Опустошители - Гамильтон Дональд - Страница 4

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая

— Помирюсь на шотландском.

Вообще я приверженец бурбона и мартини, однако в три часа ночи, да еще явившись в чужой гостиничный номер, не был намерен затевать сражение, отстаивая незыблемые питейные принципы. Вдобавок, лицо хозяйки, тщательно скрываемое, до сих пор не увиденное, вызывало гораздо больше любопытства, чем содержимое бутылки. Когда Элен решительно и вызывающе повернулась, я уже успел заподозрить истину и умудрился не вздрогнуть. Хозяюшка двинулась навстречу гостю, неся в обеих руках по высокому стакану, сверкая глазами, пристально следя за моим выражением. Ну-ну... Еще зеленым юнцом я нехудо игрывал в покер, умею хранить бесстрастную мину. И на людей — мужчин и женщин — с изуродованными лицами нагляделся. Часа два назад созерцал, например, парня, чью физиономию точно бешеная корова языком слизала...

— Благодарю, мисс Хармс, — улыбнулся я, принимая стакан. — Вы просто спасительница.

— А сэндвич по душе пришелся, мистер Клевенджер?

— Выше похвал...

Собственно, по части безобразия лицо ее не обнаруживало ничего из ряда вон выходящего. Перехворала в детстве оспой, кожа стала смахивать на поверхность Луны — вот и все. Жаль, разумеется, но было бы хуже, окажись Элен хрупкой, изнеженной особой, для которой жизненно важны и неотъемлемо необходимы персиковые щечки.

А мисс Хармс весьма напоминала уличного мальчишку: эдакий Гаврош — задорный, курносый, большеротый сорвиголова. Если бы не болезнь, Элен выглядела бы привлекательной, а благодаря болезни казалась и привлекательной, и небезопасной. Оспенные шрамы сделали для девушки примерно то же, что шрамы сабельные — для завзятого рубаки-дуэлянта. Придали вид вызывающий и внушительный. В панталонах, рубахе и безрукавке, напоминавшей средневековый камзол, она заставляла думать о минувшем, о светских щеголях, точно так же помеченных оспой, таскавших на боку рапиру и крушивших чужие черепа, точно глиняные горшки.

— Вы, сдается, мчали, словно бешеный. Даже поесть по дороге не потрудились.

— Нынче... виноват, вчера днем я обретался в Южной Дакоте.

— А сюда зачем явились?

— Телефонную трубку снял, — ответил я, — и услыхал печальную повесть об олухе, которому грозила беда...

По дороге я успел придумать относительно приемлемую сказку, прибавив немного подлинной правды.

— Следовало утереть бедняге нос и отправить к маме с папой.

— И где же обитают родители? Я покачал головой:

— Чересчур уж вы много требуете за один сэндвич и стаканчик, мисс Хармс.

Элен упорствовала:

. — Ваши отношения с Майком?

Что именно плел ей Грегори, я не представлял. Пришлось ходить наугад:

— Мы работали вместе.

— Майк уверял, будто служит страховым агентом в Напе, штат Калифорния. А сюда приехал отпуск провести.

— Что ж, у меня завалялась визитная карточка. Она свидетельствует: я — страховой агент из Тринидада, штат Новая Мексика. Коль скоро поверите карточке, вы гораздо глупее, чем я думаю. Коль скоро поверили Майку — вы еще глупее.

— Тогда кто вы на самом деле? Я отмолчался.

— Так недалеко продвинемся, — улыбнулась Элен.

— Я, к сожалению, продвинулся чересчур далеко на север за чересчур короткое время. Приглашали...

Она изучающе разглядывала меня. Потом с расстановкой спросила:

— Безумное Бостонское чаепитие?

Думаю, вы ни бельмеса не уразумели, но для меня кое-что прояснилось. Элен давала понять, кто она и откуда, предоставляла собеседнику возможность надлежащим образом отозваться — ежели знает верный отзыв. Иногда олимпийцам приходит в мудрые головы дурацкая мысль согласовать потайные действия всех правительственных служб определенного пошиба. Избежать положений, определяемых как “свой своя не познаша”. Впрочем, общие пароли почти не помогают работать. По многим причинам. Не последняя из них заключается в том, что закаленный и многоопытный циник вовеки не доверится безответственным остолопам, завербовавшимся в другой отдел, а наипаче — в иное учреждение. Сплошь и рядом даже своим собратьям не доверяешь — нет, изволь с чужаками брататься!

