Не тот господин 2 (СИ) - Баковец Михаил - Страница 30

— Сюда живо тащите. Чтобы одна нога тут, а другая там.

Крысолюдка затряслась и с ужасом посмотрела на меня, потом медленно опустила руку и коснулась бедра. Не знаю, что она там задумала и знать не собирался, поэтому набрал побольше воздуха в лёгкие и заорал:

— Бегом, твою мать!!!!

Матриарха как ветром сдуло.

Не прошло и пары минут, как на площади появилось новое действующее лицо. Им оказалась высокая фигуристая молодая крысолюдка с белоснежной гривой волос, с белыми ушами и хвостом в золотистой тунике, едва прикрывающей срам. В руках она несла поднос, где лежал небольшой шар чёрного цвета с фигуркой крысы, стоящей на задних лапах, прижимающей передние к груди.

— Господина, вот ваша подарок, — очень приятным голоском полным плохо скрываемого испуга, сказала она мне и протянула поднос. — Мать плохо… она просить оказать честь и сесть с нас за стол.

— Праздник у вас что ли? — широко улыбнулся я. — Ну, а чо, погулять можно.

Погасив желание немедленно проверить работоспособность полного сета крысиных атрибутов, я убрал шар с крысой в инвентарь и хлопнул обеими ладонями по трясущимся от страха задам старших жриц, попутно отметив, что пятые точки у старушек крепки и туги, как у спортивных молодух:

— Подъём! А то опоздаете на фуршет.

Те подскочили, как подброшенные пружинами и торопливо засеменили впереди меня, указывая дорогу. Я двинул следом за ними, по пути подхватив под ручку альбиноску, которая чуть не впала в ступор от моего прикосновения.

— Господина…

— Цыц! Ты сегодня моя дама сердца.

Ирии-Урри

Жрица культа Тёмного бога Пожирателя/боевая монахиня культа

Раса: крысолюд

Уровень: 12

Ранг: медный

Агрессия: отсутствует

Отношение: страх, страсть и обожание

«Класс монашка! Никогда с такими не кувыркался в постели, — радостно подумал я, непроизвольно вспомнив пикантные сценки из просмотренной порнухи, где фигурировали порноактрисы-монашки. Для себя точно решил, что эта белоснежка сегодня точно будет моей, чья бы она не была. Получив последнюю — надеюсь — реликвию из сета, крепость духа дала трещину и из той попёрла наружу похоть. — И ещё парочку жриц трахну во все щели, если эта быстро выдохнется».

Оргия проходила в храме, посвящённому богу Пожирателю, подозреваю, что мне любимому. На это указывало не только поведение жриц, но и часто встречающиеся барельефы, бюсты, статуи с моим изображением. Правда, представлен я был весьма специфически, с яростным выражением на лице, убивающим крысолюдов, как лично, так и с помощью своих петов. Кстати, им тоже придали демонические нотки во внешности. Ни один лис или сова не были изображены так, как есть. Ну, и эротических моментов хватало, в основном я лапал за грудь обнажённых женщин или наступал ногой на них. На большее фантазии у мастеров не хватило. При этом на лицах вроде как истязаемых крысолюдок красовались удовольствие, страсть, экстаз.

«Мазохистки, блин», — подумал я про себя, оценив работу неведомых скульпторов и художников.

Храм был наполнен в начале гуляний едва ли наполовину. И в основном только жрицами, послушницами, служками, возможно, их родителями, точнее, только матерями, так как мужчин здесь не было совсем. Спустя пару часов здесь уже яблоку было некуда упасть. Среди белых, голубых и золотых одеяний культа мелькали серые, красные, чёрные, коричневые и прочие разноцветные одежды горожанок, решивших заглянуть на огонёк.

Отличное вино лилось в горло, как родниковая вода. Но это только на меня оно так действовало. Женщины пьянели на втором бокале или кубке, хотя и не забывали закусывать, благо, что столы ломились от всевозможных яств. Матриарх, старшие жрицы и три зрелых крысолюдки в богатых одеждах и усыпанных драгоценностями, как декабрьские берёзы инеем, оккупировали места вокруг меня. При этом спокойно они не сидели. Я то и дело чувствовал на себе поглаживания их рук, ног и хвостов. Каждая из этих дамочек минимум один раз погладила мой член, который встопорщил штаны здоровенным бугром, доставляя изрядный дискомфорт.

