Страшно любимая (СИ) - Штаний Любовь В. - Страница 24

Я нервно вздрогнула и рывком обернулась. На противоположном конце гигантской кровати, прислонившись спиной к резной спинке, сидел маленький лорри в бесформенной хламиде удивительно глубокого синего цвета.

— Мирта… Ну, Мирта…

— Не сейчас.

— Ну, пожалуйста!

— Я занята. Подожди немного.

— Бородавочка наша зелёненькая, хочешь, я на колени встану?

— Нет.

Я упорно не поднимала глаз на Мефисто, который вот уже минут сорок ходил вокруг меня кругами и нудел.

— Мирта… Мирточка! Я готов целовать песок, по которому ты…

Я вздрогнула и с ужасом уставилась на кентавра. Всё понимаю, но приносить вассальную клятву, да ещё по традиционной формуле грейгов — это уже чересчур. Он обезумел? То ли мои вытаращенные очи повлияли, то ли остатки разума заставили опомниться, но копытный осёкся. Внимательно посмотрел на меня, почесал за ухом и отвёл глаза.

— Извини, погорячился, — покаянно сообщил он, но едва я с облегчением выдохнула, торжественно пробасил: — Я готов пол целовать, по которому ты ходила!

Вот идиот! И что теперь делать? Нет, заранее ясно, чего копытный ждёт от сюзерена, но мне-то на кой сдался кентавр в услужении? Тем более такой проглот? Представила себя исхудавшую, серую от усталости, измождённую из-за непрерывной готовки. В смысле я готовлю, а Мефистро всё сжирает до того, как хоть кусочек себе в рот засунуть успеваю. Да уж, с таким вассалом никаких кровных врагов не надо!

Впрочем, в космосе добрая половина традиций, обязательных к исполнению на планетах, действует весьма условно, а потом, если что, обращусь в Совет и вытребую отмены клятвы на основании невменяемости лорри, её приносящего. Отбрешусь как-нибудь. В сердцах мысленно плюнув, я пожала ушами и вернулась к прерванной работе:

— На здоровье. Хоть всё вокруг обцелуй, только не мешай.

— Договорились! Пошли! Я буду лобызать пол и не мешать, а ты займёшься действительно важным делом.

Вот же упёртый!

— Можешь начинать. Я через полчаса подтянусь.

Кентавр взвыл:

— Я сгину во цвете лет! Сжалься!

— Обязательно, но сначала завершу начатое.

— Ты не только страшная, но и жестокая женщина, — заголосил он пуще прежнего. — Вспомни о главном!

Я хмыкнула.

— О смысле жизни? — съехидничала, зарываясь в груду купленного на Подушке.

— Ну, Ми-ирта-а… Какой такой «смысл»? Глупость! Кому он нужен? Я про ужин!

Сэл разбирался с запчастями и странного вида приблудами, по случаю приобретёнными на базе, но тут не выдержал и, рыкнув, отвлёкся от своего занятия:

— Ты достал! Что за приоритеты такие? Нам всё бросить и теряя тапки бежать плюшки тебе лепить?

— Именно, — нытик переступил копытами. — Груз подождёт. Нам до казематов ещё лететь и лететь, успеете коробки свои перебрать. Неужели приступ трудового энтузиазма важнее страданий коллеги и друга? Вы ещё до выхода в подпространство убедились, что пересортицы нет.

Скрипнув зубами, механик с силой пнул один из ящиков. Внутри что-то глухо тренькнуло. Хвост с кисточками уже давненько зло хлестал своего хозяина по бокам, но до сих пор гарн сдерживался, а тут даже кулаки сжал и подался к Мефисто. Плохо.

Я торопливо выпрямилась и указала голодающему на часть груза, отложенную в сторонку:

— Чем нас отвлекать от дела, лучше перенеси продукты в стазисный шкаф. Мы скоро здесь закончим. Оглянуться не успеешь, а я уже буду на кухне. Пожалуйста, иди.

Увы, просьбе он не внял и открыл рот, чтобы поспорить, но внезапно трюм затопил утробный рык гарна. Низкий, злой и как будто даже материальный. Вот это сработало на ура! Миг, и кентавра как ветром сдуло.

— Ого, не знала, что ты умеешь так убедительно рычать, — похвалила я, не без труда подавив желание последовать заразительному примеру и тоже сделать ноги.

На комплимент Сэл не повёлся.