Элен определенно принадлежала к чужакам. Иначе Мак заранее сообщил бы, что я не одинок и есть на кого положиться. Никаких братских поцелуев и предусмотренных отзывов я расточать не собирался. Эксперты, сидящие по вашингтонским уютным кабинетам, наверняка рассчитывали, что в подобных обстоятельствах мы усядемся рядком и потолкуем ладком касательно миссис Дрелль, а после обсудим совместный умопомрачительный план... Пускай сами вверяются первому встречному субъекту, произносящему фразу, которую наверняка успели вызубрить все неприятельские диверсанты и разведчики.

Я нахмурился:

— Безумное чаепитие — это из “Алисы в Стране Чудес”... А Бостонское чаепитие — из американской истории. Куколка, либо ты, либо я начинаем пьянеть. А скорее всего — пьянеем оба.

Не скажу, что при иных обстоятельствах не ответил бы по правилам. Начальство рекомендует сотрудничать с родственными службами, но окончательный выбор — отклонить или принять помощь, — оставляется на усмотрение агента. Я же имел определенный и недвусмысленный приказ: помощников не уведомлять.

Элен коротко рассмеялась.

— Простите. Я неудачно пошутила. И все-таки: чем вы занимаетесь? Имеется в виду, здесь?

Я только плечами передернул. Девушка открыла рот, готовясь к новой пространной речи, но я поспешил перебить:

— Будьте любезны, мисс Хармс, не поминайте всуе регинскую полицию. Связываться с нею противопоказано и мне, и вам — обоим. Желаете узнать род моих занятий — извольте представиться первой. Покажете, к примеру, маленький золотистый значок — увидите присмиревшего и уступчивого Клевенджера.

Она сощурилась:

— Почему выдумаете, будто... Я перебил опять:

— Умоляю, давайте исходить из предположения, что умственные наши уровни одинаковы! Эта галиматья насчет чаепитий попросту пароль, верно? А коль скоро вам неймется задать сотню вопросов и получить сотню ответов, поясните: кто вы, с какой стати следили за домиком убитого, повисли на хвосте у посетителя и пристаете к нему с безумными бостонскими фразами?

Элен еле заметно улыбнулась.

— Вы делаетесь весьма решительны, мистер Клевенджер. И весьма внезапно.

Я уставился на нее, и она умолкла. Дожевав сэндвич, я промыл горло остатками шотландского, определил пустой стакан прямо на телевизор. Вынул из бумажника два канадских доллара, приспособил рядышком.

— Прошу. Никто никому ничего не задолжал. Телефон в углу, я сейчас уберусь, а вы можете звонить полицейским. До встречи в тюрьме, голубушка.

— Мистер Клевенджер!

Я задержался у двери, уже поворачивая ручку.

— Если это призыв — остаюсь.

— Я работаю на правительство Соединенных Штатов. Удовлетворены?

Я неторопливо повернулся. Элен Хармс уже расположилась на большой двуспальной кровати, уселась, подобрав ноги. Покуда я пересекал комнату в обратном направлении, молодая особа тщательно следила, как ведут себя мимические мышцы Давида П. Клевенджера. Мышцы хранили невозмутимое спокойствие. Повторяю: в покер я играл неплохо, а в принадлежности Элен почти удостоверился.

— Возможно, — полюбопытствовал я, — за голыми утверждениями последует нечто наглядное и убедительное?

— Нет, — качнула головой Элен, — Мы не всегда носим золотистые значки и черные книжки.

— О, сколь таинственно!

Дозволив собеседнице подобраться и подготовиться к новому препирательству, я продолжил:

— Но в этом нет беды. Вы просите поверить на слово, я попрошу поверить на слово. Глядишь — и договоримся. Я работаю в Западной Службе Частного Сыска, тридцать-ноль-один, Паломас-Драйв, Денвер, штат Колорадо.

Элен вскинулась:

— Частный детектив?

— Совершенно верно. Частный детектив, сыщик, филер, легавый... Как еще именуют нас?

— Доказать можете?

— Предъявите доказательства — получите доказательства. А ежели ваше слово — серебро, так мое — золото.

Она расхохоталась:

— Отнюдь не обязательно и непременно!

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая