Мщение Баккара - дю Террайль Понсон - Страница 4

• Предыдущая
• 4/32
• Следующая

— Жители Этретата уверяют, — прибавил один береговой лоцман, — что на другой день после крушения к берегу приплыл молодой человек, походивший на матроса.

Из Гавра мы поехали в Этретат. Между прочими рыбаками в Этретате находилось семейство, известное своей храбростью. Отец этого семейства по имени Ватинель сказал нам следующее:

— О! Мы поймали в сети более двадцати утонувших пассажиров «Чайки».

— Неужели никто не спасся?

— Кроме одного молодого человека, который потом отправился в Гавр. Кажется, он провел ночь на скалистом островке, лежащем отсюда в трех милях. Ах, да! Спасся еще один молодой человек.

— Кто же такой? — спросила я, невольно вздрогнув.

— А вот видите ли: спустя три дня после крушения «Чайки» я и сын мой Тони возвращались из Гавра в нашей лодке. В открытом море мы встретили трехмачтовый корабль под шведским флагом. Тони взобрался на палубу корабля, чтобы предложить купить у нас рыбу, которой мы наловили в этот день весьма много. Капитан корабля, который очень хорошо говорил по-французски, разговорился с Тони о крушении «Чайки». Потом он повел его в каюту и показал ему молодого человека лет двадцати восьми, который лежал с закрытыми глазами, но, казалось, не спал. Подле молодого человека стоял корабельный хирург.

— Как его здоровье? — спросил капитан.

— Надеюсь спасти его, — отвечал доктор, — но опасаюсь, чтоб он не сделался идиотом.

После этого капитан рассказал нам, что этот молодой человек был найден в бесчувственном состоянии в яме на скалистом островке, куда трое матросов отправились в лодке за раковинами.

— А шведское судно, — прервал граф де Кергац рассказ Ватинеля, — шведское судно поехало дальше?

— Да, сударь.

— И этот молодой человек уехал на нем?

— Я думаю, что так.

— Вы не заметили название корабля?

— «Непобедимый».

Граф вдруг хлопнул себя по лбу.

Графиня, — сказал он, — я читал как-то в испанском журнале следующее: «Трехмачтовое судно, плывшее под шведским флагом, было задержано близ берегов Гвинеи испанским фрегатом. Это судно занималось торгом негров, а потому весь экипаж его был предан военному суду. Капитан и одиннадцать человек из экипажа приговорены к галерам».

После этого граф дал Ватинелю два луи, и мы удалились.

— Теперь, — прибавил он, — мы, кажется, напали на след настоящего маркиза де Шамери.

На другой день после того, как Баккара передала доктору Альбо все выше рассказанное, они выехали из Парижа и предприняли тайное путешествие, цель которого мы вскоре узнаем.

Теперь же перенесемся в Испанию, где найдем некоторых действующих, нам уже хорошо знакомых лиц.

День начинался. Гладкая, как зеркало, поверхность моря отражала лазурь неба, на котором только что погасли последние звезды.

Жители Кадикса[1] еще почивали крепким сном. Только несколько человек из простонародья видны были в этот ранний час на узких улицах города, да изредка кое-где приподнималась в окнах занавеска, из-за которой выглядывало смуглое шаловливое личико молодой испанки.

Из гостиницы «Андалусия» вышли молодая красивая женщина и высокий мужчина лет тридцати двух, одетые в щегольское дорожное платье. Это были Фернан Роше и Эрмина.

Молодая чета отправилась, разговаривая, к порту.

Фернан Роше, возвратившийся навсегда к своей жене, предпринял с ней путешествие в Испанию и приехал из Гренады[2] в Кадикс накануне вечером.

— Ты знаешь, милая Эрмина, — проговорил он, — что комендант здешнего города капитан Педро С. — двоюродный брат генерала С, у которого ты так часто бываешь в Париже на балах. Я вчера отослал ему рекомендательное письмо от генерала. И теперь, друг мой, мы покатаемся с тобою по морю в комендантской лодке.

— Ах! — воскликнула Эрмина. — Капитан Педро С, должно быть, весьма любезный и предупредительный человек.

— На лодке, — продолжал Фернан, — на которой гребут каторжники, а командует сам капитан.

