Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - Точинов Виктор Павлович - Страница 7

В том, что пишет о капитане Флинте Стивенсон, явно просматривается некий дуализм, некая двойственность.

С одной стороны, капитан, без сомнения, человек культурный и образованный. Он обладал навыками картографирования и крокирования, сумел составить достаточно точную карту острова, а пираты, как справедливо отметил Сильвер, «народ неученый», и на такое неспособны. Примечания на карте написаны, по словам Хокинса, «мелким, четким почерком, совсем не похожим на каракули капитана». (Мы помним, что «капитаном» Джим именовал Билли Бонса.)

С другой стороны, ведет себя Флинт, как последний маргинал. Напивается до посинения, причем хлещет не виски и не бренди, а ром, самый плебейский из доступных тогда крепких напитков – называя вещи своими именами, плохо очищенный тростниковый самогон. Шутки дурные шутит в пьяном виде. В конце концов спивается и умирает.

Этот дуализм не выдуман Стивенсоном. Вот как «Всеобщая история пиратства» изображает Тейлора:

«Посему он (Ингленд – В. Т.) присоветовал Макрэ успокоить и укротить нрав капитана Тейлора, малого самого варварского склада, ставшего всеобщим любимцем среди них не по какой иной причине, но потому лишь, что был большею скотиною, нежели остальные».

Удивляться не приходится. Первоисточник у Джонсона (Дефо), сочинившего «Историю», в данном случае сам Макрэ, а уж тот не жалел черной краски для человека, требовавшего его смерти.

Однако вот что сообщает Петер Герхард в книге «Пираты Новой Испании» о порядках, царивших на приватирском судне «Успех», где начинал свою карьеру Тейлор: капитан Клиппертон большую часть времени проводил, напиваясь в своей каюте, судном же в это время командовал его помощник Тейлор, моряк образованный и грамотный, и судовой журнал вел тоже он.

Разумеется, Р. Л. Стивенсон не мог быть знаком с трудами Герхарда, тот родился четверть века спустя после смерти мэтра. Но первоисточник (в данном случае это мемуары пиратского капитана Бетага, на русский язык не переведенные) был вполне доступен в Англии в момент написания «Острова Сокровищ».

Вот так, из двух противоречащих друг другу источников, на свет родился образ Флинта-Тейлора, тоже достаточно противоречивый.

Джон Сильвер упоминает эпизоды своей биографии: захват вице-короля Индии, возвращение на «Кассандре» на Мадагаскар, подъем затонувших сокровищ в Порто-Белло… И все они связаны с именем капитана Тейлора. Именно он руководил захватом отбившегося от эскадры, потрепанного штормом, потерявшего мачты и пушки корабля с вице-королем на борту (Ингленд к тому времени был низложен). Вернувшейся из Индии на Мадагаскар «Кассандрой» командовал тоже он. При этом Сильвер утверждает, что плавал под командованием лишь двух капитанов, Ингленда и Флинта, и объяснение этому факту возможно единственное: под именем Флинта в его рассказах фигурирует Тейлор и никто иной.

Теперь не надо гадать, как и зачем часть команды Ингленда оказалась на корабле Ла Буше. И уж тем более не надо строить дикие домыслы, как Сильвер и его товарищи телепортировались с Индийского океана в Атлантику, под начало Эдварда Тича. Всё произошло просто, естественным путем: корабль остался тем же, и экипаж тем же, сменился только капитан: был Ингленд, стал Флинт-Тейлор.

В Порто-Белло Флинт-Тейлор тоже побывал и участвовал в подъеме затонувшего серебра. Причем он был единственным из английских пиратов и приватиров своего времени, кто смог это сделать.

Однако история с Порто-Белло достаточно занимательна, в двух словах ее не рассказать. Посвятим ей отдельную главу.

Когда речь заходит о сокровищах Флинта, зарытых на острове, все в первую очередь обращают внимание на золото, на монеты и слитки, на задерживаясь на двух других тайниках – с серебром и с оружием. Оно и понятно, золото – самая ценная часть клада, именно за золотом отправились через океан Ливси, сквайр и Хокинс. Их оппоненты с Сильвером во главе тоже надеялись заполучить золото, серебро и оружие игнорируя. Даже когда стало ясно, что тайник с золотом опустел, и давно, никто из пиратов даже не вспоминает, что где-то неподалеку находится яма с серебром, а ведь она вполне могла остаться не разграбленной. «Где наше золото, Сильвер?!» – подступают они к главарю с вопросами и угрозами, прочим не интересуясь.

Но если поразмыслить о серебре Флинта, исходя не из меркантильных соображений, а руководствуясь бескорыстным интересом исследователя, то сразу возникает несколько вопросов. Сколько серебра зарыл на острове Флинт? Когда? Раньше, чем золото, одновременно с ним, или позже? И где пиратский капитан раздобыл это серебро в количестве, потребовавшем оборудовать отдельный тайник?

Ответы на все эти вопросы в романе Стивенсона есть. Но, как обычно, не лежат на поверхности. Сам капитан Флинт ответить на них не пожелал. Скупо написал в примечании к карте: «Слитки серебра в северной яме. Отыщешь ее на склоне восточной горки, в десяти саженях к югу от черной скалы, если стать к ней лицом». И всё, больше никакой полезной информации, не указано ни количество слитков, ни их общий вес и стоимость.

В «Острове без Сокровищ» мы достаточно умозрительно предположили, что вес серебра не уступал весу спрятанного на острове золота, а того Флинт закопал шесть с лишним тонн.

Но это более чем умозрительная оценка. Понятно, что для одного сундука или мешка с серебряными слитками трудиться над отдельным тайником смысла нет. Не стоит копать яму, маскировать ее, запоминать и записывать приметы, позволяющие потом найти это место. К чему лишний труд? Положить тот сундук к золоту или оружию, да и дело с концом. Тем более, что серебро относительно дешевый металл, стоит в десять раз меньше золота того же веса.

Однако можно предположить, что серебра было значительно больше, счет шел не на тонны, а на десятки тонн. Недаром Джон Сильвер говорил: «Не менял своего прозвища и „Морж“, старый корабль Флинта, который до бортов был полон кровью, а золота на нем было столько, что он чуть не пошел ко дну». Можно допустить, что Сильвер прихвастнул. Перегруз на судне водоизмещением около 200 тонн может вызвать золото стоимостью многие миллионы по курсу того времени. Экипаж Флинта попросту взбунтовался бы, отказался бы дальше пиратствовать, захватив такой небывалый куш.

А вот если «Морж» взял хороший груз менее ценного металла, стоимость у того получалась не столь уж запредельная.

Испанское происхождение серебра сомнений не вызывает. Главным его поставщиком на мировой рынок в восемнадцатом веке была именно Испания. В ее владениях добывалось серебра больше, чем во всех остальных частях света, вместе взятых, – примерно две трети общемировой добычи.

Илл. 7. Серебряные слитки 18 века, экспонируемые в музее Севильи. Именно такие могли быть закопаны на острове Флинтом.

Надо заметить, что еще до того, как зашел разговор о сокровищах, один серебряный слиток уже фигурирует на страницах рукописи Хокинса: Джим вместе с матерью обнаруживает его в сундуке Билли Бонса. Был ли он наподобие тех, что изображены на илл. 7? Едва ли… Каждый такой серебряный кирпич весит 24 с лишним килограмма – при кочевой жизни Билли Бонса стал бы он таскать такой тяжеленный «сувенир», никак не используя, всего лишь как память о давнем успешном налете? Не верится.

Скорее всего, лежал у Бонса слиток другой, небольшой и цилиндрический, весом менее килограмма.

Испанцы часть отправляемого в метрополию серебра вывозили уже в виде монет, отчеканенных на колониальных монетных дворах, но их мощностей не хватало, чтобы переработать весь огромный поток благородного металла. Другая часть серебра пересекала Атлантику в виде небольших, круглых в сечении слитков, – полуфабрикатов, заготовок, их резали на части и превращали в монеты уже в Испании, на Севильском монетном дворе. Очевидно, именно такой слиток возил с собой Бонс как память о былых временах. Ну а большие, почти четверть центнера весящие слитки, при нужде можно было пустить на что угодно: хоть на монеты, хоть на серебряную посуду, хоть на что-то еще.