив на маскировку, последние слова Груз заорал в полный голос.

– Братан, че там у тебя творится? – запаниковал Жгут.

Но, вместо объяснений из наушника, ответом ему стал приглушенный горной грядой гром дружного подрыва четырех заложенных на той стороне мин.

– Твою мать! Че там? ЧЕ?! – в бессильной ярости завопил Жгут.

Но так и не дождался ответа от резко отключившегося напарника.

Выбравшись из укрытия под елкой, Жгут, с винтовкой наперевес, крадучись, направился ко входу в тоннель, где всего двумя минутами ранее скрылся рубер, заманенный в тоннель запахом свежепролитой крови.

Переход через тоннель был самым быстрым способом попасть на другую сторону неширокой, но высоченной и весьма протяженной горной гряды, являющейся эдакой природной границей между двумя кластерами. Подъем на шесть десятков метров по практически отвесным скалам даже у такого серьезно прокаченного игрока, как Жгут, занял бы не меньше часа, и примерно столько же потом ему пришлось бы потратить на спуск с другой стороны. А обход многокилометрового препятствия по чащобе ельника затянулся бы еще на гораздо более долгий срок. Вот и пришлось Жгуту рисковать, и отправляться-таки по следу смертельно опасной высокоуровневой твари.

Жгут заранее нацепил на глаза артефактные очки – за бешенные спораны приобретенные у менялы лет пять назад, и являющиеся, несмотря на хрупкий вид, компактным ботовским прибором ночного видения – и, оказавшись во темь тоннеля, прикосновением пальца в нужном месте активировал сенсорную кнопку включения высокотехнологичного прибора. Мрак вокруг тут же озарился зеленоватой подсветкой, и Жгут увидел уходящий строго вперед стометровый высокий переход, вырубленный неизвестными доброхотами в граните горы.

Потерявшийся в тоннеле рубер обнаружился примерно в двадцати мерах от выхода на ту сторону. Огромная тварь без движения лежала на полу, но не дрыхла, как в сердцах предположил Груз, а отмокала в настоящем озере из собственной крови.

От зрелища мертвого гиганта-рубера, за считанные секунды кем-то или чем-то выпотрошенного здесь, как хряк на бойне, у Жгута волосы на загривке встали дыбом, и по спине забегали взад-вперед табуны мурашек с кулак величиной. Ему резко расхотелось узнавать: как там дела у вдруг отключившегося напарника. Но сбежать из тоннеля струхнувшему охотнику, который сам вдруг превратился в добычу, не позволил невидимка – точным ударом в подбородок, отправивший Жгута в глубокий нокаут.

Глава 7, в которой Слеза признает свой косяк, и нам грозит расстрел среди гадюк

– Значит, вернулись, говоришь, ожоги по окончании действия Дара? – вопрос соседки выдернул меня из полудремы, навеянной однообразием спокойной езды по ровному асфальту.

Рассказ о недавней расправе над отрядом муров-поджигателей, я закончил еще полчаса назад. Жадно слушавшие его вместе со Слезой крестники уже не только свалили с первого ряда в дальний конец фургона, но и, с комфортом устроившись там на сдвоенных креслах-диванах, уже вовсю задавали безмятежного храпака. Слеза же, похоже, специально выжидала время, давая лишним ушам возможность уснуть, и теперь завела со мной отложенный серьезный разговор.