Слово «каторжник» заставило вздрогнуть Эрмину.

— Посмотри, — сказала она, — не это ли та самая лодка, о которой ты говоришь?

Действительно, у берега покачивалась большая двухмачтовая лодка с развевающимся испанским флагом. Двенадцать каторжников и четыре матроса составляли ее экипаж. В лодке стоял старый капитан Педро С, который, завидев молодую чету, вежливо ей поклонился.

Спустя несколько минут «Испания» — так называлась лодка — снялась с якоря и вышла из гавани. Тогда капитан обратился к одному из каторжников со словами:

— Командуй, маркиз!

Каторжник этот был красивый молодой человек высокого роста, с голубыми глазами и белокурыми волосами, с бледным лицом, на котором отражались грусть и покорность судьбе.

Его благородная наружность составляла странную противоположность беспокойным, зверским лицам прочих его товарищей.

Прозвище «маркиз», данное каторжнику, сильно заинтересовало Фернана и Эрмину.

— Скажите, пожалуйста, капитан, — обратилась Эрмина, — за что этот человек, такой кроткий, печальный и благородного вида, попал на каторгу?

— Он был взят на корабле, производившем торговлю неграми. Весь экипаж был предан суду и осужден военным советом. Он был помощником капитана и приговорен к каторге на пять лет. Несмотря на поразивший вас кроткий вид, печальное лицо и изящные манеры, этот детина первостепенный плут.

— Почему же вы его называете маркизом?

— О, это презабавная история. Если хотите, я расскажу ее вам.

— Будьте столь добры.

— На другой день его поступления на каторгу, —начал рассказ капитан, — он попросил у меня аудиенции. Я согласился на нее и был удивлен, как и вы, увидя его красивое лицо и изящные манеры.

— Капитан, — сказал он мне, — меня зовут маркиз Альберт-Фридерик-Оноре де Шамери, и я служил гардемарином в англо-индийском флоте. Я родился в Париже и, расставшись в десятилетнем возрасте с семейством, с тех пор его не видел. Год тому назад я приехал в Лондон. Я подал в отставку и поехал во Францию, куда был вызван письмом моей матери. На море нас застигла буря, бриг «Чайка» разбился о скалы, и я спасся вплавь. Боровшись некоторое время со смертью вместе с одним молодым англичанином, я выбрался, наконец, на маленький безлюдный островок и вытащил товарища, который, лишившись чувств, начал уже тонуть. Ночь была темная. Мне страшно захотелось пить, и я пошел бродить по острову в поисках какого-нибудь источника. Вдруг я провалился в яму, откуда не мог никоим образом выбраться. Утром я начал окликать своего товарища. Придя в чувство, он действительно подошел к яме. Я рассказал ему о своей беде и описал то место, где оставил пистолеты, пояс и жестяную сумку, в которой хранились мои документы. Он пошел за поясом, с помощью которого должен был вытащить меня из этой ямы, но не возвратился. Настала ночь. Голод и жажда страшно меня мучили. Наконец, я лишился чувств. Я не знаю, что со мной произошло, но когда я пришел в себя, то увидел, что лежу на койке в каюте и окружен незнакомыми людьми.

Мне рассказали, что я был поднят матросами и что в продолжение нескольких дней у меня была страшная горячка и бред, что теперь я нахожусь на корабле и плыву в Сенегал и что меня зачислят в матросы, так как на корабле мало людей. Корабль этот вел торговлю невольниками. Под страхом смерти меня принудили остаться в его экипаже, а так как я хорошо знал службу, то капитан назначил меня своим помощником. Вот каким образом маркиз Альберт де Шамери сделался каторжником.

— Рассказ этот, — продолжал капитан Педро, — так был похож на истину, что сначала я поверил «маркизу» и начал было хлопотать о его освобождении и написал в Париж. Но вскоре я убедился, что все это была чистейшая ложь, так как маркиз де Шамери существует, он живет и до настоящего времени в Париже. Этот молодец хотел, вероятно, прикрыть себя его именем.

В то время как капитан говорил, Эрмина внимательно смотрела на молодого арестанта.

• Предыдущая
• 4/32
• Следующая