Как-то вдруг сам не заметил, что оказался далеко от своего места за столом, за какой-то внушительной колонной в полутьме. Был я здесь не один. Рядом извивалась голая матриарх, трясь об меня всем телом и издавая страстные стоны. Штаны с меня она уже успела спустить до щиколоток и сейчас её хвост обернулся вокруг члена несколькими кольцами и надрачивал его. Ощущения были непередаваемые.

— Господина, вылей семя, сделать меня свой сосуд, — шептала она в перерывах между стонами. — Я хотеть стать сосудом с твой семя.

Руки сами легли на её тело и прошлись по спине, плечам, груди и животу. Про себя отметил гладкость кожи, внушительную и мягкую, но совсем слабо обвисшую, почти не сдувшуюся грудь с небольшими сосками. Женщины на Земле за секрет, как без пластической хирургии сохранить грудь в таком состоянии в зрелом возрасте душу дьяволу продадут. Матриарх только, так сказать, немного лицом сдала, которое изрезали небольшие морщинки и складки. В целом же она напоминала каноничных азиаток, которые по мнению европейцев переставали стареть лет после сорока. А уж если они ещё и фигуру сохраняли спортивную к этому возрасту, то даже в пятьдесят для многих неискушённых бледнолицых казались тридцатилетними, особенно при взгляде на их голые тела.

— А ничего так старушка, прямо молодуха ещё, — пробормотал я, исследуя руками и пальцами тело крысолюдки. — Геронтофилом себя точно не буду потом называть. С другой стороны, после того, как поимел гермафродита… м-да… тьфу, блин, вспомнится же такое.

— Чего, господина?

— Ничего. На колени и сосать…

Не успел я закончить с матриархом, которая исполнила свою мечту и стала «сосудом для семя», как на её месте уже страстно извивалась одна из старших жриц. Женщина была чуть худощавее, с немного меньшей грудью, зато сиськи у неё были покрепче и имели длинные соски, увеличившиеся от возбуждения почти до размера фаланги мизинца.

— О-о, господина, а-а! — стонала та, когда я сильно сдавливал и крутил их ей, одновременно быстро и полностью входя в её лоно, влажное настолько, что звуки фрикций напоминали шлепки мокрой тряпки о пол. — А-а-а!

Третьей стала вторая старшая жрица, статями напоминающая матриарха один в один. Её я трахал медленно и с чувством, стараясь наслаждаться этим моментом. На первых двух я просто скинул напряжение, которого накопилось цистерна и маленькая бочка за время блуждания по хаотическому данжу.

Потом передо мной раздвинули ножки и предложили свои истекающие похотью дырочки важные матроны-крысолюдки, причём, сразу три. Одна не отличалась крупной грудью, максимум второй номер. Зато взяла страстью и опытом, завладев моим вниманием — и членом — полностью. Стоя над ней на коленях и двигая тазом, я пальцами орудовал во влажных щёлках двух других. Все трое пищали и стонали во весь голос. Но вряд ли нас слышали гулящие в зале. Там стоял такой шум, как на стадионе во время решающего матча. А если даже и слышали, то мне было плевать.

Такой секс-марафон выгнал весь хмель из головы и вызвал звериный голод. Сразу после того, как последняя матрона из этой троицы стала «сосудом», я вернулся за стол, проигнорировав остальных охочих до моего тела. А там стояли рядом с колонной и вдоль стеночки в тенях десятка два полуобнажённых крысолюдок, вроде бы жрицы культа, не какие-то левые гражданские бляди.

«Давненько я так не расслаблялся, — пришла мне в голову мысль. — Дорожку, что ли, запомнить в это место? Так, а где белоснежка?!».

Крысолюдка нашлась быстро. Мне было достаточно озвучить своё желание матриарху, как спустя пару минут у меня на коленях сидела знакомая красотка с белоснежными волосами и шёрсткой на хвосте и ушках.

— Будешь Иркой, — сообщил я ей, наливая полный кубок вина ей и себе. — А теперь на брудершафт.

Выпив его и дождавшись, когда девушка оторвётся от своего, я впился поцелуем в её губы. Та неумело стала отвечать, а спустя минуту заёрзала на моих коленях, чувствуя, как у младшего Санька стал пробуждаться к ней интерес. Буквально через полчаса мы с ней покинули застолье. Этого времени мне хватило, чтобы вернуть часть растраченных мужских сил и вновь возжелать податливого женского тела. Девушка привела меня в просторную комнату или келью, так как вроде в храмах только кельи.