Страшно любимая (СИ) - Штаний Любовь В. - Страница 34

— Когда-то был. Она скончалась почти три десятка оборотов тому назад.

— Ты ее любил? Тётку. Соболезновать стоит?

— Нет. Я её даже не видел никогда.

— Тогда ладно, — я поёрзала, поудобнее устраиваясь.

Кахи такие чудесные на ощупь! Будто вода ожила и специально для меня приняла удобную форму.

— Ещё вопросы будут? — спустя пару секунд раздалось напряжённое.

— Пока нет. И я злюсь, — буркнула недовольно.

— За что именно?

— Ты слишком удобный. Лежала бы на тебе и лежала. Надо с Миртой связаться, а мозг выключается. Того и гляди забуду, где кровать кончается, и стеку на пол.

— Да, — Улянь осторожно приобнял одной рукой, и в его тихом голосе снова проскользнула улыбка. — Серьёзный недостаток, как ни крути.

— И не говори… — с тяжёлым вздохом я прикрыла глаза.

Одну минуточку ещё полежу и попробую выйти в сеть. И провалилась в сон.

Острый запах тархуна щекотал ноздри. С тех пор, как в прошлом веке в Союз вступили ушохи, тархун вошёл в моду. Минеральными ресурсами родной мир ушастых рептилий был не богат, зато растительности самого разного толка имелось с лихвой. Вот и торговали ушохи чем могли. Предлагаемый ими ассортимент включал в себя несколько тысяч растений от лишайников до древовидных папоротников, но именно тархун почему-то стал наиболее популярным у гуманоидов.

Его и в салаты кладут, и в напитки, ещё как приправу используют. Ну и большинство лекарств и медицинских препаратов последнее время изготавливают именно с этой отдушкой. Самое смешное, наварились на тархунном буме не столько ушохи, сколько химические предприятия других рас. Настоящую траву закупать дорого, да и хранится она хуже искусственных аналогов, а большей части лорри без разницы, тархун там или нет.

Окутанная ароматным шлейфом, я какое-то время ещё грезила в полусне об удивительном мире, где всё зелено и пахуче. Где нет городов, а промышленные предприятия прячутся под землёй в естественных и рукотворных пещёрах. Ушохи дышат кожей, и малейшие загрязнения в атмосфере или воде ощущают слишком остро, чтобы экономить на фильтрах и прочих системах безопасности.

Я ещё не вполне очнулась, когда из полусна меня выдернул встревоженный голос гарна:

— Как она?

Никто не ответил, зато стенки стаба завибрировали, а в ушах загудело. Жаль, вопросик-то насущный. Ощущение, будто пару часов в центрифуге провела — мятая, тяжёлая и умеренно побитая. Всё ноет, хотя и не слишком сильно. Скорее нудно, чем больно, но в целом состояние аховое. Лучше бы не просыпалась! Увы, назад дороги не было. Я всё вспомнила.

Подождала немного, прислушиваясь. Чудилось, стоит пошевелиться, и на меня опять кто-нибудь накинется или упадёт. Ну, или вопить начнёт. В контексте наличия на корабле банши, ещё неизвестно, что хуже. Но слух улавливал только тихое шуршание хвоста цаце по полу, невнятные шорохи и непонятное гудение.

Наверное, я всё же снова задремала, потому что когда открыла глаза, Сэлинея уже не было. Может, он мне вообще приснился? Прижимая к груди простыню, которую кто-то предусмотрительно положил в стаб, присела. Огляделась, пересчитывая активированные стабы. Нет, здесь только женихи. Значит, гарн просто ушёл. Вот и чудненько. Живой, на ногах — и слава Вселенной.

Перевела взгляд на Алукарда. Тот с подчёркнутым спокойствием что-то писал на виртлисте.

И я бы даже поверила в его спокойствие. Цаце всегда выглядят чуть отстраненно. Только вот конкретно сейчас некоторые из червеобразных глазастых «волосков» на голове медика медленно покачивались, а это верный признак волнения. Из-за того, что у представителей этой расы глаза очень маленькие, боковое зрение обеспечивают отдельные пряди возле висков и на затылке. С другой стороны, в случае настоящего волнения волосы двигались бы куда быстрее и хаотичнее. То есть он не испуган. Уже неплохо.

Стоило мне с облегчением выдохнуть и открыть стаб, как из тёмного угла за шкафом выступил Роберт. Сделал шаг и замер, глядя в упор. Я нервно сглотнула. Глаза его снова были голубыми, хотя и чуть темнее обычного. Исчезли перламутровые отблески на скулах. Показалось, капитан стал ниже ростом, зато раздался в плечах.

У меня заныло под ложечкой и в животе. Внешность — ерунда. Пугала неотрывная пристальность взгляда, её жутковатая неотвратимость. Голос Алукарда стал спасением:

— Непостижим Вселенной пульс для смертных, в её дыхании смешались жизнь и тлен. Эфира плоть не сокращай движеньем, терпеньем благо времени дари.

Я обернулась. Цаце стоял уже возле меня, демонстративно сжимая между указательным и большим пальцами сероватый кристалл храна с магией. Кажется, он имел в виду «не подходи» и сказал это акрону? Да ещё купол абсолютной защиты приготовил? Кошмар какой!

Роберт не ответил, но воздух завибрировал от почти беззвучного низкого гудения. Сразу вспомнилась банши. Вот ей эту картину точно видеть не стоило, иначе от меня мокрого места не останется.

— Где Нелли? — шёпотом спросила, уже предчувствуя неприятности.

— Я её запер, — раздалось из-за спины. — Как ты себя чувствуешь?

Сэлиней закрыл за собой двери и вошёл в медотсек. Кожа землистого оттенка, под глазами круги, но в остальном целый и невредимый, разве что любимый рыжий жилет поменял на другой, коричневый. А вот выражение лица непривычно угрюмое и злое.

— Со мной всё в порядке, — я улыбнулась, с трудом удержавшись от порыва немедленно вылезти из сферы, и кинуться обнимать механика. — Сам-то как?

— Терпимо, — с явной настороженностью поглядывая в сторону капитана, поморщился он.

Гул нарастал. Это последствие атаки банши? Наверное. И тут до меня дошло. Я вытаращилась на гарна:

— Как это «запер»? В смысле! Она же нематериальна!

— Как-как… С большими энергозатратами и ненадолго, — Сэлиней направился было к нам, но остановился, повинуясь предостерегающему движению Алукарда.

— Поясни! — меня распирало от любопытства. Даже шум в ушах и собственная вялость не мешали. Я только что не подпрыгивала, хотя прыгать, находясь в сидячем положении да ещё в пузыре стаба, не очень-то удобно.

— Ты меня сама просила глянуть, как переделать наручник для Нелли. Помнишь?

— О чём он? — пророкотал Роберт. Тихо-тихо, шёпотом почти, но мы все услышали, а в одном из шкафов что-то жалобно тренькнуло.

Пришлось отвечать, хотя куда больше хотелось услышать ответы на собственные вопросы.

— Да я тут недавно наткнулась в сети на очень любопытную работу ведущего научного сотрудника исследовательского центра на Зогле.

Скептически вскинутая бровь капитана заставила поправиться:

— Ну ладно! Сеть была закрытая, а центр засекреченный. И что? У меня доступ.

На вторую взлетевшую бровь я отреагировала, воинственно скрестив руки на животе.

— Что? — задрав подбородки, спросила с вызовом.

Я не шпион и не преступник. Просто мне были нужны сведения, которых на открытых ресурсах нет. Пришлось подсуетиться. Где-то я сама искала выходы на компетентных лорри, консультируясь по особо заковыристым вопросам. Где-то отправляла официальные запросы (преподаватели подсказали, что и как), а потом Елисик помог взломать те базы, до которых сама не добралась. Так что да, доступ к секретным базам и сетям у меня был, хотя не везде законный. Ну и что? Надо же как-то информацию добывать!

— И? — напомнил о себе капитан, глядя на меня со странной улыбкой.

Вроде не издевается. Посверлив его взглядом ещё с минуту, я продолжила:

— Так вот, работа была весьма интересная. Правда, изложено всё рунами, но это мелочи. Я за ночь перевела. Если верить профессору, энергетики, лишённые физической оболочки, способны преобразовывать энергию в материю, изменяя её волновую структуру. Этот процесс у них происходит на интуитивном уровне, неосознанно. Помните, как Нелька едой кидалась?

Со стороны Сэла послышался скептический смешок:

— Если бы только едой!