— Мирта, зачем ты ему потакаешь? Он же, едва звездолёт в подпространство вывел, сюда прискакал требовать свой несчастный ужин.

Я развела руками:

— Принимай лорри такими, какие они есть. И я не потакаю, а понимаю причины странного и раздражающего поведения. Что поделать, если у кентавров два желудка, не считая резервного? В степи еды не так много, чтобы табун каждый день ел вдосталь, вот и запасаются на чёрный день при любой возможности. Тем более вы тут довольно долго были на сухом пайке.

Сэл вернулся к своему занятию, хотя мечущийся хвост всё ещё выдавал раздражение.

— Это не повод так себя вести, — буркнул упрямо.

— Конечно, не повод. Это причина, — я улыбнулась. — И не забывай, что нам предстоит. Вкупе с остальным голод у Мефисто на нервах просто зверский. Кстати, исследователи физиологии этой расы утверждают, что именно голод стал причиной нескольких войн в родных мирах кентавров. Я с медициной на «отвали», потому суть процесса понимаю плохо, но точно знаю, что у кентавров на нервах и от недоедания что-то в голове перемыкает, они теряют способность мыслить здраво, а порой и вовсе ведут себя как психи. Потому не суди Мефисто строго.

Повертев пакет с зеленоватым порошком, я прикинула, можно ли его положить в ящик с другими травами, или перестраховаться? Вдруг герметичность упаковки где-то нарушена? Контакт этого вещества с несколькими из тех, которые я уже отложила, не безопасен. В результате всё-таки убрала в другой ящик. Лучше перебдеть, чем потом разгребать последствия собственной небрежности.

— Тебя послушать, так у всех есть причины вести себя по-идиотски, — утрамбовывая в мешок купленную одежду, недовольно пророкотал Сэл. — Нелька — влюблённый энергетик, Мефисто — оголодавший кентавр, Бонигар — отчаявшийся дош-ти, с капитаном тоже что-то не то, да и Фург в последнее время, мягко говоря, разумностью не поражает.

При упоминании о Роберте я рефлекторно напряглась и тряхнула подбородками. Вот только не надо сейчас о нём. У меня клятва неразглашения, Нелька, день рождения и вообще — нервы.

— Сэл, у любой расы есть свои слабые места. Как, впрочем, и у отдельно взятых лорри. Кто-то ведёт себя неадекватно в отрыве от энергетического поля родного мира, кто-то при контакте с конкретными химическими соединениями, кто-то на почве внутренних физиологических изменений. Да и адекватность — весьма размытое понятие.

— Но зачем этому потакать-то?

— В некоторых случаях, воюй не воюй, лучше не станет. Только силы потратишь и нервы. Всё. Я здесь закончила, остальное можно отложить на потом. Давай я тебе по-быстрому помогу и пойдём.

Уже через четверть часа мы болтали ни о чём по дороге на кухню, благо это у нас получалось прекрасно — легко и непринуждённо. С гарном вообще говорить — одно удовольствие. Он и слушает «вкусно», и сам много чего интересного рассказать может. Пока готовила ужин под его байки, поняла ещё одну важную вещь: наряду с прочими достоинствами, Сэл бесценен хотя бы потому, что при всей уравновешенности способен на время изгнать из кухни Мефисто.

Когда первое, второе, компот и плюшки на два дня поспели, я валилась с ног от усталости. Готовить на такую ораву — не фунт изюма. Но, увы, потом ещё пришлось снова спускаться в трюм и развозить покупки по местам. Запчасти — в мастерскую Сэла, шмотки — в каюту, травы и реагенты — в отдельную комнату, которую мне выделил под лабораторию всё тот же Сэл.

Ситуация осложнялась тем, что во избежание нападок Нелли ходить нам с гарном приходилось только вместе. Из-за этого времени на всё про всё ушло вдвое больше. К счастью, для транспортировки использовались антигравные платформы. Хоть не было надобности таскать ящики на руках.

Но вот с банши дела обстояли не так радужно. Мы замечали полупрозрачную фигурку с завидной периодичностью. Заговорить с нами несчастная влюблённая не пыталась, просто следила, причём как-то странно — каждые пять-семь минут появлялась из ниоткуда, пару секунд наблюдала и бесследно растворялась. Меня, правда, вся эта мутотень почти не раздражала. Слишком упахалась, чтобы обращать внимание на очередные заскоки блондинки.